Предсказание будущего — вполне реальная задача, которая вовсе не является прерогативой гадалок и экстрасенсов. Питерская группа "Конструирование будущего" более 10 лет занимается долгосрочным прогнозированием и исследованиями в области управления будущим с точки зрения экономического, политического и социального развития общества. Как именно это делается, ее руководитель — футуролог Сергей Переслегин обещает рассказать в своей новой книге "Дикие карты будущего", которая в скором времени должна выйти в свет. С Сергеем Борисовичем не так просто договориться об интервью — он все время в разъездах. Вот и на международный конгресс "Глобальное будущее 2045" ученый прилетел с Красноярского экономического форума. В своем докладе он предупреждал о возможных опасных последствиях биологического изменения человека. Но в интервью "Правде.Ру" говорил о более близких по времени, но не менее серьезных вызовах и угрозах.
— В одном из интервью вы как-то сказали, что Россия развивается спонтанно — проектами. Как вы считаете, сейчас наступил тот момент, когда у России появился очередной проект?
— Нет. Более того, он в ближайшее время не появится. Суть ситуации сейчас следующая: если не рассматривать "чудес", у нас будет избран Путин. "Чудеса", которые здесь возможны, носят настолько негативный характер, что о них даже думать не хочется. Хотя они есть. Особенно хорошо спроектированные определенными людьми. Но если этих "чудес" не произойдет, на что я откровенно надеюсь, нас ожидают 12 лет путинского режима.
Путину придется решать задачи, не связанные с проектностью. Почему? А потому что потеряно столько времени, что, к сожалению, у нас образовались большие "хвосты". Знаете, когда человек говорит: я бы очень хотел принять участие в Олимпиаде, — ему отвечают: да, хорошо, но пока ты лежишь со сломанной ногой и тебе некоторое время надо походить на костылях. А потом посмотрим, что у тебя дальше будет получаться. У нас пока эта стадия.
Читайте также: Что ждет человечество в XXII веке?
России надо решать четыре темы безопасности. Я это говорил все время — политикам, бизнесменам и говорю сейчас вам. Это водно-продовольственная безопасность. Военная безопасность, потому что если в 1916 году, цитируя товарища Ленина, произошел переход от политики империалистической войны к политике империалистического мира, так вот у нас — как раз наоборот. И поэтому необходимо думать о проблеме военной безопасности. Но поскольку войны меняются принципиально — новая война не похожа не то что на Вторую Мировую, но и на холодную войну, — то это не просто военная, а военно-геокультурная безопасность.
Мы даже склонны считать — как группа "Конструирование будущего", что сейчас в мире происходит смена военно-промышленных индустриальных комплексов — ВПК, которые впервые были описаны Эйзенхауэром, на военно-геокультурные комплексы, еще толком не описанные, но не менее значимые. Пока, с моей точки зрения, военно-геокультурный комплекс, достойный такого названия, сформировали только Штаты. И России нужно срочно это делать. Это вторая задача.
Третья задача — это обеспечение инженерной безопасности. Причем инженерная безопасность имеет несколько аспектов. Первое: марксисты справедливо говорили, что развитие человечества — это развитие средств производства. Об этом мы забыли начисто. Современный мир ушел далеко от нас в развитии средств производства, но и его продвижения крайне недостаточно. Более того, идет борьба с современными средствами производства. Например, есть великолепные финские разработки по металлопринтерам — 3D-принтерам, работающим с металлами. Между прочим, эта конструкция позволяет сделать в виде моноблока турбину с лопатками — для инженеров это "святой Грааль". И это уже можно сделать. Тем не менее их великолепные установки никем не востребованы. Потому что современный мир тормозит развитие средств производства.
Так вот, нам нужно взять все, что есть лучшее в мире, и продвинуться дальше. Часто говорят — наноматериалы и так далее. Да, конечно, наноматериалы и вообще новые материалы, само собой разумеется. Но это часть инженерного прорыва, значимая, но часть. Второй момент, кроме средств производства, и это одновременноотдельнаясфера безопасности. Это энергетическая безопасность. Большинство людей считают, что нехватка энергии — это блекаут. Это действительно так, но это уже ситуация, когда нехватка энергии становится страшной и нестерпимой. До блекаутов есть еще две стадии. Первая, когда вы отказываетесь от слишком энергоемких проектов. Для примера: сейчас существует проект теплых и светлых дорог по всей России. Но он не разрабатывается, потому что очень много энергии тратится и ее жалко и непонятно, как вернуть деньги.
