Почему нужно менять направление школьного образования, могут ли родители этого добиться и как массовая культура формирует женский и детский терроризм, рассказала ведущему "Правды.ру” Игорю Буккеру представитель Родительского всероссийского сопротивления (РВС) Мария Мамиконян.
Читайте начало интервью:
Эксперт: безумие западного общества связано с абсолютной бессмыслицей их жизни
Мария Мамиконян: в советской школе была прекрасная система образования
— Мария, этот стрелок казанский говорит "биомасса".
— Да, биомасса. А у нас про биомассы кто рассуждает очень часто? Я как человек, возглавляющий Родительское сопротивление, все время сталкиваюсь со случаями семейных неблагополучий, отъема детей. Что говорят в опеке, когда стремятся забрать ребеночка, чтобы передать его в приемную семью? Как они называют этих чаще всего неблагополучных родителей? Но неблагополучных — это не значит злодейских. Они их называют:
Вот это отношение людей, которые как-то устроились в сегодняшней жизни, причем это чаще всего люди ограниченные, необразованные — ну что такое тетки из опеки? Не светочи разума, прямо скажем. Но для них часть населения, которая живет за чертой или близко к черте бедности, — это биомасса, с которой можно делать что угодно.
Абсолютная вседозволенность, распущенность по отношению к огромному пласту нашего населения дает страшные плоды и даст еще более страшные.
То есть мы уже сваливаемся в пропасть, из которой не очень понятно, как выбираться. А общество все еще хватается за иллюзию того, что обойдется. Тем более "кто мы такие, что мы сами можем сделать?" Вот что мы можем сделать со школой? Чтобы в ней были другие программы.
Нам, родителям, которые объединены нашей организацией, не нравится направление, которое победило в нашем школьном образовании. Мы считаем, что это надо срочно и категорически менять.
Но очень многие этого не понимают, так же, как не понимают опасность дистанционного обучения, цифрового образования, передачи роли учителя какому-то механизму, "цифре". Люди считают, что отдал ребенка на полдня в школу, а лучше на целый день, и вроде как в камеру хранения сдал, и нормально, в школе разберутся. Они, может быть, помнят какие-то другие времена в школе, хотя многие из родителей сегодняшних — это уже продукт 90-х. Это люди, которые выросли сами в крайне неблагополучные годы. Которые не получили ни нормального воспитания, ни представления о том, как воспитывать детей.
Но я полагаю, что это все общество больно. Больно оно инерцией, тем, что оно считает, что может так, по инерции, катиться и дальше. Что мы бессильны. На самом деле мы не бессильны. Объединившись, люди очень многое могли бы сделать. Но удобнее говорить, что этого не делает власть. Что же тут ломиться в открытые двери. Но общество тоже ничего не делает и смиряется с этим. А смирившееся общество, особенно если это люди, которые еще имеют какой-то запас культуры и нравственных, моральных ограничений, но снимают с себя ответственность, то это глубоко неправильно. Общество должно встряхнуться, проснуться, делать какие-то, может быть, не сразу приводящие к результату шаги.
— То есть рецепта пока у нас нет, мы только его должны нащупать.
— Мы должны нащупывать по ходу, мы должны действовать, по ходу формулируя, какова стратегия. Тут долго рассуждать уже поздно, надо что-то делать. Но я же говорю, что это внутренняя болезнь, она должна быть под прицелом нашим, а не ЧОП, которых сейчас наймут школы.
— Правительство выделяет специально деньги, и директора школ отвечают за то, что у них нет металлодетекторов.
— Мария, нужно и психологов, и с оружием что-то делать. Кстати, психолог, с которым я беседовал, не считает нужным повышать возраст для покупки оружия: инфантильных-то много очень. Он возьмет отцовское, где-нибудь украдет. Понятно, мы должны что-то делать, но просто как слепые котята мы же тоже не должны тыкаться в каждый угол.
— Не должны. Но мы должны понять, что болезнь внутри общества, которое не формирует тот климат, в котором растут дети этого общества. Вот там болезнь. И надо перестать уповать.
Наша привычка к патернализму, все считают, что государство сделает — ну мы же видим, что оно не делает. Значит, должна идти инициатива снизу.
Понятно, что "КамАЗ", который врезается в толпу людей, тоже теракт, совсем необязательно иметь ружье в руке, с лицензией или без. Тут какая-то наивная вера в то, что можно этими средствами обезопаситься.
Главное для тех, кто задумывает теракты, — это чтобы стимул был у подростков, чтобы им хотелось убить других и себя. Зародыш-то в этом, а не в тех инструментах, которые будут придуманы. Я лет десять назад на конференции в Индии по терроризму готовила доклад о женском и детском терроре и культуре. Как именно террор в культуре провоцирует террор в жизни и как именно культура формирует тягу к террору у детей, что очень странно и у женщин, что не менее странно, поскольку все-таки в женщинах силен инстинкт продолжения рода.
Уже тогда было понятно, 10-20 лет назад, что страшные механизмы запускаются именно через массовую культуру.
Потому что сначала снимаются фильмы, в которых дети всех подряд убивают (японский был известный фильм с продолжением), а потом выходят на манифестации, где четырехлетние дети размахивают автоматами. А в Африке есть целые войска детские, у африканских враждующих государств. То есть это запущено в детскую среду давно. Тяга к уничтожению.