Ювенальную юстицию в России обсуждают уже несколько лет. Мнения различные, часто совершенно противоположные. Во многих европейских странах, где такая практика уже внедрена, от нее страдают и вполне благополучные семьи. Создаются общественные организации противников нововведений, многие из них так и называются: "Мы против ювенальной юстиции". Тема действительно актуальная. Будут ли в России внедряться нормы ювенальной юстиции? В прямом эфире видеостудии Pravda.Ru об этом размышляла политолог, координатор программы "Русский миллиард", активист партии "Великое Отечество", руководитель фракции "За семью" Ирина Волынец.
— Все нормальные родители (ненормальным не до этого) боятся ювенальной юстиции. Возможно, что она появится в России?
— К сожалению, она уже появляется. У нас нет закона о ювенальной юстиции. Наши законодатели поняли, что в чистом виде это в России не пройдет. Люди просто выйдут на улицы, потому что дети — это самое дорогое, что есть у российских людей. Поэтому нормы и положения ювенальной юстиции встраиваются в другие законопроекты, которые принимаются в нашей стране. 28 декабря прошлого года был принят федеральный закон № 442 "Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации". Казалось бы, такие благие намерения, такая прекрасная вывеска. А что на деле?
В январе я собрала всероссийский круглый стол, на который были приглашены эксперты Общественной палаты, юристы и лидеры всероссийских общественных движений — семейных, родительских и так далее. Мы обсуждали подводные камни, которые скрыты в этом законе. Этот закон под эгидой выявления случаев, когда необходимо оказывать социальные услуги, вводит тотальную слежку за населением России. Понятно, что напрямую не написано, что мы следим за вами, прячьтесь, иначе вам не повезет. У нас как-то плавно произошла подмена понятий. Социальная помощь стала называться социальным обслуживанием, и стал возможным тотальный контроль.
Читайте также: Финляндия: ювенальный концлагерь за 800 млн евро
— О ювенальной юстиции люди знают в основном, что он расширяет ситуации, когда можно забирать ребенка от родителей. Но это ведь намного все глубже и многогранней. Что это вообще такое — ювенальная юстиция?
— Да. И закон, который я привела, это один только из последних примеров тихого внедрения ювенальной юстиции. Неподготовленные люди считают, что ювенальная юстиция достаточно нейтральна, это — некая система судов над несовершеннолетними, которая выходит за рамки общей юрисдикции.
На самом деле ювенальная юстиция, как ее понимают общественность и российские законодатели, это некая система правовых норм и правоприменительной практики в отношении несовершеннолетних и членов их семей. Что в ней страшного? Посмотрим, как это происходит в Европе.
Не секрет, что сейчас у нас вполне официально внедряется, адаптируется финская модель. В Финляндии дети изымаются без суда и следствия, существует презумпция виновности родителей. Если согласно советской системе, детей изымали согласно решению суда, то теперь бремя доказательства своей состоятельности наложено именно на родителей. В Европе дети изымаются на 90 дней без каких-либо доказательств. Понятно, что за это время можно нарыть все, что угодно, заставить ребенка сказать, что угодно, подготовить любые документы. И если родители там начинают возникать и качать свои права, их лишают возможности даже видеться с детьми.
Вы же знаете случай с Ириной Бергсет. Она уже больше трех лет не только не видела своего ребенка, а даже не имеет возможности разговаривать с ним по телефону, переписываться. Это — ад. И к этому все идет сейчас у нас. Дети противопоставляются родителям, подменяются и заменяются понятия. У нас раньше была охрана детства, материнства, теперь — охрана прав детей. От кого защищать детей? Вот согласно ювенальным технологиям детей нужно защищать в первую очередь от родителей. А крайняя расплывчатость формулировок, отсутствие всяческой конкретики позволяет трактовать законодательство так, как удобно и выгодно тем, кто его, собственно, и лоббирует. Например, под жестокое обращение с детьми можно подвести все, что угодно.
