В мае 2024 года на YouTube йеменский учёный Хашем Аль-Гайли выложил 8-минутное видео, где на конвейерной линии роботы-хирурги быстро отделяют головы от одного человеческого тела, прежде чем пришить их к другому.
"Представляем BrainBridge - первую в мире революционную концепцию машины для трансплантации головы, — говорит диктор за кадром. — Трансплантация головы может дать людям с тяжёлыми заболеваниями, такими как неизлечимый рак, паралич, травмы спинного мозга или нейродегенеративные заболевания, возможность иметь полностью функционирующее тело, сохранив при этом сознание, память и когнитивные способности".
Довольно убедительный на первый взгляд ролик не только произвел фурор в соцсетях, но и одурачил доверчивых журналистов. Де-факто BrainBridge не проводит трансплантацию головы. Аль-Гайли и его финансовый спонсор вложились в упомянутое видео, чтобы привлечь инвестиции к исследованиям в данной области.
Один из самых ярых скептиков, комментирующих видео, сообщает Popular Mechanics, итальянский нейрохирург Серджо Канаверо (Sergio Canavero), который более десяти лет работает над усовершенствованием процесса трансплантации человеческой головы с помощью настоящих хирургов.
Он полагает, что очень скоро можно будет удалить всю голову человека, включая мозг, и присоединить её к телу здорового, но умершего донора.
Канаверо утверждает, что он уже успешно пересаживал головы обезьян, собак и мёртвых людей. Понятно, что его работа вызывает споры. Врачи и специалисты по биоэтике говорят, что эта процедура остаётся отдалённой фантазией, окружённой неразрешимыми хирургическими, юридическими и этическими загадками.
Проводимые им эксперименты вызвали сомнения со стороны как научного сообщества, включая его коллег в США и Европе, так и со стороны Ватикана. В течение многих лет нейрохирург жил в Китае, в одной из немногих стран, где, по его словам, он мог найти поддержку для своей сверхрискованной операции.
Хотя трансплантация головы человека может показаться футуристической фантазией, медики и учёные трудятся над этим спорным проектом уже более ста лет.
В 1908 году американский физиолог Чарльз Гатри (Charles Guthrie) был частью команды, изучавшей операции на кровеносных сосудах. В качестве эксперимента он пересадил голову собаки-донора на шею собаки-реципиента. Ему удалось добиться притока крови ко второй голове, но лишь на мгновение, и собака была подвергнута эвтаназии через несколько часов после операции. Это, возможно, стоило ему Нобелевской премии. В 1912 году награду получил его партнёр по исследованиям. Некоторые учёные полагают, что Гатри исключили из-за его противоречивого эксперимента.
В 1950-х годах советский хирург Владимир Демихов, который первым начал использовать иммунодепрессанты при трансплантации органов, разработал прототип современного искусственного сердца. Он начал пересаживать головы и верхнюю часть тела собак на спины других собак. Собаки с пересаженными головами могли двигаться, видеть и пить воду, но ни одна из них не прожила дольше месяца.
Двадцать лет спустя американский нейрохирург Роберт Уайт (Robert White) хирургическим путём прикрепил голову макаки-резуса к телу другой макаки. Обезьяна (первая из 30, на которых Уайт проводил операции) прожила восемь дней и могла чувствовать запахи, слышать, видеть, и даже укусила одного из исследователей. В отличие от Гатри и Демихова, Уайт стремился сохранить мозг донора, поэтому он предпочитал называть эту процедуру "полной трансплантацией тела".
Уайта раскритиковали активисты, выступающие за права животных, которые называли его "доктором Мясником" и преследовали членов его семьи.
Учёные избегали проводить эксперименты на животных вплоть до 2015 года, когда китайский хирург-ортопед Сяопин Жэнь (Xiao-Ping Ren) опубликовал статью, в которой описал способ проведения трансплантации головы на мышах.
В 2017 году Жэнь и Канаверо встретились на заседании Американской академии неврологических и ортопедических хирургов в Аннаполисе, штат Мэриленд, куда Канаверо приехал, чтобы найти хирургов, готовых помочь ему провести операцию по трансплантации головы. Он ответил на множество вопросов, но нашёл мало сторонников.
В начале 1980-х годов Канаверо учился в медицинской школе при Туринском университете, чтобы стать нейрохирургом. В это время, по его словам, он следил за научными открытиями, которые сделали бы возможной трансплантацию головы человека. Первое из них произошло в 1986 году, когда американский нейробиолог заявил, что открыл вещество, полиэтиленгликоль, которое может восстанавливать повреждённые нервные волокна.
В конечном счёте предложенная Канаверо процедура трансплантации головы должна была основываться на "специально изготовленном" и сверхостром ноже, который минимизировал бы повреждение спинного мозга, и полиэтиленгликоле, который ускорял бы его срастание со спинным мозгом донора.
Вторым серьёзным препятствием для успешной трансплантации, по мнению Канаверо, был риск сильной боли, вызванной повреждением центральной нервной системы, которая включает в себя головной и спинной мозг. Когда он узнал, что Винченцо Боникальци (Vincenzo Bonicalzi), ведущий мировой специалист по центральной боли, тоже работает в Турине, он с трудом поверил в свою удачу.
"Я подошёл к нему и сказал: "Профессор, я хочу делать операции по пересадке головы", — вспоминает Канаверо, — и этот парень не растерялся". В 2011 году они с Боникальци опубликовали книгу о центральной боли, в которой описали её причину и, по словам Канаверо, "экспериментальное лечение" в виде электрической стимуляции.
Наконец, в 2012 году Канаверо представил свой проект по наложению анастомозов на головной мозг, сокращённо HEAVEN. Хирургический подход, описанный в нём, был опубликован в журнале Surgical Neurology International, в редакционной коллегии которого Канаверо состоит.
