Почему осенью не объявят второй карантин, о спекуляциях на теме Беслана и о том, как на положение стран на постсоветском пространстве влияют их отношения с Россией, рассказал главному редактору "Правды.ру" Инне Новиковой политолог, политический консультант Дмитрий Фетисов.
Читайте начало интервью: Дмитрий Фетисов: конфликт в Карабахе продлится не меньше месяца
— Сейчас огромное количество заболевших коронавирусом. Но таких жестких мер, как весной, больше не будет. Мы привыкли в этом жить?
— Дело не в этом. Мы до сих пор не понимаем, насколько эти данные объективны. Потому что, с одной стороны, может быть, растет количество заболевших, с другой стороны, уже многие переболели, а сейчас делается больше тестов. Но однозначно система здравоохранения научилась лучше справляться с COVID:
Поэтому осенью смертей будет меньше.
Плюс ситуация с экономикой. Необходимо вводить карантин. Но экономика этого не выдержит. Люди сейчас гораздо спокойнее относятся к коронавирусу и могут просто этого не понять. Весной были акции протеста во Владикавказе, в Северной Осетии, где по экономике был нанесен удар, и люди просто не выдержали, они наплевали на коронавирус и пошли митинговать. В Кремле понимают, что если сейчас закрыть все, то можно ожидать большого числа уличных протестов.
Приходится балансировать между необходимостью снизить количество заболевших и необходимостью сохранить экономику.
— Зрители напомнили, что с 23 по 26 октября 2002 года случился теракт на Дубровке во время спектакля. 130 погибших, 40 террористов было, 700 раненых. Сейчас терроризм есть, но 18 лет назад это было иначе. Попрошу вас поделиться своими соображениями.
— У нас, к сожалению, до сих пор происходят теракты. Недавно объявили, что задержали двоих участников из банды террористов Хаттаба, спустя 20 лет после чеченской войны, то есть силовики все равно их нашли. Сейчас нет такого количества терактов, как во времена, когда были взрывы в московском метро, когда был Беслан. Но эта зараза не добита.
На теме Беслана спустя столько лет появляются спекуляции. В фильме Дудя прозвучали очень однозначные оценки, он не дал высказаться другой стороне, а обвинил силовиков в неправильном штурме. Вместо того чтобы разобраться, есть ли там вина спецназа или они действовали грамотно, высказывается одна точка зрения. Уже превратилось это в пропаганду. Много попыток обвинить правоохранительные органы в том, что они действовали неправильно в Беслане, на Дубровке.
Видимо, есть заинтересованные силы, которые думают, что все про это забыли, и пытаются вместо расследования превратить это в антироссийскую пропаганду.
— В Таджикистане выборы выиграл Эмомали Рахмон. Моя знакомая гражданка Таджикистана, политически активная девушка, говорит: "Он делает то, что говорит ему Путин. Для нас важно, что он друг Путина, что в Таджикистане стоит российская база. База есть — мы живём нормально. Не будет базы — будет война", — потому что была у них гражданская война.
— В Таджикистане не забывают роль российских миротворцев, которые сумели остановить гражданскую войну, она шла несколько лет. 58-я база, которая там стоит, не вызывает отторжения. Наши военные выполняют очень большие задачи:
С наркотрафиком воюют там, не подпуская эту заразу к границам России, то есть это стратегически верное решение.
Там, конечно, есть недовольство Рахмоном, и западные силы пытались раскачать ситуацию, но не раскачалось, и Таджикистан уцелел.
К сожалению, в других государствах постсоветского пространства это не так. В Молдавии 1 ноября выборы президента. Додона нельзя назвать популярным политиком в стране, не будь у него поддержки Путина. Видно, что Путин не воспринимает его всерьез. В Молдавии работают российские телеканалы, их все смотрят, видят, что Додон встречается с Путиным, за счёт этого у Додона рейтинг.
То же самое всегда было с главами Армении: Кочерян часто встречался с Путиным.
У Пашиняна рейтинг падал, когда портились его отношения с Кремлем. Когда нормализовывались наши отношения, его рейтинг рос. Была чёткая динамика.
Таджикистан в зоне интересов России, и Рахмон устраивает Россию. К нему есть, конечно, вопросы: борьба с русификацией фамилий, когда он и сам фамилию Рахмонов сократил до Рахмона. Но его можно вполне назвать политиком, который ориентирован на Россию.
— Есть мнение, что когда на постсоветском пространстве политик ориентирован на Россию, то у него всё более-менее нормально. Как только он начинает крутить носом и рассказывать про европейские перспективы, у него получается полная ерунда. Примеров много. Когда страны постсоветского пространства пытаются заявить о себе как о неких независимых европейских государствах, получается неудачно.
— Дело в том, что ментальность никуда не делась. Когда был Советский Союз, всё равно смотрели на Москву. Эти люди живут, они помнят, как всё было. Если в Грузии целенаправленно воспитывали поколение, которое мыслит по-другому, которые не знают русского языка, то мы видели акции протеста в Грузии. Если Прибалтика даже во времена Советского Союза была обособленной, сразу это и проявляется.
Но в остальных государствах иначе. Когда Воронин 10 лет назад в Молдавии не выполнил свои обязательства, тогда всё и началось. Появился казус Воронина, и этот казус никого ничему не научил.
Можно вспоминать Януковича и других. Они все не выполняли договоренности с Россией, пытались усидеть на двух стульях. Тот же Додон позиционирует себя в Москве как пророссийский, а потом даёт немецким изданиям интервью, где говорит, что не надо считать его пророссийским. Он тоже может наступить на эти грабли. В Молдавии политический кризис, и дело идёт ко второму туру. Президент не будет избран 1 ноября.
— Сейчас постсоветские страны пытаются как можно дальше уйти от России, но потом они, может быть, вернутся. Как вы считаете?
— Я думаю, что не вернутся, по крайней мере в ближайшие 10-20 лет, потому что если сейчас будет потеряно влияние на постсоветском пространстве, то вернуть его будет очень тяжело.
Пока существует определенная ментальность, люди привыкли находиться в хороших отношениях с Москвой и помнят, что Москва всегда была готова помогать другим государствам.
К сожалению, мы видим негативную тенденцию. Тут много вопросов к нашему МИД и к тем, кто курирует эти процессы. Это повод искать новые подходы или менять кураторов. Думаю, президент уделяет большое внимание этому вопросу и какие-то изменения мы увидим.
— Всё просто: мы деньги давали, помогали — нас любили. Американцы тоже дают деньги, даже делают вид, что дают деньги, но умеют это обставить.
— Надо еще, чтобы знали, от кого эти деньги. Порой у нас проваливается именно информационное сопровождение: дали деньги, но там даже не знают, от кого эти деньги, и, соответственно, не воспринимают это как помощь от России.
Беседовала Инна Новикова
К публикации подготовила Марина Севастьянова