Почему на самом деле СССР во время правления Брежнева достаточно успешно развивался? Какие реформы нужны были советскому государству и экономике социалистической страны? Зачем Горбачеву были нужны Яковлев и Шеварднадзе? Чего больше всего тогда боялся Запад? Почему западные лидеры так обрадовались приходу Горбачева? На эти и другие вопросы в прямом эфире видеостудии "Правды.ру" ответил российский историк, советник ректора МПГУ Евгений Спицын.
Читайте начало интервью:
— Евгений Юрьевич, вы сказали, что Яковлев, переквалифицировавшийся из сталиниста и антисемита в демократа и либерала, был нужен Горбачеву. Зачем?
— Мне Николай Иванович Рыжков о таком эпизоде рассказывал. — Это было, когда его только-только назначили секретарем ЦК. Он сидел с Андроповым, обсуждал какие-то вопросы, когда в кабинет зашел Горбачев. Вот что он дальше говорит:
Тогда было принято, если о чем-то говорят два члена Политбюро, то я должен был выйти. Я молча встал и хотел выйти из кабинета. Андропов мне рукой показывает, сядь на место. Я сел. Горбачев присел. И они завели разговор.
Последним стал вопрос о возвращении Яковлева в Москву. Горбачев просил, чтобы он дал команду вернуть того в Москву. Горбачев только-только приехал из поездки в Канаду, куда он ездил, якобы изучать аграрное хозяйство Канады. Андропов говорит: Хорошо. Пусть приезжает.
А потом он взял оттянул подтяжки и со злостью отпустил. И продолжил: Но имей в виду, Михаил, в политику я его не пущу. То есть Андропов хорошо понимал, кто такой Яковлев и с чем, что называется, едят.
Но Горбачев пустил его не просто в политику, а в главный курятник запустил. Я просто своими глазами видел одну записку, которую Яковлев написал Горбачеву в декабре 1985 года. Он тогда был завотделом пропаганды и агитации.
Он предлагал учредить пост президента и создать две партии, то есть — расколоть партию, и так далее. Это — наметки целой программы реформ, которые они будут реализовывать в 1989–1990 годах. Но тогда Горбачев написал резолюцию: "подожди, не время.
В феврале 1986 года Яковлев становится уже секретарем ЦК. Вот вам и весь расклад. Они уже тогда прекрасно знали, что они будут делать. Поэтому Яковлев был нужен Горбачеву как агент влияния, идеолог перестройки, а также как громоотвод от себя любимого.
То же самое касается и Шеварнадзе. Он постепенно всю команду так называемых реформаторов стал туда вводить. Шеварднадзе вообще был дуб дубом во внешней политике, он там совершенно ничего не понимал. Горбачеву нужен был именно такой человек, чтобы он не мог что-либо ему противопоставить при обсуждении международных вопросов.
Потому что профессионалы горбачевские инициативы по излишнему разоружению, сдаче наших позиций встречали в штыки. Горбачев не мог это пробить. Поэтому ему нужны были эти "пробивальщики", которые ломали бы сопротивляющихся через колено.
— Евгений Юрьевич, вернемся в немного более раннее время. Если бы были реализованы в полной мере косыгинские реформы, как бы это повлияло на будущее страны?
— Я как раз недавно писал о косыгинских реформах, а сейчас пишу четвертую главу, которая тоже связана с советской экономикой этого периода. Так что я в эту тему погружен, изучил огромный массив материалов.
На мой взгляд, косыгинская реформа и так называемая глушковская альтернатива — во многом мыльные пузыри. Никакого принципиального влияния на развитие советской экономики они не оказали.
Дело в том, что проблемы нашей экономики в тот период крылись не в системном кризисе, а в структурном. На это, кстати, указывал еще Василий Васильевич Леонтьев, когда в середине 80-х по приглашению ЦК приехал сюда оценить состояние нашей экономики.
Ему предоставили все буквально, в том числе и закрытые статистические материалы. Он с группой помощников работал здесь месяца три и сделал вывод.
А зачем, — говорит, — вам менять систему-то? Система-то у вас — работоспособная. Вам надо решить две проблемы:
У вас — застой в кадрах (этот самый знаменитый брежневский застой в кадрах) и проблемы со структурой экономики.
Я, кстати, недавно разговаривал с Григорием Исааковичем Ханиным — знаменитым экономистом из Новосибирска. Он сказал, что в советской экономике были периоды рецентрализации — возвращения к сталинским моделям управления — в хрущевское и брежневское время.
Когда реформы Хрущева и Брежнева показывали свою неэффективность, то приходилось возвращаться на круги своя. И тут же темпы экономического роста за один год вырастали на 3-4%. Только за счет этого.
— Это — не очковтирательство, а действительные показатели?
— Действительно было так. Дело в том, что Ханин — статистик. Он изучал, в том числе все закрытые данные и альтернативные оценки, то есть — оценки, которые давали ЦРУ-шники и другие западные спецы. Они же постоянно писали доклады по развитию нашей экономики.
Их больше всего пугало, что советская экономика наступала на пятки буржуазной экономике. Если б не развал Советского Союза и верные экономические решения, то не Китай сейчас оставил бы позади Соединенные Штаты Америки, а мы обставили бы и Китай, и Соединенные Штаты Америки, и всю Европу.
Именно это, кстати, очень беспокоило Тэтчер, Рейгана и всю остальную компанию. Поэтому они так аплодировали приходу Михаила Сергеевича к власти и сделали из него фигуру мирового масштаба. Отсюда — вся эта политика: Горби, Горби!…
Беседовал Игорь Буккер
К публикации подготовил Юрий Кондратьев