Он пробирался тигриными тропами, вступал в смертельную схватку с медведем, нос к носу встречался с тиграми, леопардом и ядовитыми змеями, а однажды перекрыл дорогу целому семейству рассерженных индийских слонов. Синяев Виктор Васильевич — энтомолог с мировым именем — собирает неизвестные и редкие виды насекомых вот уже 35 лет. Выпускник факультета прикладной космонавтики нашел свой собственный космос в удивительном мире бабочек, среди которых есть Кометы и Сатурнии.
На основе собранной коллекции в 2003 году в Москве был создан досуговый клуб, своеобразный музей, сейчас он называется "Планета бабочек". Там Виктор Васильевич проводит занятия для детей и экскурсии для взрослых, а также участвует в энтомологических выставках и планирует новые экспедиции в дальние страны.
С чего начинается энтомология, куда следует отправляться за редкими находками, какие опасности подстерегают охотника за бабочками в научных экспедициях, кто является самым страшным "зверем" на планете и что чувствует энтомолог, когда у него в руках оказывается уникальная бабочка — с Виктором Васильевичем мы поговорили об этом и многом другом.
— Виктор Васильевич, с чего началось ваше увлечение энтомологией?
— Я был в командировке в Крыму в 1985 году, было мне тогда 30 лет. Наша обсерватория располагалась на горе Кошка рядом с городком Симеиз. После трудового дня я бегал к морю купаться. И не мог пройти мимо красивейших местных колючих растений — синеголовника и татарника, для меня это было в диковинку. В Сибири, где я вырос, такой растительности не было. Из них я делал икебаны. А потом стал думать, как же украсить мои сухие цветочные композиции? Путь к морю проходил через трассу на Форос. Ехавшие по ней машины, естественно, сбивали бабочек и стрекоз. На дороге я собирал сбитых насекомых и украшал ими свои цветы. С этого и начался мой интерес к бабочкам, хотя он в ту пору был еще неосознанным. А уже в следующую командировку в Крым я взял с собой сачок и специальные пакетики для бабочек.
— Расскажите о сотрудничестве с немецкими энтомологами. Ваши насекомые представлены в экспозиции энтомологического музея в Германии?
— Энтомологический музей Томаса Витта является самым крупным частным музеем бабочек в мире. Музей финансировал многие мои экспедиции. Мне была поставлена задача — собирать новые виды бабочек, и я привозил уникальный материал в музейную коллекцию. Описание нового вида — это всегда открытие! Два года назад, к большому сожалению для меня, ушел из жизни основатель музея Томас Витт, а его частная коллекция перешла в государственный зоологический музей Германии, он находится в пригороде Мюнхена. Через год экспедиции мои прекратились. Потом я нашел других спонсоров в Германии и Англии, но тут началась пандемия. Правда, до нее в 2019 году я успел побывать в Пакистане, Сьерра-Леоне и Африке.
— Сколько экземпляров насчитывает ваша коллекция?
— Тысячи. Как их можно всех посчитать? Они же везде тут у меня! Это ведь не так важно, сколько их всего, тем более коллекция "живёт", т. е. пополняется. Вообще, энтомология — это целый культурный пласт. Здесь и ботаника, и зоогеография, и история, и литература с поэзией.
За эти годы по моим сборам описаны тысячи новых видов насекомых! Мои немецкие кураторы говорят, что меня признают великим "собирателем" только через 20-30 лет после смерти. Такова жизнь, правила…[смеется].
— Как энтомология может быть связана с литературой и поэзией?
— У меня есть совместные статьи с учеными, с которыми я описываю новые виды насекомых. Два года назад вместе с моими друзьями энтомологами из Сибири мы описали 7 новых видов бабочек пальцекрылок. Мы дали им имена великих русских живописцев: Васнецова, Репина, Куинджи, Шишкина и др. А в прошлом году 17 новых видов древоточцев мы назвали в честь великих русских поэтов и писателей: Пушкина, Достоевского, Толстого, Есенина, Ахматовой и других. В ближайшее время мы представим следующую группу, где бабочки будут названы в честь выдающихся деятелей России, таких как Ломоносов, Менделеев, Склифосовский, Павлов, Гагарин, Королев, Сахаров и других. Такой флешмоб, понимаете ли? А пусть в мире знают наших!.
— Какие страны вам довелось посетить в поисках насекомых?
