Многие организации-волонтеры, включая поисковиков, работают на пределе сил, не получая никакой помощи от государства. Есть ли возможность таким людям помочь? Как решить юридические вопросы? Ситуацию разбирает вместе с "Правдой.Ру" председатель комитета Госдумы по развитию гражданского общества, вопросам общественных и религиозных объединений Сергей Гаврилов.
Читайте начало интервью:
Иноагентов призывают к открытости и возможности их мониторить
Игорь Буккер: Наша "Правда.Ру" писала о людях, занимающихся захоронением воинов, погибших в Великой Отечественной войне. Там возникают серьезные проблемы. Родственники погибшего москвича, украинца по национальности, не могли долго предать земле его останки. Отписки были самые дичайшие. В итоге это, да, состоялось, похоронили с воинскими почестями в присутствии генералов. Как оказывать помощь подобным организациям?
— Такие организации работают безо всякой государственной помощи в выходные. Это тяжелейшая работа, можно сказать, религиозное подвижничество — предавать земле своих предков. Надо нам здесь разобраться с законодательством и активно включаться депутатам.
У меня здесь своя позиция. В Европе к мирным жителям, погибшим в войне, относятся с уважением, им отдают почести. Мы, победители, всегда этого стеснялись, особенно эту тему не педалировали. На Нюрнбергском трибунале об этом говорили, но слово "геноцид" не использовали.
Впервые его использовали меньше месяца назад в ходе суда в Новгородской области, в деревне Жестяная Горка. Там нашли захоронение 1000 погибших мирных жителей. У нас миллионы погибших мирных жителей по всей стране: от Карелии, где зверствовали финны, до Крыма. В одной Воронежской области 200 тысяч человек погибло за полгода. Там немцы перед броском на город послали бомбардировщики бомбить, особенно центральную площадь, где собирали детей для эвакуации.
Женщин, детей убивали за сочувствие красноармейцам, за наличие хлеба. Все это задокументировано. Я хотел бы, чтобы во всех школах мы предали гласности подобные факты. Дети могли бы выяснить свое прошлое, поговорить с родителями, написать об этом сочинения.
Часто мы возлагаем цветы у монументов. Часто фамилии похороненных неизвестны нам, живущим в конкретном городе. Но здесь же часто похоронены наши прямые предки, деды, прадеды. Ныне живущие должны знать об этом. Вот это увековечивание памяти — по сути, вторая волна Нюрнберга, памяти геноцида мирных жителей, которых зверски уничтожала объединенная Европа в лице немцев, белофиннов, румын, бандеровцев, итальянцев. Мы должны дать статус этим жертвам и привлечь к наказанию тех, кто является их политическими наследниками.
Надо как Израиль некогда — составить список, наказывать тех, кто обеляет память этих убийц, кто возлагает вину за смерть предков на нас с вами. Здесь списки Магнитского должны быть цветочками по отношению к этим негодяям.
— Недавно во Франции решили отметить память жертв в советских военных лагерях. Это, кстати, были эсэсовцы. А я некогда попал в Рейхстаг, на который Знамя Победы водружали. И потом наш мальчик зачитывает про погибших солдат вермахта. Они сюда сами приперлись, их всех никто не звал. Вот нет у меня уважения ни к наполеоновским, ни к этим припершимся. Что же касается волонтеров — они просят не денег даже, а вот юридические моменты тут необходимы.
— Я считаю, что какие-то расходы государство может им возместить, а также отдать им дань уважения, заявить, что эти люди являются примером для остальных. Чтобы не было повторения того, что было на Украине, когда новое поколение растет в условиях пропаганды и хвастается тем, что убивает таких же единоверцев.
Мы помним, как турки-янычары захватывали славянских детей, которые потом через 20-30 лет шли вырезать своих родителей в Россию, на Балканы. И мы должны понимать, что нынешняя пропаганда является гораздо более эффективной, чем методы воспитания турецких янычар.
— Мы говорили недавно с одним из историков о пропаганде в компьютерных играх. Вы говорите — помощь. Я говорю — хотя бы не мешать. Я видел документы, отписки по сущности, на основании которых не давали хоронить того павшего. И еще момент более современный: в Омске есть человек, инвалид без ног, афганец. Раньше он мог машину получить, а по новому законодательству никакой машины. А его кормил его "Москвич" и его семью — есть руки, есть голова. А эта машина за 20 лет уже пришла в негодность. Тех денег, которые давали, не хватит даже на бензин.
— К сожалению, все эти либеральные реформы приводят к тому, что идет сокращение как общей, так и индивидуальной помощи. И люди чувствуют себя забытыми. Ведь вопрос даже не в машине, а что тебя помнит государство как человека, отдавшего здоровье за свою страну.
Что у нас произошло за эти годы при серьезных доходах от нефти и газа? Начала схлопываться система пенсионного обеспечения, здравоохранения. Дети на удаленке, по сути, профанируют образование, не получают даже того, что было год назад.
Это может обернуться не просто протестными настроениями, а чувством отчужденности народа. У нас всегда было солидарное общество, община, колхоз, коллектив. Был профсоюз, была партия, церковь. Ну а сейчас люди оказываются брошенными, и это самый негативный итог всех реформ.
Сталин однажды сказал, что пенсии, по сути, являются платой не только за рабочий стаж, но и за воспитание внуков. То, что сейчас бабушки, дедушки лишены такой возможности — не менее негативный итог пенсионной реформы. Такого года, как сейчас, мы, наверное, после 90-х уже не вспомним. Все сплелось — и страшная пандемия, и нехватка лекарств, и отчужденность людей, и невозможность встретиться с родственниками, и падение зарплат, и риски фактически по всему периметру наших границ.
Мы смотрим в будущее без уныния. Надеюсь, что у нас все-таки хватит сил сформировать новый курс, новую команду и обрести силы для того, чтобы все-таки не сохранять, не консервировать ситуацию, не стабилизировать ее на нынешнем таком тяжелом уровне, а все-таки пытаться рвануть вперед.
Беседовал Игорь Буккер
Материал подготовил Михаил Закурдаев