Наша система, которая осталась еще с советских времен, работает. Конечно, есть нарушения, это — неизбежная составляющая любой системы. В целом же эта система вполне справляется с задачами, которые на нее возложены.
— Несколько лет назад мы делали репортаж про ювенальную систему. Мы позвонили в одну из многих служб "телефона доверия" для детей и сказали, что отец ребенка распускает руки. Сотрудник прежде всего выяснил адрес ребенка и выслал туда наряд полиции. Неужели у нас в стране не существует социальной системы, которая могла бы защитить детей без ювенальной юстиции?
— Если ребенок позвонил и сказал, что папа даже не отшлепал его, а не купил ему новый гаджет или заставил делать уроки, согласно ювенальным нормам это означает жестокое обращение с детьми. Если к вам пришли, а в холодильнике нет апельсинов, это означает, что с ребенком обращаются ненадлежащим образом.
Наша партия считает, что изымать детей из семей нужно только в одном единственном случае: если дальнейшее пребывание в этой семье вредит жизни и может быть опасно для здоровья ребенка. Все. Остальные случаи должны рассматриваться в частном порядке: если семья находится за чертой бедности, значит, ей должна быть оказана материальная помощь; если есть какие-то проблемы в отношениях, значит, должен быть выделен социальный детский психолог. Лучше родной семьи, родных родителей для ребенка никого быть не может.
А согласно ювенальной теории, понятие "родная семья" заменяется словосочетанием "крепкая семья". И когда изымают ребенка ювенальные инспектора, они не отдают его бабушкам, дедушкам, тетям. На Западе отдают детей в частные приюты, в частные детские дома. Это — огромная индустрия. Дети теперь стали стоить дороже нефти. На каждого ребенка в той же Финляндии выделяется от 300 до 500 евро в день — не в месяц, а в день. Эти деньги государство направляет этим приемным семьям, которые могут быть фостерной (приемной) семьей, патронатной семьей, частным приютом. Понятно, что процветают откаты и коррупция…
Читайте также: "Русские дети - собственность Финляндии"
А вот с родителей там взыскивают очень внушительные алименты. Не как у нас — какой-то процент от официального заработка, а вполне конкретные суммы. Если семья эти деньги не в состоянии заплатить, то родители просто помещаются в тюрьму. Когда мы были в Финляндии на международной конференции в одной из местных газет, на главной полосе прошла информация о том, что всерьез рассматривается закон, согласно которому из семей будут изыматься старики. Все по аналогии. Допустим, какой-то старик или сосед позвонил по телефону доверия и пожаловался. Может, у него уже маразм, может, он кому-то показался очень неопрятным в продуктовом магазине — так же изымают. Но тут еще и с недвижимостью связано, с наследством и другими правами.
Но главная задача ювенальной юстиции — это даже не деньги, хотя это — огромный бизнес. Главная задача ювенальной юстиции — это максимальная атомизация нашего общества, это — разделение детей и родителей. Внедряется новая общественная технология, насаждается мировоззрение чайлд-фри, которое не позволяет людям вступать в брак, рожать детей. Это просто приводит к тому, что общество состоит из отдельных молекул, которыми легко управлять, которым легко что-то навязать.
Пять человек купит пять кастрюль, а семья купит одну кастрюлю. То есть это — дальнейшее лоббирование общества потребления, всеобщей глобализации, стирания границ, ну и всего прочего, что совершенно вредит народу, государству и, конечно, каждой отдельной конкретной семье.
— Вам вопрос от зрителей: как вы относитесь к тому, что дети омбудсмена Павла Астахова рождаются и живут за границей? Как в этих условиях вообще можно говорить о защите прав детей в России?