— Как-то я отметил, что побывал более чем в восьмидесяти странах, а это почти половина мира! Я собирал бабочек во многих штатах и на островах. Во Вьетнаме я работал семь лет, а в Китае — одиннадцать. Собирал насекомых в Шри-Ланке, где сейчас, кстати, уже второй год сидят в тюрьме наши энтомологи за поимку нескольких жуков и бабочек в национальном парке Хортон Плейнс (Horton Plains). Был я в Африке, в Южной и Северной Америке. В Колумбию состоялось 14 экспедиций по 2-3 месяца.
— Правда, что новые виды бабочек теперь носят ваше имя и имена ваших родных?
— Некоторые мои находки названы благодарными учеными в честь:
Несколько бабочек и жук названы в честь жены Светланы — Authomeris и Adhemarius svetlanae — это был мой подарок ей на 8 марта 2021 года, другие носят моё имя, например Callambulyx и Adhemarius sinjaevi, Rhodoprasina viksinjaevi. Вообще, более 70 видов насекомых названы в честь меня, моих родных и друзей, которые так или иначе помогали мне в моих экспедициях.
— Вам удалось найти самую большую в мире бабочку?
— Самая большая бабочка по размаху крыльев — это Thysania agrippina, размах ее крыльев около 30 см. Я нашел ее родную сестру, которая меньше всего на пару сантиметров и живёт она в горной части Центральной Америки. Эта вторая по величине бабочка в мире называется — Thysania winbrechlini. Она названа ученым, который ее описывал, в честь своего отца — Винфрида Брехлина. Это ли не увековечивание памяти! В современной энтомологии это удивительнейшее открытие!
— Как происходит выбор места для очередной экспедиции?
— Я закончил факультет прикладной космонавтики, специализация — исследования природных ресурсов аэрокосмическими методами. И эти знания мне пригодились — когда планирую поездки, то изучаю карты местности, космические снимки, ищу места с высоким эндемизмом.
Чтобы собрать новые виды насекомых, я должен побывать в тех местах, где их еще никто не ловил, или применить методики, которыми другие не пользуются. Я — охотник на бабочек.
Например, в Колумбии и Венесуэле я нашел довольно много новых бабочек, потому что это не самое популярное место среди энтомологов — там опасно, многие боятся ехать в малонаселённые, труднодоступные места. В джунглях обычно базируются партизаны. В Колумбии, например, четыре армии партизан, это только основные. Там нередки убийства, грабежи, киднеппинг.
— Расскажите о научных экспедициях. Были случаи, когда вашей жизни что-то угрожало?
— У меня много фотографий с оружием. Вовсе не потому, что я люблю с ним фотографироваться. Я просто бываю в тех местах, где это оружие существует и используется. В Бутане мы собирали бабочек в местности, где жил тигр-людоед. По словам местных жителей, он уже съел подростка и женщину… Мои экраны* стояли в двухстах пятидесяти метрах друг от друга, мне приходилось ходить и проверять их ночью одному. Я имел при себе палку, один фонарик на голове спереди, а другой сзади. Это чтобы тигр не напал со спины, я понимал, что такое возможно, и мы стояли там неделю!.
[*Примечание. Экран для ловли бабочек представляет собой жёсткий каркас с натянутой сеткой-ловушкой. Перед экраном располагается источник света, который привлекает насекомых].
Однажды в Индии мы приютились на лесной дорожке. Оказалось, что это была тропа слонов. Они пришли ночью, стоят в 30-40 метрах, мы видим только их силуэты. Ногами топчут, ушами хлопают, ревут — сердятся. Пугают нас — уйдите с нашей дороги! А как мы можем уйти, ведь вокруг непроходимые джунгли? У нас разбит лагерь, установлен генератор, экран, горит довольно мощная лампа. Возможно, это нас и спасло — на свет слоны не пошли. В конце концов они обошли нас лесом, громко ломая ветки и деревья, это впечатляет, такая мощь!
А однажды собираем бабочек с моим помощником, вдруг видим — светят два фонаря. Ими оказались глаза тигрицы. Мы спрятались за экран, а еще три человека, которые приходили из деревни посмотреть, что мы делаем, бросились в Брахмапутру. Тигрица была совсем рядом от нас, метрах в десяти, остановилась напротив, посмотрела в нашу сторону и пошла своей дорогой. Помощник из местных потом сказал мне, что она была сыта и не агрессивна — ее хвост оставался спокойным. А если бы кончик хвоста вздрагивал, то это верный признак агрессии. А вообще я убежден, что самый опасный зверь — это человек!