Читайте также: Жизнь без денег вполне возможна
А на второй стадии у вас вообще ничего не происходит. вам приходится тормозить в развитии промышленности, поскольку у вас не хватает энергии. Это то, с чем столкнулся Китай за последнее время. И то, с чем столкнулась Европа. Кризис 2008 года — это не кризис экономического перепроизводства и уж тем более не кризис ипотеки, которой в Европе практически и не было. Это кризис, связанный с тем, что они перешли к энергосберегающим технологиям и получили отклик системы экономики. Да, мы все поняли, но тогда мы не будем развиваться. А кредитная система экономики не может не развивать производства.
Я не трогаю здесь самую главную и важную — онтологическую безопасность. Потому что никакого другого способа ее обеспечения, кроме космоса, представить нельзя. А мы не можем заняться космосом, не решив, по меньшей мере, третью задачу с инженерным прорывом. А лучше еще и вторую. И в этом смысле следующие 12 лет России нужно заниматься медленной, скучной и неприятной обороной. Энергетический прорыв, атомный прорыв, космический проект — это оборонительные действия. Просто в мире кризис настолько жесткий — не ипотечно-финансовый, а социально-структурный, что мы попали в положении Алисы из "страны чудес": нужно бежать изо всех сил, чтобы хоть как-то остаться на месте. А уж чтобы куда-то попасть, надо бежать вдвое быстрее.
— По поводу космоса. В первый день работы конгресса "Глобальное будущее 2045" на круглом столе выступал Сергей Александрович Жуков — космонавт-испытатель и руководитель кластера космических технологий фонда "Сколково". Он выразился еще более жестко — о неизбежности космической войны между супердержавами в недалеком будущем. Но он как раз считает, что в России сейчас начинают уделять пристальное внимание развитию космонавтики. В частности, он говорил о разработанной уже национальной программе освоения космоса.
— Пока мы не понимаем, чего мы хотим в космосе, мы не можем туда летать. С моей точки зрения, стратегическая задача сегодня — это четкое понимание следующих вещей. Первое: ближний космос — это до Луны включительно. И ближний космос — это частные компании совместно с государственным партнерством. Это освоение большого нового "континента". Ну и осваивайте его с удовольствием. Между прочим, космический туризм — важная часть этого дела. Я очень рад, что идет разговор о лунном туризме. Средний космос — это Марс и пояс астероидов. Но я считаю, что необходимо отказаться от среднего космоса в пользу дальнего.
А это система Юпитера, Сатурна и Урана. Но для того, чтобы заниматься спутниками Сатурна, нужны новые средства защиты — там очень неприятные радиационные и магнитные поля. И безусловно, нужны ядерные двигатели. Имеются в виду ядерные источники энергии и ионные и электромагнитные двигатели. Это новая технологическая платформа космонавтики. Я не могу не обратить ваше внимание, что все разговоры про национальную программу хоть у нас, хоть в Штатах, хоть в Европе не касаются этого вопроса вообще. А с тем, что мы имеем сейчас, мы не можем осваивать дальний космос. Более, того, не можем даже средний космос.
В каком плане? Да, конечно, можно сделать схему марсианской экспедиции. И Сергей Королев делал такую схему. Кстати, Королев совершенно официально заявил, что не видит никакой цели в том, чтобы долететь до Марса, "плюхнуться" на него и походить вокруг корабля даже пару-тройку недель. Он ставил задачу на трехлетнюю экспедицию из восьми человек, которые три года будут ездить по всему Марсу, летать и заниматься им как зоной для освоения. Естественно, ему тоже был нужен ядерный двигатель. В этом плане, с точки зрения Королева, даже Марс требует новой технологической платформы. Да, с помощью современной системы дотянуться до Марса можно. Как с помощью "Сатурна-5" можно было дотянуться до Луны. Но это не имелоникакогосмысла. Ну дотянулись, и что дальше?
