Число детских суицидов растет в РФ с пугающей прогрессией. Сегодня государство практически устранилось от решения этой проблемы. При очередном самоубийстве семья подростка, по сути, остается наедине с трагедией. Между тем существуют реальные меры, с помощью которых можно если и не победить зло окончательно, то хотя бы сократить число суицидов.
Один из последних трагических случаев: в Пермском крае 14-летний юноша спрыгнул с крыши 10-этажного дома. Причина — смерть любимого героя аниме-сериала. Скольких подростков в данный момент посещают мысли о смерти и сколько действительно решатся на этот шаг, не знает никто. На слушаниях в Общественной палате, посвященных проблеме детского суицида, прозвучало, что 10 процентов детей нуждаются в срочной психологической помощи. Но это тоже очень приблизительные цифры.
По данным Следственного комитета РФ, число самоубийств среди детей и подростков растет с пугающей скоростью. В 2008 — 572 случая, в 2010 — 798, в 2011 — 896, а в первой половине 2012 — уже 532. В каждом случае есть своя конкретная причина, которая постороннему человеку может показаться даже несерьезной, как гибель аниме-персонажа. Но понятно, что она стала лишь спусковым крючком для трагедии.
Глобальные причины происходящего обрисовал руководитель центра правовой и психологической помощи в экстренных ситуациях Михаил Виноградов: "Мы сломали старое, но не построили ничего нового. Мы живем в разобщенной стране и только ругаем себя последние 20 лет. В результате потеряли уже несколько поколений".
Раньше в государстве существовала отлаженная система работы с детьми, которая пусть и с идеологической подоплекой, но давала им возможность не замыкаться в рамках семьи, а реализовать себя в зависимости от интересов. Сегодня же, по словам Михаила Виноградова, государство может предложить детям лишь "интернет, телевизор, разобщенность и отсутствие морально-нравственных принципов".
Читайте также: Пугающая статистика самоубийств
В результате, как заметил Геннадий Банников из Московского городского психолого-педагогического университета (МГППУ), современные дети часто чувствуют себя брошенным и воспринимают себя как бремя для семьи. "По нашим исследованиям 40 процентов подростков или никак не видят свое будущее, или же представляют его в негативном свете. А родители зачастую не понимают, какие проблемы у детей", — считает Банников. Впрочем, у самих родителей голова болит о другом: согласно данным опросов, на первое место они ставят решение материально-бытовых проблем ребенка — одеть, обуть, накормить. До воспитания руки как-то не доходят.
Упрекать лишь родителей в этом, тем самым перекладывая на них всю вину за то, что их дети чувствуют себя лишними в этом мире, было бы несправедливо. Взрослым, ведущим свою ежедневную борьбу за выживание, тоже не помешала бы психологическая поддержка. И как известно, если не решены основные материальные потребности, думать "о высоком" никто не будет.
А государство, получается, как бы устранилось от этой задачи — мол, ваши дети, вы их и спасайте. "В 1995 году была полностью разрушена суицидологическая служба при Минздраве. И с тех пор ничего нового не появилось", — напомнил Геннадий Банников. Правда, одно новшество все же есть. С будущего года при ежегодной диспансеризации подростков с 14 лет будет также осматривать психолог. Но особо рассчитывать на них не стоит. По словам экспертов из МГППУ, которые много общались со школьными психологами после весеннего всплеска детских суицидов, их подготовка очень плохая. И улучшать они ее тоже не стремятся.
"Психологи заявляют, что в их обязанности не входит оказание превентивной помощи", — говорит Татьяна Синицына из МГППУ. Специалисты из университета сами выходили на школы, где происходили трагедии. Причем преподавательский состав относился к их приходу очень настороженно, упирая на то, что указаний на работу с психологами из департамента образования не поступало. Ситуация более чем странная: по словам Татьяны Синицыной, сейчас их сотрудники работают в школах нелегально.
Читайте также: Детский суицид: прыгну я — прыгнешь и ты
После волны детских самоубийств, прокатившихся по стране, эксперты МГППУ предложили ряд срочных мер, которые могли бы хоть как-то сдержать ситуацию. В их числе — обязательная подготовка школьных психологов по специальным программам, которые помогают определить суицидальное настроение у ребенка. Работа с родителями, которых также надо учить, как слышать своих детей. Важный момент — разработка алгоритма обращения за психологической помощью для школы, где произошел случай суицида.
И может быть, еще важнее — обеспечить самому ребенку доступный способ получения психологической помощи. Да, есть детский телефон доверия, который как раз и создавался в первую очередь для профилактики суицидов. Но ведь этот телефон еще должен попасться на глаза ребенку, что совсем не так просто. "Почему бы не печатать его хотя бы на школьных тетрадях, чтобы он всегда был под рукой?" — предложила вполне разумный вариант член Общественной палаты Ольга Костина.
А Геннадий Банников привел пример Нижнего Новгорода, где не так давно был открыт центр психологической помощи — анонимный и бесплатный. И очень много обращений пошло именно по самоубийствам. Те, кто по каким-то причинам не пойдет к школьному психологу, должны иметь запасной вариант в виде такого центра. И значит, их нужно открывать во всех крупных городах.
И наконец, никак не решается вопрос о реабилитации тех, кто пережил попытку суицида. Впрочем, также как и малолетних жертв преступлений. Эти проблемы тоже полностью лежат на плечах родителей, не обладающих необходимыми знаниями. И возможно, именно по этой причине вторая попытка уйти из жизни происходит в большинстве случаев. Пока же все меры, предложенные специалистами этой весной, так и остаются нереализованными. Ждем очередного всплеска суицидов?
Читайте самое актуальное в рубрике "Общество"