— Да, вопрос, конечно, из разряда "на засыпку". Я на самом деле не знала, что дети Павла Астахова там рождаются. Насколько я знаю, они родились в России, и, возможно, они проживают там в какое-то время. Но, если дети там, нельзя говорить, что все плохо. Надо смотреть по результатам работы человека. А он борется с ювенальной юстицией и оказал достаточно много помощи семьям, которые пострадали. Помогал российским женщинам, которые вышли замуж за рубежом и при разводе потеряли детей.
Я знаю случаи, когда он шел наперекор всем законам Европы, по которым дети являются собственностью стран, где они родились. Словно дети — растение, которое нельзя выдрать вот ни в коем случае, даже если мама уезжает. Без его личного вмешательства этих детей вернуть бы не удалось.
— Самый громкий закон последнего времени о детях — о невозможности усыновления иностранными гражданами детей из детдомов — закон Димы Яковлева. Он был принят в том числе по этим причинам?
— Да. Следует уточнить, что закон Димы Яковлева запрещает только американское усыновление. Для меня большая честь, что именно наша партия приложила много усилий к разработке именно этого законопроекта. Сейчас мы активно выступаем за то, чтобы вообще запретить иностранцам усыновлять наших детей и вывозить за рубеж. Потому что другие страны могут оказаться только транзитом по дороге в те же самые Штаты. Более того, в Испании и в Италии, например, официально разрешено детское донорство.
И где гарантия, что мы проследим судьбу тех детей, которых мы отправили? У нас вся система построена так, что самим россиянам очень трудно усыновить детей. Какой главный аргумент противников таких законов, как закон Димы Яковлева? Что инвалиды тут никому не нужны, мы не можем их лечить и так далее. Но это совсем не так, потому что есть огромные очереди за детьми из российских родителей. Процедура очень сложная, люди годами обивают пороги.
А детей, которых отправляют за рубеж, даже в случае, если с ними не обращаются жестоко, очень часто, как котят, передают из семьи в семью, а мы даже не можем проконтролировать их судьбу. Боремся же за то, чтобы у нас в России было больше народу. Дети — это же самое дорогое, что у нас есть. Мы сами можем их воспитывать и помогать становиться патриотами нашей страны.
— Можно ли принять законы, которые помогут не допустить произошедшего с Бергсет? Как можно влиять на другие страны в таких случаях?
— Со своим уставом ведь в чужой монастырь идти очень сложно. Если в нашей Конституции написано о том, что международное право превалирует над внутренним законодательством, то, как мы можем что-то диктовать странам Европы, и, допустим, тем же Штатам, которые и так с нами особо не считаются. Только с обретением нами силы, когда мы окрепнем, мы сможем диктовать. Мы хотим спасать своих граждан, где бы они не находились. Но даже, если в дело вмешивается Министерство иностранных дел, то далеко не всегда мы видим положительный исход таких вопросов. Потому что законодательство тех стран говорит как раз об обратном. У той же самой Ирины изъяли двух детей. И первый ребенок был рожден на территории России от другого отца, не от норвежца. Тем не менее, она его украдкой вывезла, украла из Норвегии. И до последнего переживала пока в Россию не въехали, что если бы вдруг обнаружилось, что она его тайно вывозит, то его вернули бы обратно, а ее посадили бы в тюрьму.
— Зрители опять спрашивают. Почему закон Димы Яковлева касается детей, а не чиновников, которые принимают законы, усложняющие усыновление и берут взятки за облегчение усыновления?
— Как раз для того, чтобы этих взяток избежать, никого не искушать, просто взять и запретить. Это наиболее разумное решение при сложившихся обстоятельствах.
Читайте также: Энтузиасты содомии споткнулись о Русь
— Вы говорите, что усыновить ребенка в России невероятно сложно. Когда сложилась такое положение? Почему нельзя упростить процедуру усыновления внутри страны?