Читайте также: Следующие "новые русские" — киборги и аватары
Я говорю не о касании, я говорю об освоении. И я говорю об онтологических задачах космоса. Онтологические задачи космоса для начала требуют полностью ликвидировать все современное представление о "гуманности и политкорректности". Либо в космосе будут рождаться дети, либо ни о какой космической экспансии не может быть и речи. Америка стала местом жизни для колонистов, когда у них там стали рождаться дети. А не пока туда ездили экспедиции из Европы, что-то там смотрели и собирали и уходили обратно. Это надо четко понять. У меня нет никаких претензий к Роскосмосу, тем более к Жукову, который сам летал туда и у него есть больше оснований говорить те вещи, чем у меня. Но как футуролог и исследователь, я скажу очень простую вещь. Современный космос — это абсолютно новые технологии и новые задачи. Мне было очень грустно в связи с катастрофой "Фобос-Грунта"…
— А, кстати, какой отклик был по этому поводу и в СМИ, и в обществе. Мне кажется, многие это как что-то личное восприняли.
— А вы знаете, что несколько церквей — и протестантских, и православных — молились за спасение аппарата? Так вот, моя основная претензия к Роскосмосу следующая. Я ничего не имею против гибели аппарата. Когда шел героический период советской космической экспансии, эти аппараты гибли десятками. Но выступление руководства отрасли по этому поводу должно быть следующим: мы потеряли аппарат, через неделю или через год мы отправим следующий. Все, точка, забыли, закончили обсуждение. Виновные строго наказаны, следующий аппарат уже делаем. А если он разобьется, мы сделаем еще три.
А в данном случае я услышал: мы должны думать об отказе от Марса, сосредоточить силы на Луне… Хотя лунной программы у нас тоже нет, и зачем нам она, мы тоже не очень понимаем. В итоге Роскосмос не поставил стратегические задачи и пока не в силах объяснить не только правительству и народу, но хотя бы самому себе — что он собирается делать. У меня очень простое объяснение этому — вопрос, сколько это стоит.
Я могу сказать точно, сколько это стоит. Не потому что я такой умный, а потому что народ нелюбопытен и всем было лениво посмотреть. Самый дорогой проект за всю историю человечества — это программа "Аполлон". А стоила она 24, 5 миллиарда долларов в ценах 1967-68 годов. В переводе на сегодняшний день, это где-то 110 миллиардов долларов. Все вместе, что использовало человечество для космоса, включая ядерный щит наш, американский и даже большую часть подводных лодок, обошлось примерно в 500 миллиардов сегодняшних долларов. Это полная сумма. Примерно столько же будет стоить новая технологическая платформа космонавтики.
Вроде бы, конечно, страшные деньги. А вот такая ситуация — война в Ираке, которая не принесла ни малейшей стратегической пользы не только Ираку, которого, собственно, никто и не спрашивал, но и США, которые это организовали, стоила 700 миллиардов. А общая ее цена до момента окончания прогнозируется в 1,3 триллиона долларов. И в этом плане я склонен считать, что, может, 500 миллиардов лучше "кинуть" в космос. Даже если ничего не получится, ну, одной войной меньше будет.
— NASA как раз "зарезали" финансирование марсианской программы. Обама сказал, что денег нет.
— Что я могу сказать? Я очень рад. Как советский даже человек, а не только русский. Как-то я ругался с Петром Георгиевичем Щедровицким, когда он еще руководил Росатомом. И он мне как-то сказал: Сергей, ну что ты так возмущаешься? Ты же должен признать, что наша атомная программа и то, что мы по ней реально делаем, сильно лучше американской. На что я сказал: Петр, меня это сильно огорчает, но ты прав — наша ужасная программа еще лучшая из всех.
