Режиссер, сценарист, продюсер Александр Адабашьян снял новый детский фильм "Хрустальный ключ". Корреспондент Pravda.Ru встретилась с ним. Разговор шел об этом фильме и вообще о судьбе детского кино в России. Но режиссер предложил посмотреть на эту проблему еще шире — похоже, что если мы не одумаемся, нас ждет настоящий кризис целого поколения.
— Александр Артемович, сегодня так редко в нашем кинематографе снимается детское кино, но вы рискнули. Что вы хотели донести вашим фильмом до зрителя?
— "Хрустальный ключ" — это сказочная история для всей семьи, о любви, о взрослении детской души. Мне сложно пересказывать фильм, так как каждый зритель, посмотрев его, сделает свой вывод. А увидеть фильм можно будет уже в мае. У нас снималась прекрасная актерская команда: Дмитрий Певцов, Елена Сафонова, Владимир Ильин, Алена Бабенко, Светлана Иванова, в съемках приняло участие много детей, у нас даже детский кастинг длился шесть месяцев.
— На какую аудиторию рассчитана ваша картина?
— Нам хочется, чтобы родители вместе со своими детьми пошли в кинотеатр и чтобы было интересно всем. Думаю, интересно будет детям, начиная с возраста главной героини — это шесть-семь лет. Но также хотелось бы, чтобы и взрослые не зевали, чтобы они нашли в нашем фильме историю и для себя. То есть, чтобы фильм был таким, как прежние отечественные детские фильмы, которые до сих пор интересно смотреть и детям, и взрослым.
— Ваша студия 1 А заявлена как студия детского кино. Не раскрою тайну, если скажу, что детского кино в России нет. Вам не кажется, что есть некоторое противоречие?
— Противоречия как раз нет, потому что мы собираемся не показывать, а производить детское кино. Но, к сожалению, соглашусь с вами — детского кино практически нет, потому что нет проката. Он как бы есть в стране, но не для нас. Если взять крупные работающие на нашей территории компании, то это компании, производящие продукцию в сотрудничестве с очень мощными прокатными синдикатами. У нас много компаний, снимающих кино, а компаний, прокатывающих, практически нет. То есть, это как если бы вы производили отечественные автомобили и знали, что продавать их придется через иностранные фирмы БМВ или "Ягуар". Вам разрешат закатить вашу машину в уголок, куда практически никто не заходит и где никто ее не заметит.
— Ваш фильм финансировало государство. Как же вы будете возвращать деньги?
— Финансы выделило частично государство, и кое-какие деньги удалось привлечь со стороны.
По поводу возврата уповаем на телевидение. Но, например, прошлый фильм, "Собачий рай", никто не купил, несмотря на множество призов на фестивалях и хвалебные отзывы зрителей. После сеанса люди подходили и благодарили, спрашивали, когда можно будет его еще увидеть и порекомендовать близким. Фильма ни на одном из каналов до сих пор нет.
— Многие кинематографисты видят выход из сложившейся ситуации в том, чтобы возродить и переоборудовать заброшенные кинотеатры и показывать там наше отечественное кино…
— Наверное, нужно придумывать альтернативную систему проката, потому что, на мой взгляд, бороться с монстрами, которые прочно и основательно заняли эту нишу, нереально.
Им удалось занять ее в тот момент, когда мы, не подумав, со свистом и улюлюканьем разваливали выстроенную за многие десятилетия систему проката. А сейчас расхлебываем плоды всего, что натворили. Новую альтернативную систему строить необходимо, но все-таки нужно учитывать, что плановое детское кино всегда было убыточно, даже в советское время. Сеансы шли в дневные часы, и цены на билеты были весьма низкими.
Но вопрос возрождения нашего отечественного кинопроката сегодня назрел как никогда, достаточно посмотреть на афиши московских кинотеатров. У нас нет ни французских картин, ни итальянских, ни английских, я уже не говорю о кино Азии, как будто там вообще никто ничего не снимает. А вы знаете, сколько интересных процессов идет в Африке? Там жизнь кипит разная, пестрая, но мы ничего не знаем, потому что нас кормят исключительно попкорном. Представьте, что скоро в Москве все рестораны закроют и откроются одни "Макдональдсы". Российские граждане будут знать, что существует только жеваное мясо между двумя булками и жареная картошка. Другой кухни больше нет. То же самое касается пищи духовной, которую нам настойчиво навязывает американский прокат.
— Тогда почему никто не попробует взять заброшенный кинотеатр и создать там центр для просмотра семейного кино?
