Вопрос, поедет ли российская сборная легкоатлетов в полном составе на Олимпиаду и Паралимпиаду в Рио-де-Жанейро, остается открытым. Судьбу наших спортсменов будет 19 июля решать Спортивный арбитражный суд в Лозанне (CAS). О том, как они борются за поездку на Олимпиаду, Pravda. Ru рассказала профессионал в области легкой атлетики Кристина Угарова.
— Кристина, есть ощущение, что спорт серьезно обидели, и вы как спортсменка это, наверное, ощущаете на себе.
— Это очень несправедливо, не хочется с этим мириться, хочется что-то сделать. Я сама, можно сказать, из спортивной династии: мама занималась лыжами, папа бегал марафоны. В шестнадцать лет я уже на матчи ездила за сборную, места завоевывала, и сейчас мастер спорта международного класса, призер Европы. В Каунасе в 2009 году и на Универсиаде в Корее в 2015-м я получила бронзу. Я знаю этот путь, я прошла от самых маленьких достижений до самой серьезной точки. И то, что сейчас происходит, конечно, очень меня затрагивает.
— На международном уровне вы часто проходили допинг-контроль?
— В профессиональном спорте я уже десять лет точно. И с самых маленьких лет мы сдавали допинг-контроль. Около ста их сдала за всю жизнь, из них двадцать пять было международных. Это всегда было естественно и прозрачно. В общем-то, скрывать было нечего.
— Как вы прокомментируете то, что происходит сейчас с Олимпиадой — с запретом на участие наших спортсменов, с полной дисквалификацией сборной?
— Конечно, решение, которое сейчас было принято, очень несправедливо. Началось все с очень простого — все даже серьезно не реагировали. Наша подруга по команде ходила и снимала всё на телефон, кто что говорил, собирала определенный материал. Сама она была дисквалифицирована, отсидела дисквалификацию, а муж ее работал в антидопинговом агентстве, РУСАДА, его тоже уволили. И вот, если все это обобщить, получается, что эта пара обиженных ушла ябедничать и подставлять всех на Запад.
— Предатели, получается?
— Можно сказать и так. Получается, что они были той самой ниточкой, за которую нужно потянуть, чтобы нанести по нам удар.
— То есть вы считаете, что никаких оснований не было для дисквалификации, что скандал с мельдонием и другие — это просто придуманный повод, чтобы обидеть наш спорт?
— Да, это было очень хорошо продумано. Знаете, когда мельдоний не был запрещен еще, пару лет назад, нам его выдавали на сборах. То есть это был настолько распространенный препарат, что мы относились к нему, как к Рибоксину. На самом деле, он никакого допингового эффекта абсолютно не имеет, это надуманно.
Скорее всего, этот закон приняли после Сочи, потому что в пробах наших спортсменов практически у всех был мельдоний. Ну, а почему нет? Да, это препарат специфический, но никто просто не думал, что он так долго остается в организме, что его элементы распада остаются в организме больше, чем полгода. И получается, что запретили его в январе 2016 года, а кто-то принимал его и в декабре, и в октябре. Кто знал, что пробы будут у них брать, и они окажутся все положительными? На самом деле, они же не принимали после запрета!
— Хорошо, из наших спортсменов кто-то выпил мельдоний, кто-то не выпил, но я почему-то ничего про западных спортсменов не слышал. Они вообще ничего не принимают?
— У них есть аналогичные препараты, в которых просто не содержится того вещества, которое выявляют. Есть аналоги, но они разрешены. У них эти аналоги применяются, и им можно.
— И скандалов почему-то нет?
— Конечно. Если смотреть с точки зрения политики, можно сделать вывод, что спорт стал способом нанести удар нашей стране, потому что санкции по нам ударили не так сильно, как хотелось бы.
— Как я понимаю, вас тоже дисквалифицировали?
— Нет, я сейчас отстранена, как многие, потому что попала каким-то боком в этот фильм. Самое обидное, что от спортсменов, которые всю жизнь отдали спорту, которые полностью отдавали все свое здоровье и силы для того, чтобы принести медаль нашей сборной страны, открещиваются, не дают им даже ни малейшего шанса. Я не виновата, я хочу доказать, хочу попробовать побороться, потому что в спорте я боролась до конца. Я хочу и здесь бороться, доказать правоту. Но дело в том, что нет поддержки ни с какой стороны. То есть мы предоставлены сами себе. При этом по отношению к нашей стране наблюдается большая предвзятость. Нас тестируют намного больше и чаще, чем всех остальных.