Сейчас ситуация та же самая. Да, я рад, что NASA потеряла темп, но я не вижу, чтобы мы это использовали. Даже китайцы не произнесли фразу: ну хорошо, раз вы не хотите, наш коммунистический флаг будет там первым. Даже они промолчали. Вот что мне здесь не нравится. При том, что речь идет не о таких больших деньгах. Я как-то читал лекцию об этом в компании бизнесменов. Я им назвал сумму и сказал, что только одна мобильная связь , полученная как следствие космического проекта, приносит в год около двух триллионов. То есть один год дает нам четырехкратный возврат всех инвестиций в космос. Но самая интересная реакция была даже не в этом. Бизнесмены зашептались и говорят: вы что, хотите нам сказать, что они за 500 миллиардов выиграли третью мировую войну? Ну, в общем, да. Господи, даром же досталась победа сволочам! Вот это реакция такого простого "суконно-домотканого" бизнеса.
— Людям кажется, что космос — это огромные траты, которые вроде бы выкидываются непонятно на что.
— У Ярославцева есть такой цикл романов, детских сказочек, посвященный космическим пиратам. Там есть моя любимая фраза: "Я тут подумал и посчитал. Когда этот высококвалифицированный носитель разума говорил: я тут подумал и посчитал, всякий раз это обещало миллиардные затраты и триллионные прибыли". Так вот, космос — это миллиардные затраты и триллионные прибыли. Но дело здесь даже не в прибыли, не в сумме. Есть вещи, которые нельзя купить ни за какие деньги. Не правда, что скупой платит дважды. Он платит всю жизнь и не может расплатиться. Вот сейчас, теряя космос, человечество оказывается в положении этого скупого, который потом будет платить всю жизнь.
— Может, нынешний кризис заставит человечество искать какие-то другие пути? И в этом его положительный смысл?
— Это очень интересный момент. Есть четыре типа кризиса. Первый тип кризиса: руководство понимает, что это кризис, и народ тоже понимает. Те и другие делают все, от них зависящее, напрягают все силы, чтобы выйти из этой ситуации. Это очень позитивная версия. Я даже иногда говорю и писал об этом в своей статье, что России, как ни страшно это звучит, не помешало бы новое 22 июня. После которого стало бы понятно, что все, это кранты, вопрос жизни и смерти страны и народа. И тогда, по крайней мере, люди что-то делают. А поскольку человек — существо изобретательное и довольно умное, обычно у него получается что-то делать.
Читайте также: 40 процентов жизни — в подарок каждому
Второй тип кризиса: внизу понимают, что ситуация катастрофическая и все может кончиться плохо, а наверху говорят — нет, у нас все хорошо. Это, между прочим, Западная Европа до 2008 года. Внизу уже было четкое понимание катастрофы, наверху говорили — да что вы, у нас устойчивое развитие.
Третий тип: наверху все понимают. Внизу говорят — это ваша проблема, вы ее и решайте, нас это не интересует. Во многом это ситуация сегодняшней России.
Четвертый тип: ни наверху, ни внизу не понимают, что это кризис, но это конец. У нас третий тип кризиса, а в Европе, похоже, уже даже и четвертый.
— А в Америке?
— А в Америке нет кризиса. США — единственный оставшийся игрок. Они гениально выбили за последние пять лет японский когнитивный проект и сейчас добивают европейский. У них нет кризиса, у них все хорошо.
— А предсказанный в скором будущем неизбежный фазовый переход к новому этапу развития человечества, о котором в том числе говорилось и на конгрессе "Глобальное будущее 2045", тоже их не волнует?
— Они очень активно им занимаются. Но они очень хорошо понимают, что фазовые переходы всегда идут по правилам: в этой игре один победитель. И их задача быть этим одним победителем. И у них сейчас есть стратегия — совершить фазовый переход реактивным способом за счет остальных. Никаких этических претензий здесь нет. Даже в любви каждый старается за себя, а уж в спасении своей страны тем более. И в этом плане у них кризис первого рода. Они понимают, что это кризис, понимают, за счет чего они будут из него выходить. Но они также понимают, что это война, настоящая, большая, и шансы есть у всех.