— Как живая бабочка превращается в музейный экспонат? Учитывая хрупкость любого насекомого, это становится чуть ли не ювелирной работой?
— Я поймал живую бабочку, поместил её в баночку с эфиром. Когда бабочка заснула, я убираю её в специальные бумажные конвертики, на них я обязательно пишу: где и когда поймано насекомое. Ведь насекомое без такой этикетки научной ценности не представляет. Ночных, мелких бабочек, а особенно жуков, укладываю на ватный конверт, так называемый матрасик, он обеспечивает амортизацию и лучшую сохранность образцов. Кстати, у меня в арсенале есть разнообразные светоловушки, приманки. Я применяю различные методики, например, разные бабочки летят на разный свет, а некоторые идут только на приманки. Это колоссальный труд! Пойманные экземпляры нужно сохранить в целости, аккуратно высушить, пока мы в дороге — защитить от муравьев, кожеедов и влаги, которая приводит к плесени.
— Сколько может храниться высушенная бабочка? Требует ли коллекция особенных условий хранения?
— Я видел бабочек, которые хранятся в музее уже 250 лет. Конечно, сохранность зависит от условий, в которых находятся экспонаты. В помещении должны поддерживаться определенная температура, уровень влажности. Бабочкам вредны прямые солнечные лучи, под их действием бабочки как бы "выгорают", блекнут, теряют природную, я бы сказал, красоту. Кстати, ночные бабочки выцветают быстрее дневных. В природе они летают в темноте, их крылья не приспособлены к яркому свету.
— Какое самое удивительное насекомое, которое вы обнаружили, на ваш взгляд?
— Самое удивительное насекомое — это то, которое ты увидел первый раз… [смеется].
— Можно ли сравнить поиск насекомых с охотой? Какие эмоции вы испытываете в процессе?
— Я охотник с десяти лет, но когда я поймал первого Аполлона — бабочку, которая считается у нас редкой, я ощутил в сотни раз больше положительных эмоций, чем тогда, когда мне даже удалось победить медведя. Я стоял на большой поляне и ликовал: "Люди! Я поймал Аполлона! Я поймал Аполлона!".
Поиски бабочек намного интереснее и азартнее, чем обычная охота. С медведями как-то всё проще. Это однообразие тайги, ты его выслеживаешь или он тебя [смеется]. А здесь вопрос даже не в трофее, а в самом многообразии встреч с разными бабочками, жуками, стрекозами, кузнечиками и другим многотысячным миром насекомых. Это процесс поиска, где ты посещаешь столько интересных уголков природы в разных диковинных странах!
— На планете еще много неизвестных и неописанных насекомых?
— Этого никто не знает точно. Некоторые считают, что не открыто всего 5 % насекомых, а кто-то утверждает, что обнаружить предстоит еще 15 %.
— Расскажите какую-нибудь особенную историю, связанную с той или иной бабочкой?
— Есть бабочка, которая названа в честь моего деда — Соловьева Ивана Ивановича. Он "в боях за Советскую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был ранен и умер от ран" (из похоронки) в полевом госпитале под Воронежем в 1943 году. Я предложил немецким ученым, если найду оригинальную новую бабочку, то мы назовем ее в честь моего деда. Они согласились. Это в определенном смысле стало знаком толерантности и примирения между нашими народами. Бабочку я нашел на севере Эквадора на границе с Колумбией, а немецкий учёный её описал, и теперь она называется Authomeris iwanowitschi.
— Существуют опасные для человека бабочки? Или эти создания несут в мир исключительно красоту и гармонию?
— Опасность может таить в себе ядовитая бабочка, а таких в природе немного. Но говорить о каком-то вреде для человека можно только в том случае, если он съест несколько таких насекомых. В остальных случаях бабочки навредить людям не способны. Хочется отметить, что бабочки сравнимы с цветами, которые имеют огромнейшее значение в нашей жизни. Недаром наш поэт и соотечественник Аполлон Майков более ста лет назад написал: "Долина вся в цветах, над этими цветами рой пёстрых бабочек, цветов летучий рой!".