Год спустя у него появился первый доброволец. Российский учёный-компьютерщик Валерий Спиридонов, страдающий болезнью Верднига-Гоффмана (спинальная мышечная атрофия 1-го типа) — дегенеративным заболеванием, разрушающим мышцы и нервы в головном и спинном мозге, — согласился стать первым пациентом Канаверо, которому пересадят голову. Но за те годы, что нейрохирург совершенствовал свою процедуру, Спиридонов женился и у него родился ребёнок. К 2019 году он уже не хотел рисковать жизнью ради своей семьи.
Но шумиха в СМИ, в основном спровоцированная самим Канаверо, уже привела к радикальным изменениям в жизни и научной деятельности хирурга.
"Всё стало очень политическим, и очень быстро стало очень политическим", — сокрушается он.
В 2015 году больница в Турине, где Канаверо проработал 22 года, расторгла с ним контракт. Канаверо обратил свой взор на Поднебесную — страну с гораздо более мягкими медицинскими этическими стандартами и родину хирурга-ортопеда Жэня, которого Канаверо считает своего рода братом по оружию.
Канаверо и Жэнь опубликовали статьи, в которых рассказывали об успешной трансплантации головы у собак, обезьян и даже человеческих трупов. Критики поспешили отметить, что смена головы у трупа — это просто анатомическая репетиция, а не полноценная трансплантация. Пока пребывание Канаверо в Китае ознаменовалось множеством заявлений хирургов и репортажей в прессе, но успешная трансплантация головы человеку до сих пор не проведена.
По словам доктора философии, почётного профессора социологии в Обернском университете и автора книги "Испытание нравственности: хирургические, этические и психосоциальные аспекты трансплантации головы человеку" Аллена Фёрра (Allen Furr), проблема трансплантации головы заключается в том, что "это невозможно сделать". В частности, разделение и повторное соединение спинного мозга по-прежнему невозможно.
"В мире ежегодно происходит 250 тысяч травм спинного мозга, и мы не можем их лечить, — указывает Фёрр. — Существует несколько экспериментальных методов лечения, но с очень, очень небольшим количеством успешных результатов".
Существует множество других проблем, которые необходимо преодолеть. Например, во время процедуры хирурги должны были бы каким-то образом поддерживать приток крови к телу донора и голове реципиента, в то время как иммунная система реципиента должна была бы быть сильно подавлена, чтобы избежать отторжения трансплантата.
И даже если операция пройдёт успешно, пациент, очнувшийся в новом теле, может пожалеть об этом, учитывая "мучительную" боль, которую он, скорее всего, испытает, по словам Фёрра. Канаверо сказал, что поместил бы пациента с пересаженной головой в медикаментозную кому на три-четыре недели, чтобы дать спинному мозгу время на восстановление и избавить пациента от самой сильной послеоперационной боли.
По словам Фёрра, пациента, скорее всего, ожидает "пожизненная хроническая боль, а также своего рода паралич”, не говоря уже о годах реабилитации, необходимых для восстановления двигательных навыков и контроля над лёгкими, пищеводом и голосовыми связками.
В 2016 году, в ответ на возмущение, вызванное экспериментами Канаверо и Жэня, этико-правовой комитет Европейской ассоциации нейрохирургических обществ, профессионального сообщества нейрохирургов, объявил трансплантацию головы человека неэтичной, сославшись, среди прочих возражений, на сомнительную научную обоснованность проведённых на тот момент исследований.
В большинстве стран информированное согласие является юридическим требованием для медицинского лечения. В бланках указано, что врач проинформировал пациента о том, что повлечёт за собой процедура, возможных побочных эффектах и о том, какой риск они представляют для вашего здоровья.
Когда дело доходит до пересадки головы, "некоторые утверждают, что информированного согласия быть не может, потому что пациенты не могут получить всю необходимую им информацию — потому что её нет ни у кого”, — заключает Фёрр.
В дополнение к информированному согласию существует медицинская концепция под названием "Право на попытку", которая позволяет неизлечимым больным, исчерпавшим все другие варианты, запросить доступ к препаратам или операциям, которые ещё не одобрены Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США.
"Было много дискуссий о том, как мы психологически воспримем чужое лицо, руки, гениталии. Если у донора тела были дети, могут ли дети навестить тело? — вопрошает Фёрр. — Что, если моё тело было осуждено за преступление, и теперь у меня есть эти отпечатки пальцев? Что, если моя голова — еврейская, а тело — нет? Возможно, организм всю жизнь питался свининой и моллюсками".
После мозга второй по величине пучок нервов в нашем теле находится в кишечнике. Кишечная нервная система, которую иногда называют "вторым мозгом”, состоит из более чем 100 миллионов нервных клеток, выстилающих желудочно-кишечный тракт от пищевода до прямой кишки.
Исследования показали, что перенос кишечной флоры одного животного на другое часто означает перенос тревожности, психологического дискомфорта и поведения, связанного со стрессом, этого животного. Кроме того, учёные теперь подозревают, что микробиомы могут также влиять на желания, решения и убеждения.
"Трансплантация головы была лишь промежуточным этапом на моём пути к гораздо более масштабной цели — трансплантации мозга клонам", — говорит Канаверо.
Он предлагает способ "переместить старый мозг в молодое тело с подготовленным иммунитетом или в неразумный клон". В 2023 году Канаверо написал в журнале SNI, что эта процедура "технически осуществима".
По словам Канаверо, это инвестиционная возможность на века, и он уже утверждает, что заручился поддержкой скрытных инвесторов.
"Американцы заинтересованы в этом, особенно очень богатые американцы, — говорит он, широко улыбаясь. — Большие люди, очень важные люди”.