— После развала Союза эта система очень сильно усложнилась. Мы понимаем, кому это выгодно. Есть целый бизнес по усыновлению наших детей иностранными гражданами, и очень страшные цифры по стоимости каждого конкретного органа. И отдельная статья расходов для иностранцев — оплата возможности такого усыновления. Множество агентств расплодилось по пособничеству этим действиям. Это — поле для огромных злоупотреблений. Если люди платят деньги, они соответственно и относятся к этим детям как к товару. Процедуру усыновления можно упростить. Просто это крайне невыгодно для тех сил, которые как раз эту процедуру усложнили. Это — прекрасная кормушка.
И когда говорят о том, что в России не хотят забирать детей из детских домов, потому что у нас нет денег, то мне становится просто смешно. Возьмем для сравнения такую страну, как Вьетнам. Это нищая страна, где большая часть населения живет сельским хозяйством, питается рисом. Но во Вьетнаме нет детских домов. Если, не дай Бог, что-то случится с родителями, ребенка сразу забирают родственники либо соседи. Пока еще не дошли руки Запада до Вьетнама.
А вот на наши головы уже столько лет идет пропаганда этого аморального образа жизни. Многие люди теперь считают нормальным вступать в брак в 40 лет. Сейчас женщина, которая рожает в 40 лет первого ребенка, тоже становится нормой. Для того, чтобы дискредитировать что-либо, достаточно назвать это каким-то громким словом, например, конспирология. Сразу это выглядит чем-то несерьезным. Чем-то таким из области разведчиков, агентов 007.
Читайте также: Семья под угрозой, или Строим неорабство?
На самом деле, именно так они и действуют. Даже при правительстве Российской Федерации работает "Фонд поддержки детей, оказавшихся в сложной жизненной ситуации". Он является партнером "Фонда защиты детей от жестокого обращения" — представительства международного агентства USA ID, финансируемого Госдепом США. Руководитель этого фонда Марина Гордеева уже много лет проталкивает в России гендерную теорию. Еще в 2004 году это началось, когда мы еще знать не знали, что такое гендер. А под прикрытием гендерного — полового — равенства между мужчинами и женщинами, на самом деле скрывается продвижение огромного количества гендеров, популяризация и легализация гомосексуализма и прочего. Сейчас в Европе — более 50 гендеров. И это пытаются внедрить у нас теперь за наши же деньги. Это — не конспирология, а документы. Все эти данные можно найти на английском языке, уже есть и перевод на русский.
— Зритель пишет: "Пособие на детей 1 600 рублей. Это тоже происки Запада?"
— Тогда надо разбираться, почему вообще наша экономика не развивается так, как хотелось бы. Надо углубляться в политику, в историю и так далее… Но в двух словах можно сказать, что да — так и есть. Холодная война закончилась поражением Советского Союза. Что происходит с той страной, которая была в войне поражена? Оккупация. Следствие оккупации? Дань. Не как в древние времена, конечно. Сегодня все изощренней.
Эта дань выражается в разнице процентов. Центральный банк России, на самом деле, если покопаться, и не наш вовсе. Есть закон о Центральном банке. Согласно этому закону, мы обязаны вкладывать наши свободные средства в облигации Соединенных Штатов Америки. И там же мы кредитуемся. Облигации дают нам очень небольшой доход, а выплаты по кредитам намного больше. Это — очень упрощенно и только один из примеров.
Читайте также: Финская опека - молох, пожирающий детей
Мы также полностью сами не решаем, какие золото-валютные резервы иметь. Как только мы станем тратить наши деньги так, как хотим, и вкладывать, например, в свое производство, в свои облигации, в свое государство, то мы будем иметь и экономический рост и прочие положительные тенденции. А пока все идет так, как есть, и мы можем смело констатировать факт, что кризис у нас не кончался.
У меня много знакомых бизнесменов, которые были вынуждены свой бизнес закрыть. Те, которые еще работают, жалуются, что с каждым днем все хуже и хуже. Мы должны об этом говорить открыто, чтобы изменить существующее положение.