Процесс сдачи боевиков "Азова"*, по причине того, что им было нечего кушать и еще у них отсутствовал кофий по утрам, говорит о том, что не так уж они нас и ненавидят, что боятся нас смертельно и жизнь свою обожают несоизмеримо больше всех вместе взятых евроценностей.
И техника у азовцев* была, и людей в форме и с татуировками более чем достаточно. Как они оборонялись? В кого стреляли? Отбивали атаки? Рисковали? Они пытались выйти из окружения? Старались уничтожить тех, кто их блокировал? В рукопашный бой вышли?
Нет. Они вели переговоры с начальством, рассказывая о том, что кушать нечего, и просили разрешить им сдаться в плен и сохранить свои жизни.
Такие вот герои. Такая вот "героическая эвакуация". Зато диванные аналитики тут же принялись развешивать вокруг "эвакуируемых" разные "патриотические" мифы.
Эти ушлёпки в наколках не герои, а преступники. И их должны судить не за участие в военной операции, а за садизм, изнасилования, издевательства и мародерство, за конкретные невоенные действия, доказанные и задокументированные.
Кощунство называть этих карателей — героями.
И сравнивать их с героями нельзя. Но всё же хочу вспомнить трагические и воистину героические страницы нашей общей истории.
Недалеко от Керчи во время обороны Крыма в 1942 году около 13 тысяч человек, в основном военных, но было много стариков, женщин и детей, ушли в Аджимушкайские каменоломни. "Подземный гарнизон" держал оборону с 16 мая по 30 октября 1942 года, 6,5 месяцев.
Когда немцы захватили катакомбы, из примерно 13 тысяч человек, которые спустились в подземелье, после 170-дневной осады врага встретили всего 48, но живыми были взяты в плен только 14 из них.
Не было толком ничего — ни одежды, ни воды, ни еды, ни лекарств. Люди с камней слизывали влагу и сплёвывали её в чашки, чтоб напоить слабых и больных. Нам в 90-е годы рассказывали местные и про случаи людоедства. Не знаю. Документов не видела. Но это был ад.
8 апреля 2019 года были рассекречены документы минобороны о том, что происходило в катакомбах.
Они содержат, в том числе, копии дневников политрука Александра Сарикова.
Но в 90-е годы появлялось исследование, что, возможно, Сариков — это многодетный учитель Трофименко, пропавший без вести в Керчи.
В основном благодаря этим записям в подробностях известно, что происходило в Аджимушкайских каменоломнях.
А в феврале 1944 года была создана комиссия, которая произвела их детальный осмотр.
13-й лист дневников содержит описание обхода после газовой атаки в ночь на 25 мая 1942 года.
"Ты видала, матушка Русь, как зверски расправился фашизм, до какой степени дошли людоеды? Они не только стреляют, режут, разрывают, они душат газами. […] На каждом квадратном метре можно видеть один-два трупа. Вширь, вглубь, на боку, на спине с открытыми закровавленными ртами и ужасно распухшими лицами, наверх выпученными глазами лежат всякого рода бойцы, командиры и политработники. Рядом с ними дети, женщины, мужчины из гражданского населения".
Через 15 минут начинается новая атака. Времени похоронить товарищей пока нет.
"Дышать нечем. […] Сегодня как никогда усиленно душат. […] Жертвы, жертвы. Смерть так близка, а умирать всё-таки неохота — именно вот в этой готовой могиле".
Запертые и лишенные продовольствия красноармейцы умудрялись во время отчаянных вылазок уничтожать танки, живую силу и технику противника.
Тогда был открыт способ добычи воды из конденсата, скапливающегося на камнях катакомб:
"Кто-то из штабных работников сообщил, что он сосал камень и так утолил жажду. Проходили вглубь катакомб, воздух становился всё более холодный и влажный. Поэтому не случайно стали пробовать сосать влажный камень, подставлять стоянки из камней, чтобы можно было достать до потолка и сосать влагу".
Для обеспечения водой сотен и тысяч людей это кажется малоприменимым. В итоге устанавливаются жёсткие нормы — 100 граммов воды в сутки на троих.
"Уже больше месяца у обитателей каменоломен нет возможности помыться, побриться, даже просто раздеться. Всё кишит вшами, которые "ползут и по полу, и по кроватям, и даже по столу".
Дневники обрываются на радостной новости. Жителям каменоломен удалось прокопать ход к колодцу, который "фрицы забросали сверху, но снизу он был свободен".
Люди в госпитале смогли получить по 200 граммов воды. Но она всё ещё достаётся трудно: "По подземному ходу можно идти только на четвереньках…"
Акт осмотра каменоломен, составленный в феврале 1944 года, заканчивается словами:
"Такими варварскими методами мучения, с применением отравляющих веществ-газов немецкие захватчики уничтожили до единого всех людей, находящихся в катакомбах, железную волю которых иными способами они не смогли сломать".
Сколько среди этих людей было украинцев, неизвестно. Много. Очень много.
Украинцы умеют воевать. Они вместе с русскими и другими народами СССР защищали Брестскую крепость. Они стояли до последнего. Они вместе со всеми писали: "Умираю, но не сдаюсь". Знаменитая надпись сделана 20 июля 1941 года около Белостокских ворот. Считается, что эти слова написал военнослужащий Фёдор Рябов. Он, кстати, был поваром 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД, погиб в Брестской крепости в том же 1941 году. Эту крепость, принявшую на себя первый удар врага, защищали бойцы 30 национальностей. И под этими вырезанными кровью буквами подписался бы каждый защитник. Не было еды, совсем не было воды, защитники умирали и от жажды, не только от пуль. Но они не сидели тихонько по углам, думая, как им спасти свои жизни. Они воевали, погибали, хотя превосходство в технике у фашистов было огромным. Некоторых видов вооружений, которые использовала Германия при нападении на СССР, в Красной армии вообще ещё не существовало.
Оказавшись в Брестской крепости, изрешечённой пулями, от которой не осталось живого места, ты понимаешь, что такое подвиг и что такое ненависть к врагу.
Примеров настоящего героизма советских людей много. "Умираю, но не сдаюсь" — это символ борьбы и победы. А ещё было "Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой", "Отступать некуда, позади — Москва". А ещё был блокадный Ленинград, в котором три миллиона человек жили и работали и, умирая от голода, слушали прекрасную "Блокадную симфонию" Шостаковича. А ещё было много кого и много чего, что нельзя забыть, как бы ни изгалялись сейчас над прошлым, в том числе и собственным, спасённые нами нации.
Это была священная война.
А ублюдки, которые измывались над пленными, убивали мирных жителей, вырезали свастики на телах изнасилованных девушек, — это уроды и садисты.
Настоящая Украина им этого не простит.
Сегодня прочла в Telegram у Захара Прилепина историю про то, как в первые дни СВО в феврале был сбит наш самолёт и летчики оказались в глубоком тылу. Их разбросало при катапультировании, и СВУ кинулись их искать. Каждый военлёт добирался сам. Штурман шёл к своим три дня, прошёл 100 километров, заходил в села, стучался в хаты, люди его кормили, сушили одежду, давали с собой еду, прятали. Ни один человек его не выдал, и ни один не выгнал. А к концу третьего дня смогли помочь ему связаться с нашими военными. Парня спасли.
Это настоящая Украина. И это наши люди.
Потомки настоящих героев и сами герои. Потому что по нынешним временам прятать в украинской хате русского лётчика — это уже был подвиг.
* Украинский националистический батальон, деятельность которого признана экстремистской и террористической и запрещена в РФ.