Новый закон, который запретит всех сторонников Навального. Оправдано ли это? Почему да? Почему "внутренние террористы" — действительно точный термин? Как организовать нормальный митинг, реализовать конституционные права и свободы? На все эти и многие другие вопросы Инны Новиковой ответил генеральный директор Центра политической информации Алексей Мухин.
Читайте начало интервью:
Встреча Байдена и Путина — темы для разговора
Байден и Путин — кто кому нужен?
После визита Блинкена стало очевидно насколько глубоко и плотно Украина управляется США
Алексей Мухин: Дом профсоюзов Одессы будет в центре Нюрнберг-2
Алексей Мухин: Наша система здравоохранения успешно справляется с вызовом
Рекордный рост смертности: ковид и другие болезни — кто больше
— Алексей, скоро у нас будут выборы в Государственную Думу. Недавно туда внесен законопроект о запрете избираться депутатами лицам, причастным к террористической или экстремистской организации. После принятия этого закона вся публика, которая активно дебоширила и веселилась, тоже будет приравнена к террористам или экстремистам, хотя…
— Нет-нет, давайте не будем в их дискурсе принимать участие, потому что они действительно хотят представить это как закручивание гаек, авторизацию власти в том смысле, что она становится авторитарной. — Нет, это совсем не так.
Речь идет о вполне конкретных условиях, вполне конкретных, как говорится, кейсах, вполне конкретных делах. И, на самом деле, с одной стороны это действительно выглядит как нарушение конституционного права гражданина избираться, но, внимание — ни президент, ни Конституционный Суд не пропустят нарушения Конституции.
И здесь речь будет идти о том, чтобы приравнять террористов и экстремистов. Это — действительно очень важная вещь, потому что очень многие наши коллеги, деятельность которых мы наблюдаем в соцсетях и так далее, действительно уже качественно переродились — стали экстремистами.
Они призывают к вполне конкретным действиям насильственного характера в отношении сотрудников правоохранительных органов, органов власти и так далее. Соответственно, они становятся экстремистами.
Поэтому, конечно, они должны быть поражены в правах, но по решению суда, а не какого-либо другого органа. Это должно решаться только судом.
— Вы ведь знаете, что наш суд примет решения, какие надо.
— Вот этого не надо, суд у нас — нормальный. Я исхожу из собственного опыта. Не надо слушать в соцсетях страдания по поводу российского суда. В конце концов везде так, у нас — ни хуже, ни лучше.
И если кого-то какое-то решение не устраивает, что мешает подавать апелляции?… Ребята просто хотят хорошей жизни, хотят праздника непослушания и чтобы за это им ничего не было. Так не бывает.
Если вы перешли грань и призываете к насильственным совершенно антиконституционным действиям, то вы на самом деле стали экстремистами. Тогда вы должны быть поражены в правах, это — совершенно нормально.
Любое государство должно себя защищать, это — его священное конституционное право. И мне кажется, что коллеги из США, когда у них был бунт в Капитолии, ввели отличное определение для этих ребят — "внутренние террористы".
Я пытаюсь в своей политологической стезе использовать этот термин и обосновывать его, потому что эти ребята действительно являются внутренними террористами. Они ведут себя как террористы, они говорят и действуют как террористы.
Знаете знаменитую американскую поговорку про утку? "Если оно похоже на утку и ходит, как утка, значит, наверное, утка и есть". Значит, это в конце концов — террористы. И решается эта проблема очень просто. — Ты перестаешь заниматься экстремистской деятельностью. Все — ты свободен.
Избирайся, баллотируйся, веди политическую деятельность и так далее. Но если ты возвращаешься к экстремистской террористической деятельности, ну извини, дорогой, получай ответку. Вот и все.
— Сейчас все это стало сложно и запутано, хотя раньше было все понятно, что экстремисты и террористы — это боевики, вооруженные люди.
— И сейчас это понятно. И я могу вам сказать как человек, которого неоднократно угрожали повесить, расправиться со мной разными противоестественными способами и так далее. Я не подавал в суд на это все.
Но в случае чего, извините, я эти процессы юридические хотел бы запустить. Потому что я это воспринимаю очень серьезно. У меня есть для этого основания.
— Это — действительно серьезно, и при необходимости можно и нужно подать заявления в суд и полицию. С другой стороны, у нас есть законы о собраниях, о массовых мероприятиях, свободе слова и так далее.
Но все это крайне ужесточено и регламентировано. Организаторам митингов, чтобы получить разрешение и не нести потом ответственность надо, например, заранее просчитать количество участников…
— Это — технические вещи, которые в принципе легко решаются, в том числе юридическим путем. Когда выходит гораздо большее количество участников, нежели заявлено, то организаторы пишут заявление в соответствующие органы, объясняют, почему так получилось.
Все — к ним претензий нет. Если вышло больше людей — ведь не страшно же. Здесь — только юридические тонкости, и все. Вы помните, чтобы кого-нибудь когда-нибудь наказали за то, что вышло больше народу, чем они заявили? Я не помню.
— Я тоже не помню.
— Существуют простые юридические процедуры для того, чтобы легализовать лишнее количество участников. Но если ты начинаешь вести агитацию, призывать громить магазины, переворачивать автомобили, шнырять между гуляющими по Тверской улице, дразня полицейских, тогда к тебе должна быть применена вся сила закона и соответствующих правоохранительных органов.