Поток новостей представляется нам чем-то необходимым, вроде утреннего кофе, без чего день не начинается. Но если присмотреться, главные темы не меняются десятилетиями: буча на Ближнем Востоке, итоги футбольного матча, скандал с участием кинозвезды. Не для того ли СМИ заваливают нас однообразными известиями, чтобы отвлечь от реальных проблем?
Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться,
и нет ничего нового под солнцем.
Бывает нечто, о чем говорят: "смотри, вот это новое";
но это было уже в веках, бывших прежде нас.
Нас обволакивают и отравляют своими ядовитыми испарениями потоки информации, они непрестанно целыми охапками приходят в нашу жизнь, загромождают разум, разрушая всякий порядок, и зачастую они прячут от нас реальность мира, в котором мы живем. Говоря это, как скажут ухмыляющиеся медиа, я повторяю лишь замусоленные банальности. Мне это и так известно, и именно поэтому я позволил себе стать в тень великого царя Соломона.
Читайте также: Господин Интернет, кто ты - врач или убийца?
Однако Соломон не был единственным из величайших умов, который раздражался тем, что приводит в восторг нынешние СМИ — знать все "горячие" новости, узнавать ужасающую пустоту их информации, подобной разжиревшему эсхатологическому змею, которая отныне вечно предстает перед нами на телевизионных экранах.
Царство современной прессы берет свое начало от Теофаста Ренодо, основоположника французской прессы и сотрудника секретных служб кардинала Ришелье, и его первой газеты, созданной во времена Ришелье — тогда же пресса мгновенно превращается в орудие социального и психологического контроля. Психологическая катастрофа налицо и в "Персидских письмах", в которых мы видим, как персы Монтескье превращаются для парижан в объект сплетен и пересудов и занимают все не слишком проницательные умы…
Тут нельзя не упомянуть своеобразную книжицу мыслителя-коммуниста Фердинанда Лассаля о похвале лености. Там он пишет о прессе следующее: "Тот, кто сегодня читает свою газету, тому более нет нужды размышлять, учиться, постигать. На все вопросы у него готов ответ и он считает себя всезнайкой". 70 лет назад Фихте в пророческом видении, не выпустившем из виду ни одной детали, дает описание читателей, которые "не читают больше книг, но лишь то, что газеты говорят о книгах, и затем такое наркотическое чтение приводит этих людей к потере всякой воли, сознания, разумной мысли и даже способности понимать".
Наркотическое чтение… Фихте — великий и забытый мыслитель коснулся главного: пристрастие к информации может превратиться не только в дурную привычку, но и в настоящую зависимость. Кстати, лет 20 назад мне попала в руки статья из Le Nouvel Observateur — "Нового обозревателя", которая рассматривала вопрос об обложках и газетных темах 70-х годов… И это были все те же обложки и темы, что и сегодня! Исламисты, покушения, безработица, загрязнение природы, кризис, борьба против расизма и нетерпимости, конец матча серией пенальти, фестиваль в Каннах… Выпуски новостей и газетные передовицы заставляют нас жить в вечном настоящем, о котором писал в свое время Кожев.
Читайте также: Отец конца истории Александр Кожев
Но остановлюсь на прилагательном "наркотическое"… Великий маргинальный мыслитель Генри Дэвид Торо в своем труде "Уолден, или жизнь в лесу" писал о влечению к новинкам и прогрессу:
— Люди убеждены, что Нация непременно должна вести торговлю, вывозить лед, сноситься по телеграфу и передвигаться со скоростью тридцати миль в час, не задумываясь, всем ли это доступно; а надо ли людям жить подлинно человеческой, а не обезьяньей жизнью — это еще не решено.
По поводу этого странного и внезапного аппетита, который мы испытываем по отношению к информации, который заставляет нас спешить к электронной ли почте или к телетексту, Торо добавляет:
— Стоит человеку вздремнуть после обеда, как он уже подымает голову и спрашивает: "Что нового?", точно человечество в это время стояло на часах. Иные велят будить себя через каждые полчаса, очевидно с той же целью, а за это рассказывают, что им приснилось. По утрам новости так же необходимы им, как завтрак. "Скажите мне, что нового случилось с кем-нибудь, где-нибудь на нашей планете?".
То есть, для Торо информация не является вещью серьезной и необходимой. На самом деле — есть лишь сплетни да пересуды о жизни знаменитостей. В действительности бесконечная война в Афганистане не более важна, чем приезд футболиста Рональдо. Войну комментируют от скуки.
— Для философа все так называемые новости — не что иное, как сплетни, а те, кто их издает и читает — старые кумушки за чашкой чая. А между тем многие ждут этих сплетен с жадностью… Насколько может судить человек, редко заглядывающий в газеты, за рубежом никогда не бывает ничего нового — даже новой Французской революции.
Сюда же Торо добавляет (сам того не зная — ведь мысли гениев часто совпадают) образ наркотического средства, использованный Фихте:
— У иных такой ненасытный аппетит на первый из этих продуктов — т. е. на новости — и такое отличное пищеварение, что они могут сколько угодно просидеть на людных улицах, пропуская через себя новости, точно пассатные ветры; или вдыхая их как эфир, который не действует на сознание, но вызывает онемение и нечувствительность к боли — иначе некоторые новости было бы больно слушать.
Тут мы находим новую идею этого великого человека — преизбыток информации несет в себе как одну из функций выработку в людях нечувствительности. Собственно говоря, задача информации состоит в том чтобы, как говорил Клинт Иствуд, "напичкать нас образами", заодно заставляя нас проглотить очередной пакетик пластиковых сладостей "без глютена". Ведь уже Толстой в "Анне Карениной" отмечал, что газеты производят некое "центрированное", "среднее" человечество — то есть человечество посредственное и далеко отстоящее от истины.
Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться,
и нет ничего нового под солнцем.
Читайте самое интересное в рубрике "Общество"