Как реагировать на возникновение у своих близких психического расстройства, в частности, депрессии? "Правде.Ру" поясняет психолог Светлана Шарко.
— Иногда в семью приходит беда в виде психического расстройства кого-то из близких. Что мы испытываем при этом: вину, стыд, впадаем в депрессию? Опираясь на эти темы, разберем фильм "Блеск" с Джеффри Рашем. Фильм о пианисте, о его непростой судьбе и творчестве. Он был в ситуации домашнего насилия, побывал в психиатрической клинике. Что испытывают люди, которые находятся рядом с человеком, который страдает психическим расстройством?
— Очень многие страдают, потому что охватывает чувство вины. Заболевает ребенок, и родители мечутся в поисках причины: что они сделали не так? Очень часто такой причины просто нет. И вместо того, чтобы обращаться к помощи профессионала, люди стыдятся и откладывают момент.
— Закрываются.
— И когда поставлен диагноз, об этом рассказывают с огромным стыдом, как будто психическое расстройство — нечто неприличное.
— А с чем связан такой стыд?
— У нас в стране довольно долго психиатрическая помощь была связана с репрессивными мерами и кажется карательной. Человеку страшно, потому что он лишается контакта с реальностью. И всем видно, что это совершенно другой человек — это страшно. Тем более, что у нас в культуре отношение к инаковым довольно отвергающее.
— И что делают близкие?
— Зависит от того, насколько человек осознает проблему. Если профессионалы помогают принять этот факт через чувство принятия, тогда и близкий имеет шанс вести социализированный адекватный образ жизни. Да, семья испытывает глубокий кризис, и требуется перестройка в ее жизни, требующая ресурсов. А это непросто в нашей стране, в частности.
— А как с этим справляться?
— Очень часто справляются, поддерживая друг друга на внутрисемейных ресурсах. Но мало групп, поддерживающих родственников больных людей. Психообразование очень сильно хромает.
Если бы люди были более осведомлены в том числе о том, что нет никакой карательной системы, никуда о них не сообщат — было бы гораздо легче. Об этом надо говорить, как мы сейчас говорим о насилии — понимать, как действовать, когда начинается приступ, иметь все эти телефоны.
— Но приступ часто пугает, повергает их в шок — как объяснить, что это не так страшно, не так опасно?
— Ситуация бывает и страшной, и опасной. Человек в психозе может быть опасен, в том числе, для себя, иметь суицидальные намерения, может сделать что-то, что нанесет урон семье.
И здесь нужен профессионал — не психолог, а именно психиатр, который выписывает медикаменты. Бывает, что человек приходит с одним запросом, а я вижу, что это диагноз, и я отправляю к коллеге в диспансер. Люди боятся, конечно — дети якобы на работу не устроятся, даже что в армию не пойдут.
— Ну про армию — возможно, даже плюс для большинства, ее бояться не меньше, чем попасть в психиатрическую клинику.
— Согласна. Но получается, что люди мечутся в поисках подпольной помощи, теряя время.
— Да, а время уходит и мозг подвергается разрушению… У нас многие впадают в депрессию, не только родственники больных людей, но и просто те, у кого осеннее обострение будет вот сейчас. Вообще, что из себя депрессия представляет?
— Депрессия — это не то, что человек "ленится". Это болезнь, обусловленная на генном уровне. Гормональные сбои объединяются с тем, как человек реагирует на стресс. Женщины страдают чаще, кстати, чем мужчины…
Одним из главных признаков есть ангедония — неспособность получать удовольствие от жизни. Как говорят: иду по тоннелю, а света все нет. Человек заторможен, у него непреодолимая усталость, ни на что нет сил.
— И слова "возьми себя в руки, перестань быть тряпкой" — не помогают?
— Нет, это не работает. У человека от них включается сильнейшее чувство вины, что он не справляется.
— Человек слабый, немощный, просто лежит…
— Состояние во многом, что называется овощное, но при этом внутри напряжение, вечный бой с какими-то внутренними рассуждениями. Полная стрессовая активизация внутри — нет там покоя.
— Внутренняя работа?
— Стрессовая активация — я бы так сказала. Человек находится в мучительных переживаниях. Это про то, что как-то я машину раз стукнула, два стукнула, три стукнула, там вот упала, сделала, снижение аппетита, плохой сон.
— А тревога есть?
— Даже не тревоги, которая по поводу, а тревожность такая внутренняя разлита.
— Что-то плохое как будто случится, человек думает, что он что-то предчувствует, и вот-вот оно произойдет что-то такое.
— Кто-то предчувствует, кто-то не предчувствует, но в любом случае очень трудно.
— У нас депрессию считают ленью.
— Если смотреть, например, как работают гормоны наши, когда ты входишь в эту тему глубже, ты просто понимаешь, что это надо лечить. И это лечится.
— Многие отрицают влияние препаратов при лечении депрессии. И существует предубеждение, что ты с этих препаратов никогда "не слезешь", превратишься в овощ. Очень-очень много я слышала подобного неприятия, скажем так, по разным-разным причинам.
— Сейчас очень сильно изменились препараты и все такое. И если схему назначает специалист, который ее корректирует на половины, четвертинки, может на несколько месяцев просмотреть, то это как раз сильно помогает, а обывательское мнение как раз мешает. Особенно если прописано абы как и не контролировалось. Но это скорее запугивание, растущее от недостатка информации. И когда я своих клиентов отправляю к психотерапевту, им очень помогают медикаменты. Это часто просто сохраняет жизнь и меняется качество жизни.
— Это очень важное сейчас я услышала: сохраняет жизнь. Жизнь — это самая великая ценность. И депрессия в нашей жизни, которая самая великая ценность, она же не пройдет сама по себе, правда? Или она может пройти?
— Не пройдет. Бывают у людей, например, депрессивные эпизоды, связанные с чем-то, когда такие люди могут выбраться, когда есть ресурс. Но бывают люди, у которых это на генном уровне. Они могут "отлакировать" свою депрессию, а потом она возвращается.
— Еще в большей и большей степени.
— Да, это болезнь, которую очень важно лечить, к которой важно отнестись серьезно.
Как любим мы, психологи, говорить, с любовью принять это в себе. Есть люди с депрессивной структурой, и это тоже нужно понимать: как это выражается, как себе помочь, какие нужны препараты. Это как панические атаки, там целая система помощи есть людям, а не ставить диагноз вегетососудистая дистония — неприличный диагноз, вообще его такого нет.
— Но его ставят.
— При депрессии тоже: попейте то-то, попейте то-то, а там нужен комплекс мер.
Беседовала Маргарита Кичерова
К публикации подготовил Михаил Закурдаев