Правоохранительные органы Франции подверглись шквалу критики после атаки смертника 14 июля в Ницце. Готовы ли российские спецслужбы предотвратить подобный теракт? Что делать людям, которые оказались в эпицентре террористической атаки? Об этом Pravda. Ru расспросила экс-руководителя Управления правительственной информации РФ Александра Михайлова.
— Спецслужбы и полицию Франции сейчас называют профнепригодными в связи с тем, что они не могут справиться с террористической угрозой. Как вы можете прокомментировать это?
— Я отчасти согласен с этим. Но я прекрасно понимаю, что любая спецслужба существует в тех оперативных условиях, в которых она живет. Мы имеем дело с фактом серьезного изменения оперативной обстановки на территории Франции. Чтобы перевести структуры специальных служб под изменение оперативной обстановки, чтобы поменять тактику, стратегию, формы и методы работы, требуется определенное время. Мы наблюдаем в последние два года очень серьезное обострение ситуации во Франции. Я полагаю, что этого времени, конечно, недостаточно для того, чтобы кардинально изменить работу спецслужб. Чтобы вырастить одного опера, требуется пять-семь лет. А в данном случае речь идет не о том, чтобы только вырастить нового, надо еще переучить старого.
Поэтому я считаю, что мы можем отчасти, конечно, пенять спецслужбам Франции на некачественную работу. Но при этом надо понимать, что есть обстоятельства, которые выходят за рамки реальных условий.
Что касается самого теракта, надо заметить, что это было предсказуемо. Французские спецслужбы и правоохранительные органы очень серьезно готовились к Чемпионату Европы, 90 тысяч сотрудников были задействованы для обеспечения безопасности. Но, как правило, террористические атаки осуществляются сразу после того, как заканчивается общественно значимое мероприятие. Мало какой террорист полезет в гущу полиции, тем более, что шансов на осуществление теракта не очень много. Но когда наступает период расслабления, переход в обычный рабочий режим, в этот момент, как правило, осуществляются атаки террористов.
И очень важно заметить следующее: на сегодняшний день мы столкнулись с новой формой осуществления теракта — с помощью движущего средства. Если раньше транспортные средства начинялись взрывчаткой и взрывались в людных местах, то в данной ситуации мы видим, что сам грузовик стал объектом поражения.
Безусловно, за рулем сидел смертник, потому что шансов выжить у него после этой террористической атаки не было. Но мы должны исходить из следующего: если это был представитель ИГ (группировка запрещена в РФ) или какой-то иной группы и он действовал по определенному плану, разработанному группой, то сразу возникает вопрос в отношении спецслужб: "Почему у вас нет агентуры? Почему вы не смогли предусмотреть, выявить это на ранней стадии?"
Ведь, если действует группировка, число лиц, осведомленных о подготовке теракта, значительно больше. А вот если это террорист-одиночка, то это тема особая. Потому что подобного рода теракты редко предотвращаются, а самое главное — редко выявляются.
— Сейчас обсуждаются меры безопасности при терактах без использования оружия. Есть ли в России опыт предотвращения такого рода терактов? Готовы ли российские спецслужбы обеспечить безопасность в подобной ситуации?
— Думаю, если речь идет о террористе-одиночке, то у нас была бы такая же история. Безусловно, общественное мероприятие обеспечивается большими силами сотрудников правопорядка. Но атака происходит очень стремительно, и, как следствие, независимо от того, как будут действовать полиция и спецслужбы, все равно какое-то количество людей погибнет. Поэтому надо думать о разработке каких-то новых технологий, исходя из опыта случившегося.
И второй момент. Мы, безусловно, предлагаем французам и другим странам совместно бороться с терроризмом, осуществлять противодействие распространению идей ИГ на территории РФ, Европы, Франции и других стран. Но при этом мы должны иметь в виду: чтобы чему-то учить французов, надо сначала самим понять, что у них есть. Потому что наши спецслужбы действуют в одной оперативной обстановке, французские — в другой. И не всегда методы, которыми мы пользуемся, могут быть переложены на другую почву.
Например, возникает огромное количество проблем, которые связаны с законодательством, с морально-политически климатом, с социальными условиями, с элементами толерантности, с какими-то иными привносимыми обстоятельствами. В том числе, с подготовленностью сотрудников спецслужб. Кроме того, всегда существуют элементы фанаберии, когда представители спецслужб, которым предлагают свои услуги зарубежные коллеги, отказываются, потому что живут по принципу: "Мы сами с усами, сами справимся".
— Как действовать людям, которые оказались в эпицентре террористической атаки?
— Первое и самое главное — не поддаваться панике. Потому что паника — это второй враг человечества. Из-за паники также могут гибнуть люди. Старайтесь сохранять холодную голову и трезвый расчет.
Второе — надо найти максимально безопасное место, хотя бы временное укрытие, чтобы скрыться от угрозы. Если ты оказался в эпицентре события, лучше найти какую-то нишу. При этом, добираясь до безопасного места, важно не мешать другим людям, которые тоже мечутся и пытаются найти, где укрыться.
Наконец, после того, как что-то произошло, надо по возможности оказать помощь пострадавшим.
— Правильным ли было решение застрелить террориста? Возможно, он был бы полезен живым, поскольку от него можно было бы получить необходимую информацию?
— Застрелили правильно, потому что нужно было предотвратить наступление еще более тяжких последствий. Если бы его не убили, он мог еще километра два ехать. Сегодня технические, мультимедийные средства позволяют определить даже задним числом круг соучастников, близких друзей, планы, намерения и так далее. Можно проанализировать переписку, публикации в соцсетях, предсмертную записку, а дальше уже идет оперативная работа. Поэтому я не вижу особой беды в том, что его убили.
Подготовила к публикации Мария Сныткова
Беседовала