"Когда в Бурятию приезжают зарубежные туристы, они, очумев от шестичасового перелета, спрашивают: Россия здесь кончается? — А мы отвечаем: нет, это — только середина", — рассказывает Pravda. Ru ученый-географ, член Совета Федерации от Республики Бурятия Арнольд Тулохонов. Но Бурятия славится не только своим срединным положением. Это и Байкал, и богатая национальная культура, и близость к странам АТР.
— Про Бурятию почти все что-то слышали, но большинство мало что о ней знает. Расскажите нам о вашем крае.
— Это ровно пять часовых поясов от Москвы на восток, и от нас — ровно пять часовых поясов на восток до Чукотки. Поэтому, как ни странно, но Бурятия в этом плане сегодня — географический центр России. Когда к нам приезжают зарубежные гости, они, очумев от шестичасового перелета, спрашивают: Россия здесь кончается? — А мы отвечаем: нет, это — только середина. И у них начинается иное восприятие пространства нашей страны.
— Географический шок!
— Да, настоящий шок. Потому что действительно — пять плюс еще пять часов поясного времени. Многие вообще теряют ощущение пространства и времени. Как большинство регионов, особенно восточных, Бурятия находится в числе очень некрасиво называемых депрессивных территорий. Это официальный термин, но я его не люблю.
В связи с этим возникает много-много вопросов. В одном из обращений Владимир Владимирович Путин сказал, что национальный приоритет России на XXI век — это ускоренное развитие восточных регионов страны.
Это — почти один в один, как говорил Столыпин, потом — Хрущев, и сегодня мы опять это повторяем. Но, действительно, нужно поворачиваться на Восток. У нас — семь тысяч километров границы с Казахстаном, четыре тысячи с Китаем и три тысячи с Монголией. Там недавно побывал Лавров, и подтвердил наши приоритеты в отношении с этими государствами. Это — очень важно.
Бурятия — одна территорий, которые находятся на границе. Сегодня у нас в Совете Федерации и в Госдуме находится закон о приграничных территориях. Югра, Ямал и другие территории богаты, потому что имеют нефть — природные ресурсы, которые они не создавали. Это — понятие ренты. Точно так же географическая рента — нахождение вдоль границ с нашими соседями. Это — огромное преимущество в торговле и развитии экономики.
Но к сожалению, нынешний закон о приграничных территориях не позволяет нам решать проблемы и использовать субъектам эти преимущества. Поэтому экономика в приграничных регионах не развивается.
— Какие это проблемы? Чему может дать простор закон о приграничных территориях?
— Приведу конкретные примеры. У нас рядышком — Китай, мы бываем в Маньчжурии, в Хэйхэ и видим, как эти регионы развиваются. По нашу сторону границы их можно сравнить с Забайкальским краем и Благовещенском. Эти территории Китая за 30 лет преобразились кардинально. В Хэйхэ недавно снимали какой-то исторический фильм и не могли найти старую фабрику. Мы беседуем, разговариваем с мэром Маньчжурии, решаем внешнеэкономические проблемы.
Он подписывает любой документ по нашему сотрудничеству, это делать китайский закон ему позволяет. У нас любой вопрос, который связан с внешней торговлей, требует согласования с Москвой. А это — более пяти тысяч километров. Богатство приграничных территорий — это во многом свобода экономической торговли. У нас есть Байкал и полноводные реки. Мы можем продавать воду. Это — колоссальное богатство, сейчас глобальная проблема в мире — это еда и вода.
Без нефти, без стали можно прожить великолепно, но без воды и еды прожить нельзя. Наша республика обладает тем, иным и третьим. К сожалению, сегодняшнее законодательство не позволяет нам использовать эти вещи. Сейчас в России только девять регионов самодостаточны, а остальные 75, грубо говоря, нахлебники. Но такого быть не может! Это — просто противоестественно. Каждый регион в стране может и должен быть самодостаточным. Для этого у всех есть условия, особенно в Сибири и на Дальнем Востоке.
— Как сейчас люди в Бурятии живут, чем занимаются?
