Освоение космического пространства в последние годы считается одной из тех сфер деятельности, которая во многом определяет будущее отдельных отраслей науки, стран, наций и всего человечества в целом. К активной космической гонке, в которой давно присутствуют такие сильные игроки как национальное аэрокосмическое агентство Америки (NASA), европейское космическое агентство (EKA) и российский Роскосмос, активно подключаются Китай, Индия и другие страны. Накануне появилась информация о том, что NASA примет участие в запуске российского биоспутника "Бион-М".
С помощью этого космического аппарата российские специалисты планируют продолжить изучение воздействия космического пространства на живые организмы, отправив в космос мух и мышей. О том, насколько продвинулись российские ученые в изучении этого и многих других вопросов, а также о российской роли в мировой науке, перспективных разработках и прочем, "Правде.Ру" в эксклюзивном интервью рассказал научный руководитель Института радиотехники и электроники РАН, академик, член президиума РАН Юрий Гуляев.
— На днях стало известно о том, что российский биоспутник "Бион-М" собираются запустить с помощью американского исследовательского центра NASA. Запуск биоспутника — подготовка к межпланетным путешествиям? Оборудование для биоспутников российского производства? Так ли уж России необходимы американские партнеры?
— Запуск биоспутника — необходимость нашего времени. Это, конечно, очень важно для исследования околоземного пространства. Запуск, очевидно, ориентирован на изучение влияния условий космоса на организм людей, чтобы в будущем появилась возможность устраивать туристические орбитальные полеты. Мне кажется это очень интересным. Но, к сожалению, сейчас мы стали сильно отставать в области космоса по сравнению с американцами. Тот же американец Маск действительно очень сильно продвинут. Американские аппараты летят к Юпитеру, к другим планетам. А раньше мы были впереди.
Наш институт где-то в конце 90-х годов запустил несколько автоматических межпланетных станций к Венере, мы первые сделали с помощью радиолокаторов карту Венеры. Эта планета вся покрыта облаками, но радиолокационное оборудование, которое мы придумали, позволило изучить планету. Американцы тоже запустили такую станцию через год после нас. Прекрасно помню, что меня очень впечатлило, когда на Венере мы обнаружили горы высотой 111 километров. Больше, чем Эверест.
Тогда по поручению нашей Академии наук я выступал на CNN. Вместе с американцами мы рассказывали о радиолокационном исследовании Венеры. Но мы там были боссы, эталон, на который все ориентировались.
— Почему мы с США в космосе сотрудничаем сейчас, несмотря на санкции? Мы продолжаем делиться знаниями, а они тем временем ищут способы не пользоваться российскими ракетами, поощряют разработки Илона Маска. Мы не можем обойтись без NASA или они без нас? Зачем нам это нужно? Чем нам выгодно?
— Те, кто работают в этой области, нас по-прежнему очень уважают. Сейчас просто нет денег на частые запуски. Наши знания, наш интеллект в области космоса американские космические специалисты уважают, и считают, что мы, как минимум, равны, а где-то, может быть, и выше.
— Получается, у них деньги — у нас мозги. Значит, так ничего и не изменилось, все как обычно?
— Ну да. Американцы могут без нас, а мы можем без них. Но лучше вместе. Всем понятно, что влияют политические причины. Мы многого ожидали от Трампа, а сейчас не получается, потому что его там затравили.
А вот Маск меня лично восхищает. Правда, то, что он говорит насчет искусственного интеллекта, что роботы смогут вскоре нами управлять, мне кажется ошибочным: по крайней мере, не в этом столетии. Но надо отдать ему должное: он очень умный и талантливый.
Интеллектуальная деятельность — чрезвычайно высокая область в науке мироздания. Поэтому я думаю, что роботы вряд ли когда-нибудь смогут достичь того уровня, который имеет человек. В нашем институте мы активно занимаемся измерениями магнитных полей мозга. Мы, конечно, не можем узнать, о чем конкретно думает человек, но и из какой области его мысли, мы знаем. Определить это можно, зная, какая часть мозга возбуждается, если человек голоден, когда он хочет пить, когда ему весело, когда он занимается сексом. Мы соизмеряем области коры головного мозга, и это уже значительное достижение.
— А то, что мы только на 10% используем свой мозг, — правда или миф?
— Даже в основном на 4%. Недавно был случай в Англии: у одного человека сильно болела голова, а когда ему сделали трепанацию, подозревая у него высокое давление черепа, обнаружили, что у него нет мозга, просто нет. А имеется только очень тонкая пленка под черепом, самый верх коры, пленка 4 миллиметра толщиной. При этом человек совершенно нормальный, он имеет тот же интеллектуальный уровень, как и все. То есть в отношении того, что такое наш мозг и как он мыслит, мы еще в самом начале пути.
Еще великий философ Эммануил Кант, когда его спросили, какие проблемы он считает не решенными человечеством, и их трудно будет решить, назвал только две. Это мнение актуально по сей день, и я с ним полностью согласен. Первая проблема: как устроена наша Вселенная, откуда она возникла, как тут оказались мы. И второй основополагающий тезис: что такое мой личный внутренний мир, что есть мое сознание. Это потрясающая вещь, ведь мы в нашем сознании можем представить что угодно; например, по описаниям книги Толстого "Война и мир" можем увидеть, как в Бородине происходила битва. Не думаю, что роботы когда-то этого достигнут.
— Роботы только моделируют, это иллюзия уникальных процессов, обычных и естественных для человека?
— Роботы должны и будут помогать, безусловно, хотя это чревато социальными потрясениями. Потому что широкое применение роботов приведет к большой безработице. Что будут делать люди? Им придется либо отдыхать на пенсии, либо как-то выкручиваться, придумывая себе занятие, которое недоступно искусственному интеллекту. Тут большая сложность и опасность. Мы должны быть готовы к этому.
— От Маска мы привыкли слышать и самопиар. А здесь похоже на то, что человек испытывает угрызения совести изобретателя: не приведет ли его работа к каким-то страшным последствиям? Вам как держателю более 60 патентов и авторских свидетельств, вероятно, понятны эти терзания?
— Да, это понятно, ведь ответственность перед человечеством огромна. Когда наши и американские ученые делали атомную и водородную бомбы, они тоже терзались. А Сахаров вообще стал во главе борцов против применения ядерных устройств. Но потом стало ясно, что уж если их изобрели, то они не должны быть только у одной страны. Именно благодаря тому, что мы тоже взорвали свои бомбы, стало возможным жить в мире уже не один десяток лет. Вот такая закономерность: монополизм страшен. Баланс обязательно нужен. А если бы у нас не было ядерного оружия, то вероятнее всего планета уже погибла бы. Термоядерную войну нельзя допустить: это означает безоговорочный конец, вот на что должны быть направлены все усилия.
Но прогресс не остановить: биоспутники должны летать, роботов мы должны делать, необходимо развивать медицинские технологии, чтобы спасать людей, а ученые, видя в своих разработках иногда и опасности, должны об этом сообщать. Это нормально и правильно.
Беседовала Татьяна ТРАКТИНА