Решительная и жесткая позиция Кремля в ситуации вокруг Украины не стала неожиданностью для Запада. Весь 2013 год Россия демонстрировала независимость и последовательность, отстаивая свои национальные интересы. О том, как это происходило, рассказывает известный дипломат Александр Панов в беседе с главным редактором Pravda. Ru Инной Новиковой.
— Прочитала у одного из уважаемых экспертов, что успех марта 2014 в Крыму был обусловлен успехами во внешней политике 2013 года…
— Год был действительно весьма успешным для российской внешней политики. Это связано, прежде всего, с тем, что удалось купировать риски — кризис, но в смысле, что не было допущено вооруженное открытое столкновение в Сирии. Именно Россия оказала воздействие на руководство Сирии для того, чтобы они пошли на химическое разоружение. И Россия стала гарантом того, что разоружение не приведет к тому, что, Сирия, разоружившись, тем не менее, окажется под ударом внешних сил. Поэтому, конечно, безусловно, это успех.
— Александр Николаевич, все-таки Россия или Россия и Китай сыграли решающую роль в таком исходе сирийского кризиса?
— Китай — в меньшей степени. Китай — это достаточно хитрая держава.
— Мы тоже хитрые…
— Мы, к сожалению, не очень. Мы, я считаю, часто чрезмерно прямолинейные, если чего-то хотим, то идем напролом и скорее, скорее, скорее. Китайцы мыслят категориями более значительными, длительными. И когда они сейчас наращивают свое присутствие в мировых делах, делают это осторожно, не спеша, не особо высовываются.
Читайте также: Россия-США: любовь без радости была...
— Следовательно, в Сирии это российский очевидный успех?
— Безусловно, и он связан с тем, что вовремя уловили ту ситуацию, что и в США, и в Евросоюзе шли дебаты: воевать — не воевать. Но Обама, в общем, склонялся к тому, чтоб не воевать. Действительно, Нобелевский лауреат мира и вдруг начинает войну.
— Им денег заплатили Саудовская Аравия и Катар, и об этом говорили открыто.
— Деньги шейхи платили, скорее, Франции — вот почему Олланд так и шумел. Ему платили больше, у них связи с Саудовской Аравией очень тесные, а Соединенные Штаты — достаточно богатая страна, чтобы не особо претендовать на саудовские деньги. А вот Франция — да, та отрабатывала по полной. У Обамы, конечно, были колебания, и он, вы знаете, колебался долго, и тут мы поняли, что если выступит с инициативой по уничтожению химоружия, то мы поможем выйти из тупиковой ситуации. И он ухватился за это.
— Это, по-моему, первый случай, когда американцы отказались от декларированного ранее военного удара?
— Да, если бы США хотели воевать, они бы ударили, вне зависимости от действий Асада… Но была умелая и тонкая игра, которую блестяще провела российская дипломатия. И Путин, когда встречался с "восьмеркой", четко и жестко поставил точку, с которой все согласились. И даже то, что после вхождения Крыма в состав России США заморозили дипломатические отношения с Сирией (что, кстати, довольно мелко и непоследовательно), не может перечеркнуть наш успех на сирийском направлении.
— Сирия — это была уже вторая победа, потому что до этого был Сноуден, его информацию, на мой взгляд, успешно реализовала наша дипломатия…
— По поводу Сноудена меня, как говорится, терзают смутные сомнения… Я считаю, что эту "картошку" нам подбросил Китай. Понимаете, он же приехал в Китай, хотел там, видимо, и остаться. И китайцы с ним поработали, но Пекин сейчас усиленно налаживает отношения с Соединенными Штатами, потому Сноудену сказали — отправляйся, куда хочешь. И мы попали в двусмысленную ситуацию, когда "казнить нельзя помиловать". И то, что было предоставлено ему такое убежище, на мой взгляд, спорное решение.
— А какие риски были для России?
— Это могло повлечь и повлекло определенное ухудшение отношений. С другой стороны, у нас сейчас с Соединенными Штатами вообще, к сожалению, не самые лучшие отношения, хотя я считаю, что при Обаме мы могли иметь более конструктивные и продуктивные отношения, ведь нет никакой уверенности, что следующий президент США будет занимать конструктивную позицию в отношении России. Может быть и наоборот. Мы видели, как республиканские кандидаты выступали и выступают в отношении России. Осталось два года до выборов — посмотрим. Тем не менее отношения с Обамой не налаживаются. Не состоялось.
Вот вы посмотрите на фото: Путин и Обама сидят, по их позам ясно, что это два человека, которые не хотят друг с другом даже разговаривать. Теперь возьмите Америку с Китаем. Китайский лидер прошлым летом был в Калифорнии. Восемь часов два лидера разговаривали. Конечно, они беседовали не столько об экономике, о каких-то противоречиях. Они говорили о чем-то другом, и сейчас, ясно, что договоренности были о разграничении интересов: вы не лезете в наш огород, мы не лезем в ваш огород, и тогда у нас будет все хорошо. А у нас вообще нет на высшем уровне диалога с Америкой.
— Это странная ситуация…
— Это вопрос, наверное, к ним, обоим руководителям. Бывает, что между лидерами не возникает такой линии отношений, такого стремления или желания говорить и договариваться.
— Но они должны понимать, что за ними стоят их страны вне зависимости от личных симпатий…
— Конечно, но в этом случае по ряду каких-то причин не получается. В политике личные факторы очень сильны. Вспомните, в Германии в период Шредера Путин был с ним — не разлей вода, а с Меркель не складывается…
— Но вернемся к успехам нашей внешней политики. Думаю, что главный успех заключается в том, что в горячих точках Россия успешно противостояла жесткой и своекорыстной политике США, этой империи, которой в последние четверть века никто, может быть, иногда Китай, не перечил. Вашингтону все удавалось…
— Согласен. Но надо признать, сейчас осталась одна империя, США, пусть специфическая, мягкая, так сказать, но ее политика определяет международный климат в целом. Но будем помнить, что все империи не долговечны... Но это — тема отдельного обсуждения.