— Вы же знаете, про нас сказали, что у нас в стране есть допинговая культура.
— Ха, культура допинга! У нас проведены исследования, и есть конкретные цифры, что у нас за 2014-2015 годы взято больше тысячи проб. То есть каждого нашего спортсмена, который идет в сборную, тестируют каждый месяц обязательно. А, например, в Италии или в Германии ни одной пробы не взято у спортсменов! Их не тестируют вообще.
— Но я никак не могу понять, почему Кристина Угарова должна сама себя защищать, когда у нас существует министерство спорта. У нас кто-то в правительстве этим должен заниматься, в администрации президента?
— Они не считают эти проблемы своими. Они считают, что это проблема каждого. То есть когда мы приносим медали — это хорошо для всех, а когда мы попадаем в какую-то ситуацию, мы предоставлены сами себе.
Мы не хотим мириться с этой несправедливостью, и так как у нас никто сейчас не может разработать какой-то механизм защиты, мы это взяли на себя. Мы создали Фонд защиты прав спортсменов, который хорошо функционирует. Но он только начинает работу. Этот фонд организован спортсменами и подпитан юридической помощью. Это наши российские адвокаты, например "Карабанов и партнеры", и команда юристов, которые имеют международный опыт. То есть в этом плане мы очень хорошо подкреплены.
Но есть одна составляющая. Мы, конечно, сейчас рассчитываем на помощь спонсоров, потому что сейчас встал вопрос, что Россию, и конкретно легкую атлетику, не допускают до Олимпиады. Спортсмены, которые по всем критериям подходят, могут индивидуально подать в CAS на рассмотрение своей кандидатуры и обжаловать решение. Я не знаю, какую сейчас позицию займет Федерация, будет ли она помогать спортсменам, но сам факт в том, что все спортсмены уже начали индивидуально это делать. Однако это очень накладно. Мы сейчас столкнулись с тем, что есть спортсмены, которые готовы поехать, но им говорят: "Ребята, чтобы подать заявление, надо, во-первых, чтобы его грамотный юрист составил, перевел, а это деньги. Во-вторых, подать — это тоже деньги". Взносы, работа судей — все это влетает, без адвоката, примерно на пять тысяч швейцарских франков. Когда озвучиваешь эту цифру, девчонки говорят, что у них таких денег нет.
— Еще бы, триста тысяч рублей получается, если не больше.
— Вот поэтому мы и хотим обратить на это внимание неравнодушных людей, которые спонсируют спорт. Хотим попросить помощи. У нас есть сайт, он так и называется "Фонд прав и защиты спортсменов" (sportlegal.ru), там можно нам написать, если готовы помочь.
— Что собой представляет ваш фонд? Он для всех спортсменов или только для легкоатлетов? И сколько вас там?
— Конкретно тех, кто обратился в фонд, около двадцати человек. Но сейчас самая насущная проблема — это люди, которые рассчитывают попасть на Олимпиаду. Помощь в первую очередь нужна им, потому что сроки очень поджимают. Мы тут выяснили, что, оказывается, подать заявки можно до 8 июля, но надо успеть еще, чтобы суд рассмотрел это все в ускоренном режиме. А это неизвестно, сколько денег еще.
— А господин Мутко почему молчит? Он совершенно вами не интересуется?
— Не знаю. Наверно, у него другие проблемы есть.
— Хорошо, предположим, у него другие проблемы. А глава ассоциации по легкой атлетике не интересуется? Профсоюза нет?
— Профсоюза нет, мы его создаем тоже на базе фонда, потому что мы будем представлять собой силу, только объединившись. Мы объединимся, это однозначно — есть и сторонники, и помощники, и все к этому идет! Мы знаем, как это сделать, так что это лишь вопрос времени. Мы четко настроены, что будем работать, потому что это очень несправедливо.
После того, как вышли эти видео, была создана якобы независимая комиссия из трех человек, которая сформулировала претензии к нам, а потом наши изучили это и признали. Понимаете, даже наша прокуратура три месяца изучала весь доклад и вынесла свой вердикт, что ни одного доказательства в этом докладе не представлено. Вопрос: почему наши бездоказательное принимают? Как это назвать? Они признали, что у нас есть такие проблемы, хотя у нас проблем не больше, не меньше, чем у сборной любой страны. Просто обострилась борьба именно против нас.
Интервью к публикации подготовила Мария Сныткова
Беседовал