В России уже этой весной может быть принят новый закон о коллекторской деятельности. Какие положения этого закона помогут урегулировать рынок истребования долгов? В чем суть предлагаемых изменений? На эти вопросы Pravda.Ru отвечает член комитета по бюджету и финансовым рынкам Совета Федерации Олег Казаковцев.
— Напомните нам, пожалуйста, когда у нас стали активно появляться коллекторы? В какие годы и в связи с чем? Как ситуация развивалась и как она накалялась?
— Деятельность по взысканию долгов существовала достаточно давно. Наверное, как только появились товарно-денежные отношения. У нас денежное взыскание трансформировалось в 90-х и в 2000-х годах, тогда же вошло в обиход слово "коллектор" от английского слова "сбор".
Именно поэтому люди считают, что коллекторы — это те, кто занимается сбором долгов. И ситуация, с моей точки зрения, стала действительно остро развиваться, когда мы фактически открыли ящик Пандоры — узаконили микрофинансирование.
— А когда мы его узаконили?
— Фактически три года назад. У нас возник рынок микрофинансирования, и в рамках микрофинансирования появились такие кредиты, как кредиты "до заработной платы". Бизнес-модель таких организаций построена таким образом, что 30-40 процентов этих денег может не возвращаться, но выдаются небольшие деньги под достаточно высокие проценты.
В рамках изменения действующего законодательства у нас сейчас надзорный орган в лице Центрального банка устанавливает предельные ставки по таким кредитам. Так, ставочка по кредитам до 30 тысяч и сроком до 30 дней, утвержденная Центральным банком, была 880 процентов годовых. А до этого ставки были еще больше, и они вообще не контролировались. Соответственно, есть еще штрафные санкции. И у нас сложилась ситуация, когда человек попадает в экономическое рабство, в кабалу — как угодно это можно называть.
— Какой человек берет деньги в кредит под такой высокий процент? Человек же должен попасть в какую-то вопиющую ситуацию, или на это толкает бедность?
— Есть абсолютно разные причины, по которым человек идет и берет денежные средства, начиная с того, что надо срочно купить лекарство, на продукты нужно, близкому помочь. Есть совершенно разные причины. Есть определенный рынок и спрос на эти услуги.
Проблема заключается в том, что человек должен здраво подходить, он должен понимать, что когда он идет и берет эти легкие, доступные деньги, то всегда должен наступать возврат. Но мы сталкиваемся с тем, что в жизни задерживают заработную плату, человек теряет работу, рассчитывал на одно, но возникли другие проблемы, потребовались новые деньги. И часть этих людей не может погасить в срок, возникают штрафные санкции, и, конечно, выходит, что человек взял 10 тысяч, а у него набежало 15-20, и он не успевает рассчитаться.
Это совершенно печальная ситуация, поэтому в рамках изменения законодательства были поправки внесены в закон, и сейчас от первоначальной суммы не более, чем в 4 раза, может увеличиться долг. Но проблема ведь заключается в следующем, что у нас есть люди, которые кредит уже взяли, им насчитали никак не четыре, им в десятки раз больше насчитали просроченных и штрафных санкций, и люди не могут физически рассчитаться.
Вот здесь возникают те вопиющие случаи, которые мы видели. Я лично готовил в Государственную думу законопроект о коллекторской деятельности, потому что проблема давно назревала. Достаточно много таких законопроектов было подготовлено, но они лежали мертвым грузом.
— Вы разделяете коллекторский рынок на "черных" и "белых"?
— Разделение есть, потому что деятельностью по взысканию долгов могло заниматься любое физическое лицо. Я предлагал, чтобы это были только юридические лица, которые имеют собственный оплачиваемый уставный капитал, чтоб они несли репутационные риски, чтобы ответственность профессиональная была застрахована, чтобы они были включены в государственный реестр, из которого они могут быть исключены, и они не будут иметь права. То есть это нормальные юридические механизмы, которые бы заставили людей играть по правилам.
— А сейчас этим занимаются не только юридические лица?
- Сейчас это любое физическое лицо в рамках агентского договора или договора концессии. В рамках Гражданского кодекса человек покупает долг, он может его переуступить и физическому лицу, нет никаких ограничений. То есть, соответственно, портфель долгов мы можем с вами приобрести любой у микрофинансовой организации или у банка.