— К сожалению, в бизнесе я ничего не понимаю, не приспособлен, поэтому не могу вам ответить на поставленный вопрос. Это должен делать очень рискованный человек с правильно устроенными мозгами, потому что, насколько я понимаю, вступить в борьбу с этими монстрами не просто. Они не одну собаку и не одного человека съели на этом поприще. А бороться с их возможностями и выстроенными вертикалями и горизонталями чрезвычайно сложно, поэтому, увы, в России смельчаков пока не нашлось.
— Мы великая нация, столько предприимчивых людей, и никто не взялся?
— В России полно предприимчивых людей, но посмотрите, например, что происходит с образованием и воспитанием. У нас под носом развалили замечательную систему образования. Говорю совершенно ответственно, потому что есть с чем сравнивать. ЕГЭ — это чудовищно, это тот же самый попкорн, только в образовании. Но один или два человека поднять эту проблему не в состоянии, так и в киноиндустрии, одному смельчаку это не под силу.
Когда-то давным-давно, когда начались перестройка и бурное веселье по поводу того, что все ломали, зашел разговор о стратегии рынка. И наивные российские кинематографисты думали, что "рука рынка" все правильно построит. Вот она и построила, но только не в нашу пользу, а в пользу многомиллионной американской индустрии.
Для меня примечательна одна история о заокеанском юноше, узнавшем, что на мировом рынке появилось лекарство от страшной болезни СПИД. Юноша купил на него все права и немедленно задрал стоимость на 500 процентов. И что только не делали — стыдили, увещевали, вызывали в госдепартемент… С наивной улыбкой он отвечал: "Я все сделал по закону, ничего личного, только бизнес". Не подкопаешься. Люди, которые не могли позволить себе купить эти лекарства, умирали. Если провести аналогию, изменить что-то в сложившейся системе проката сложно, ведь все было сделано по закону.
— Есть ли шансы изменить что-то в будущем и возлагаете ли вы надежды на растущее поколение, для которого снимаете кино?
— Не могу сказать, что я очень хорошо знаю молодое поколение, но то, что вижу, позволяет делать выводы. Наша молодежь аполитична, равнодушна к тому, что происходит в мире на политической арене. Это некая креативная глобальная тусовка, живущая насыщенной жизнью в интернете.
Каждое поколение считает, что следующие, идущие за ним, — это катастрофа. Так устроена жизнь. Есть даже шутка: "Каждое поколение все хуже предыдущего, но не понятно, как из все худших поколений получаются все лучшие родители". Я помню, как на нас с ужасом смотрели наши родители, говорили о том, что мы бездуховные и бесперспективные, что нас ничего не интересует. То же самое сегодня мы говорим о своих детях. Но то, что разрушают образование и делают из наших детей маугли, — я этого не понимаю.
Причем делается это целенаправленно из рациональных соображений: "Зачем засорять голову многими знаниями, когда можно гомеопатическими дозами дать практические знания, а дальше двигать ребенка к одной узкой специализации". Как если бы мы поставили цель — создать общество по системе Форда. Когда один человек сидит на конвейере и всю жизнь производит одну и ту же операцию, но делает ее блестяще — например, прикручивает гайку. Он понятия не имеет, как устроена машина, что будет делать следующий специалист. Свою операцию он делает очень хорошо и ему равных нет, но вне этой гайки он ничто. И его работодателю не нужно, чтобы он знал, как устроен двигатель, как выглядит карта автомобильных дорог, куда можно приехать по этой дороге, в какую страну, какая кухня будет в этой стране, какие нравы. Он должен знать в жизни только одну гайку. И из наших детей хотят изготовить вот таких "специалистов", и это всячески культивируется и приветствуется.
Но к счастью, как ни странно, наша молодежь, в силу менталитета, разносторонняя, начитанная и не желает превращаться в людей одной узконаправленной деятельности. И процесс происходит не благодаря, а вопреки. Как и раньше, есть огромный интерес к литературе. Мы — по-прежнему читающая нация.
Недавно с удивлением узнал, что, несмотря на кризис, поднялись продажи печатных книг. Вроде бы люди в первую очередь должны экономить на, казалось бы, бессмысленных с житейской точки зрения вещах и покупать предметы первой необходимости. Но нет, стали больше приобретать книг. Притом что все стало доступно в интернете, можно купить планшет и скачивать.
Мы не очень хорошо знаем механику всех происходящих процессов, но одно могу сказать, что "специалистами по гайкам" наша молодежь не хочет быть. Это я понял точно, поэтому есть надежды на то, что она исправит ситуацию в нашем кино.
Интервью к публикации подготовила и беседовала