Мы все находимся в ситуации необходимости что-то делать. Но у них больше ресурсов и гораздо лучше понимание ситуации. И гораздо более управляемое население. Потому что американцы, отдать им должное, через свою систему семантической сегрегации создали ситуацию, при которой население объективно управляется своим руководством. Чего никак не скажешь, например, о сегодняшней России. Ситуация в Европе хуже, чем в России. Другой вопрос, что сейчас будет сильная игра против Россиии Китая. И она ужеидет.Чемоназакончится, вопрос весьма интересный, особенно в отношении Китая.
— В последнее время американские идеологи говорят о том, что России должна вступить в так называемую атлантическую цивилизацию. То есть стать частью западного мира.
— Я совершенно четко вижу: приглашая нас в атлантическую цивилизацию, нам предлагают продажу первородства даже не за чечевичную похлебку, а за бренд чечевичной похлебки, что уже совсем смешно. Это, конечно, конкретная ловушка. Причем довольно грубая — и крючок виден, и удилище. И сами же американцы отлично понимают, что это все видят. Когда идет большая шахматная партия, есть понятие обязательных ходов. Это обязательный ход с их стороны.
Более того, они прекрасно понимают, что сейчас нет никакой атлантической цивилизации. Есть США — "град на холме" — и существующие вокруг него разные случайно организованные структуры. И туда, куда приглашают вступить Россию, это просто такая случайно образованная структура. Основная задача, чтобы Россия находилась под определенным контролем. Например, раз вы с нами в одной цивилизации, давайте подумаем о цивилизации "Сибирь".
Американцы прекрасно понимают, что на это никто не пойдет — ни русские монополии, ни русская власть. И основная проблема, связанная с Болотной площадью, в том и состоит, чтобы продемонстрировать российской власти, что существует довольно сильная возможность на нее воздействовать. В основном по схеме — может, испугаются и согласятся с этой стратегией. А если даже не испугаются, будет отдельная точка давления.
Хотя я охотно верю, что многие наши оппозиционеры — люди вполне честные и желающие хорошего, и понимающие, что современная власть не способна к развитию, что правда. я никак не могу их простить. Потому что невозможно не понимать, что они играют на чужом поле и являются объектами в руках совершенно другого субъекта. Если они этого не понимают, они дураки. Если они это понимают и делают, то это плохо. Если они понимают и рассчитывают вывернуться, то, имея дело с таким противником, как США, это смешно.
— На этом конгрессе звучат мысли, что вектор нынешнего развития должен быть направлен внутрь человека, человек должен меняться. У Стругацких в романе "Волны гасят ветер" описан новый тип людей — людены. Они уже появляются?
— Во-первых, людены были всегда, как собственно, Стругацкие об этом и писали. Во-вторых, есть разные концепции "люденства". Есть то, что хотят трансгуманисты — homo super, то есть это биологическое изменение человека. Мне эта концепция интересна, но не нравится. Я считаю, что человек, как вид, еще не сказал своего последнего слова. И существующие проблемы можно решить, используя не такие дорогие подходы.
Мне было бы интересно посмотреть — может ли человечество, не меняясь биологические, то есть не переходя ни к киборгизации, ни к бессмертию, решить современные проблемы. Я-то их считаю вполне решаемыми на уровне существующего человека. Также я считаю очень важным оставить человеку смерть. И по причине христианских моих представлений определенных. Но и потому, что смерть — как необходимость живого умирать, очень важный момент в формировании человеческой культуры.
Бессмертные люди, с моей точки зрения, в культуре не нуждаются. Поскольку у них нет жесточайшей необходимости в творчестве, как в способе превращения мертвого в живое. Чтобы тем самым ощутить себя поверх противоречия жизни и смерти. А если смерти нет, зачем что-то творить, делать мертвое живым. Я вполне верю, что полученный таким путем homo super будет лучше нас, но он будет другой. Его возникновение точно приведет к инквизиции и жесточайшим войнам на земле. Потому что homo sapiens всю архаичную фазу занимался тем, что удерживал монополию на разум. То есть уничтожал все виды, представляющие для него опасность именно с точки зрения разума. Тем не менее польза от таких экспериментов довольно велика, просто надо четко понимать все зоны опасности, которые здесь возникают.
Читайте самое интересное в рубрике "Общество"