Мы можем приобрести долги по лично-коммунальным услугам и получить эту информацию. У нас нет с вами по персональным данным необходимых доступа и оборудования, но в договоре указано, что этот долг был переуступлен. По факту, могли передать какому-то лицу, это лицо могло еще переуступить дальше долг. Конечно, это проблема, и это требовало законодательного регулирования, но когда в конце или в начале года, благодаря средствам массовой информации, ситуации перестали вообще попадать в рамки добра и зла, появился новый законопроект, его внесли член Совета Федерации Валентина Матвиенко и депутат Государственной думы Сергей Нарышкин.
Этот закон прописал многие процедуры, и я рад, если закон появится, потому что мы должны понимать, что, в конечном итоге, задолженность наших граждан нарастает, экономическая ситуация на сегодняшний день у многих такая, что количество людей, которые даже не дотягивают до прожиточного минимума, по данным Росстата, превышает 19 миллионов, и, конечно, среди них тоже есть часть заемщиков. Поэтому мы должны законодательно ограничить людей и урегулировать проблемный вопрос, потому что многие действия взыскателей находились вне правового поля.
— Перечислите чуть подробнее о наиболее принципиальных положениях нового законопроекта. Что изменится после этого на рынке?
— Действовать будут профессиональные участники рынка, это будут только юридические лица, они войдут в государственный реестр, они должны будут иметь уставной капитал в 10 миллионов рублей, они должны будут застраховать свою профессиональную ответственность на сумму не менее 10 миллионов рублей, они должны будут иметь программно-аппаратный комплекс, позволяющий работать с персональными данными, и допуски.
И таких вот условий достаточно много, чтобы люди, которые будут заниматься этим бизнесом, не предпринимали действий, недружественных по отношению к должнику, потому что будут риски быть вычеркнутыми из реестра, потерять бизнес, репутацию потерять.
Кроме этого, у должника возникают права. Взаимодействовать с должником можно будет только через личные встречи, телефонные переговоры, телеграфные сообщения, почтовые отправления. Причем, время и частота в законе прописаны. Они не противоречат закону о потребительском кредитовании. И, в конечном итоге, должник будет даже иметь право отказаться от контактов, если через нотариусов заверит это решение. Он сможет сказать: "Я не хочу общаться, у меня есть адвокат или представитель, в конечном итоге, общайтесь с ним".
— А может так статься, что финансовая организация переуступает право требования коллекторскому агентству, не пообщавшись предварительно с должником и не зная, намерен ли он платить?
— Теоретически, может. Но, значит, должник должен дать на это согласие, когда он договор подписывает, или же он может вычеркнуть этот пункт договора. По практике, человек может настаивать на своих условиях, более взвешенно подходить. Человек может работать с такими организациями или с такими финансовыми учреждениями, про которых никто никогда не скажет, что они переуступают долги коллекторам. Такие организации есть. Их достаточно много.
— Когда вы ожидаете принятия нового закона?
— Я был бы рад, если б закон приняли в течение весенней сессии. Я считаю, что если он будет принят до июля месяца, то в течение 180 дней после опубликования он вступит в силу, и в начале следующего года закон вступит в действие, и часть должников вздохнет с облегчением, потому что их права действительно нарушаются.
— А какие положения обсуждаемого законопроекта наиболее спорными являются? Может быть, есть какие-то возражения со стороны банковского сообщества, микрофинансового и коллекторского?
— Есть диаметрально противоположные мнения. Некоторые считают, что надо вообще запретить любую деятельность по взысканию долгов. Раз есть суд, пусть обращаются в суд, и раз есть институт судебных приставов, пусть взыскивают. Но я считаю, что у нас есть Гражданский кодекс, который не стоит менять. Мы, по Гражданскому кодексу, можем переуступить свой долг кому-то, продать, можем заключить агентский договор на взыскание, договор поручения сделать и так далее, и так далее.
Нет смысла нам менять действующее законодательство, а тот законопроект, который сейчас будет рассматриваться, достаточно взвешенный, и он учитывает интересы всех.
Подготовила к публикации Мария Сныткова
Беседовала