Проблема неадекватного поведения мигрантов в российском обществе стоит остро. Как сделать так, чтобы "нормальное ксенофобское чувство" не выливалось в ненависть?
На этот и другие вопросы в эфире программы "Точка зрения" на Pravda.Ru ответил социолог, директор проектов Фонда развития международных связей "Добрососедство", председатель Комиссии по вопросам миграции Совета по делам национальности при Правительстве Москвы Юрий Московский.
— Почему люди так не любят мигрантов?
— Это нормальное ксенофобское чувство. Всех приезжих не любят.
— Везде в мире?
— Везде. Посмотрите "Банды Нью-Йорка", например, американский фильм. У нас в Советском Союзе была "лимита", слово такое в Москве презрительное.
Хотя, надо сказать, в конце позапрошлого века в Москве был миллион человек, а сейчас в пределах границ города — 15 миллионов практически.
Но этот рост обеспечили приезжие основном из центральной России — крестьянство начало массово съезжаться в Москву. На 92% — по переписи населения 2010 года — Москва — русский город.
Поэтому, если вы придёте в воинскую часть, вы увидите там 100 процентов мужчин в возрасте до сорока лет в основном славянского обличия. На стройке, конечно, картина будет несколько иная.
— А в школах?
— Реально нет проблем с "огромным количеством детей мигрантов в школах".
Проблемы для закона создают скорее люди, которые приезжают из российских регионов, условно говоря, с юга России — они граждане Российской Федерации.
Проблема поведения трудовых мигрантов — драки, преступления, очень, так сказать, популярна — любой случай такого рода моментально освещается в СМИ.
И совсем в СМИ не освещаются случаи "наоборот", когда, например, тысячи граждан Узбекистана, Таджикистана поехали к себе на родину, а их родина к себе не пускала, потому что пандемия, и в ряде приграничных городов России были лагеря на несколько тысяч человек — про это мало кто писал.
Нельзя сбрасывать со счетов и то, что идут вбросы роликов, возбуждающих межнациональную рознь и призывающих на драки между людьми разных национальностей, находящихся на территории Российской Федерации. Причём, большинство из них не на языках тех, кому они адресованы. Примерно также, как BBC в своё время вещало на Советский Союз. Видно, что не носитель говорит, но слушать всё равно интересно. То есть, явно кто-то делает вбросы, но должны разбираться соответствующие органы, откуда это идёт. Чтоб другим неповадно было.
Другое дело — что палку при наказании перегибать не надо, потому что наказание должно быть скорым и справедливым.
— С этим у нас нормально?
— С этим можно было бы, конечно, и получше. Потому что, например, в прошлом году на одной из торговых площадей работодатели подняли расценки в два или в три раза, что вызвало митинг.
Там "схлестнулись" арендодатели и те, кто арендуют площади. Вопреки требованиям, последние вышли на массовую акцию протеста — несколько сотен человек.
Возникает логичный вопрос: против этих людей, кто в два-три раза поднял расценки, понимая, что это может вызвать массовую волну недовольства, почему не были возбуждены уголовные дела? Просто возбудите и потом прекратите, разобравшись, что называется, причём гласно объявив:
"Может, вы хотите спровоцировать массовые волнения умышленно? Ну-ка, в глаза мне смотреть. Ты специально это сделал или как? Кто тебя нанял? Ах, извини, ты ошибся, ты просто денег хотел, ну, ладно". Всё, успокоили. Сначала, хотя бы, такого рода шаги.
Это один момент.
Второй, тоже очень важный, — в социальных сетях, скажем, появляется информация:
"давайте собираться и биться с кем-нибудь за что-нибудь".
Можно же по IP-адресам этих людей вычислить, вызвать и возбудить уголовное дело за организацию массовых беспорядков. Можно посадить, а можно и не посадить, но объявить об этом гласно и публично.
— С устрашением мы разобрались. Второй момент — адаптация мигрантов.
— Адаптация и интеграция — это разные вещи.
Адаптированный человек — это одно, интегрированный — это другое, ассимилированный — это третье.
В идеале, для части наших сограждан это ассимиляция, но при этом они говорят:
"А нечего им здесь делать".
То есть, вы, ребята, выбирайте:
Есть мнение, что колоссальное количество наших сограждан выступает против миграции, но, опять же, у нас народ умеренный. Он говорит:
"Да, лучше бы поменьше, но обойтись нельзя — пусть будут".
— Вот я, например, еду в автобусе в Москве, едет группа мигрантов, они громко разговаривают на своём родном языке. Они что, не понимают, что это невежливо?
— Я, помню, служил на Украине, дело было под Харьковом, у нас служило много жителей из Средней Азии. Мы остановились на привал, вышли бабушки с яблочками. Жители Средней Азии небольшой группкой отошли в сторонку, стали на своём языке разговаривать, как вы говорите, громко. Бабушки к ним подошли и сказали:
"Вы на русской земле находитесь, поэтому вы должны говорить по-русски".
— Вот очень правильный подход. Наверное, это работа для диаспоры — объяснять своим, что так делать не надо.
— Диаспора — понятие относительное, и она с соотечественниками не работает. Это работа тех, кто здесь вместе с мигрантами работает. Общественных организаций, например.
Ну и надо помнить, что человек должен относиться к другому человеку как к человеку. И тот, другая сторона, тоже должен это чувствовать и понимать.