— Проблема республики в том, что до 90-х годов она была закрыта, потому что здесь была оборонная промышленность и находилась ставка войск Дальнего Востока. На случай, если ситуация в Москве станет аховой, было три ставки, одна — во Львове, другая — в Азербайджане, третья — в Улан-Удэ, соответственно, все было полностью закрыто. Естественно, сегодня мы должны уйти от этого, но как? Вся экономика была построена на ВПК.
Наше главное предприятие — Улан-Удэнский авиационный завод — дает 30 процентов налогов. Он строит вертолеты, бомбардировщики и многие другие оборонные системы. Недавно появилось объявление о том, что ОАО "Вертолеты России" начинает приватизироваться. Это однозначно говорит о том, что крупнейший завод начнет лихорадить. И вся республика может рухнуть, потому что это — не только большие налоги, но и градообразующее предприятие.
Естественно, есть пищевая и легкая промышленность, но это — малый и средний бизнес. С развитием туризма тоже сегодня есть проблемы. Мы убрали визы с Монголией, и как раз рубль упал. К нам хлынул поток, монголы приезжают к нам покупать еду, товары легкого ширпотреба. Китайцы, естественно, тоже едут и покупают. Но это — не туризм, а шопинг. Челноки. Раньше мы к ним ездили, теперь они к нам ездят.
К тому же, туризм — тоже не всегда чистая сфера экономики. После него всегда остается следствие. Мы говорим, что надо охранять Байкал, и туризм должен быть цивилизованный и экономически выгодный для региона, прежде всего, это — развитие инфраструктуры. Этот вопрос мы тоже ставим.
Выезжая в другие страны, я говорю: давайте делать зеленую экономику, республика Бурятия — единственный регион в нашей стране, в котором 30 лет назад было запрещено внесение химических удобрений из-за Байкала. Теперь этот минус мы должны превратить в плюс.
Мы можем делать совершенно экологически чистые продукты. Продавать продукты, в которых абсолютно нет химии. Нигде больше этого просто нет. У нас нет промышленности, которая дымила бы, давала бы выбросы. Мы все-таки самые близкие к Востоку, самая восточная национальная республика. Дальше идут страны АТР, которые в основном достаточно развиты и нуждаются в качественных продуктах.
Неважно, что произвести, главное — сделать сбыт. Еще во времена Столыпина было понятно, когда людям давали землю на Дальнем Востоке. Всем, кто приезжал, тогда говорили: вот вам земля, вот вам деньги, вот вам оборудование, работайте, а мы обеспечим вам сбыт. Вы работайте, Богу молитесь, только водку не пейте. Это — дословно слова губернатора, который встречал людей на Дальнем Востоке.
Сегодня существует единственный в стране закон об охране озера Байкал. Там — много ограничений. Для местных жителей это создает огромные проблемы. Я всегда спрашиваю: от кого охранять озеро Байкал? От местных жителей, от меня? От гостей, туристов? По закону, около озера Байкал запрещено строить дороги, котельные, нельзя расширять кладбища и даже пасти скот. Практически ничего нельзя сделать на расстоянии 70 километров. То есть — людей буквально загоняют в первобытное состояние.
Сейчас мы вроде бы договорились с правительством вернуть эти ограничения на прежнее расстояние в 500 метров, как это установлено во всех других регионах и странах. Нам надо развивать экономику, но Байкал для нас стал фактором торможения.
При правильном подходе Байкал может и должен быть фактором развития и обогащения. Сегодня построена особая экономическая зона, которая позволяет инвесторам строить производства. Там есть очистные сооружения, дороги, вся инфраструктура. Приезжайте, первичная база готова. Но к сожалению, закон о Байкале в той части, которая говорит об ограничениях, не позволяет решить многие проблемы, в том числе тормозит и развитие туризма.
Наши беды сегодняшние во многом от того, что правительство не слушает Академию наук. Пример — программа развития Дальнего Востока. Я господам Трутневу и Галушке говорил, что это — не программа, это набор отдельных проектов строительства заводов, которые не решают интересы регионов в целом, а губернаторы пилят бюджетные деньги. В них нет главного — интереса России.
Подготовил Юрий Кондратьев