Россия всегда будет проигрывать в отношениях с Белоруссией, Казахстаном, Украиной и другими постсоветскими странами, потому что политика властей в отношении народов, населяющих эти республики, в корне отличается от мнения общества. Все государства опираются на национальные чувства, а российская власть их гнобит. Бей своих, чтобы чужие побеждали?
Власть проваливается внутри страны и бывших республиках СССР, а общество практически не имеет возможности влиять на политику. Об этом в передаче "Жизнь как она есть" беседовали глава медиахолдинга "Правда.Ру" Вадим Горшенин и политолог Петр Милосердов.
Читайте начало интервью:
— Петр, есть ли сейчас в России реальные общественные силы, которые пытаются сохранить государство, укрепить его, наладить отношения с нашими соседними, некогда братскими народами, с которыми наша власть не умеет работать?
— Я вообще скептически отношусь к общественной деятельности в современной России. Потому что:
Поэтому о какой общественной деятельности можно говорить?
— Почему так происходит, на ваш взгляд?
— Потому что администрация президента решила, что у нее есть монополия на любые проявления общественной жизни. Всё.
А говорить о том, что создать некий, грубо говоря, общественно-народный МИД, который бы налаживал поверх барьеров отношения с украинцами, с которыми, кстати, неизбежно придется налаживать отношения…
Вся эта украинофобия, которая льется с экранов, — огромная глупость, потому что там живет 35 миллионов человек, которые никуда не делись.
И нам с ними жить еще веками.
Будь у нас поумнее руководство, оно бы приглушило вообще эту историю. Так вот налаживать отношения поверх барьеров не дадут, я думаю, не получится.
— А с Белоруссией и Казахстаном?
— Там другая ситуация.
С Белоруссией и Казахстаном нужно искать связи поверх барьеров, учиться разговаривать с этими людьми.
Когда я съездил в Казахстан восемь лет назад, я сразу сказал Саше Поткину, что никакие общественные активности в Казахстане развивать не получится по очень простой причине: уровень местных политиков и общественных деятелей, их представления о реальности, в том числе политике и общественной деятельности, находится где-то на уровне 1988-1989 годов.
Помните, первый съезд РСФСР был? Там были предельно наивные представления о реальности, общественных процессах, о мире. Там все было очень наивно, очень провинциально. За восемь лет, может быть, там что-то улучшилось, но когда я почитываю казахстанский сектор Facebook, сразу видно, что это очень наивные люди. Это данность.
Может быть, в каком-то смысле это даже плюс, что можно начинать с ними диалог с немножко более высокой позиции, чему-то их научить, о чем-то с ними договориться. Но кто этим занимается?…
— Петр, наверное, все происходящее сейчас хорошо укладывается в концепцию Льва Гумилева по поводу спящих народов и тех, которые идут в развитие. Среднеазиатские, наверное, сейчас спят. Может быть, через какое-то время вверх пойдут. Россия как-то развивается, а не ушла в спячку. Ведь и в Советском Союзе Россия была лидером. А какой уровень образованности у казахского общества по сравнению с временами советской власти?
— Я не знаю, что там происходит с образованием в Казахстане. Но в тюрьме со мной сидел выходец из Узбекистана, молодой парень — 27 лет. Он ничего не знал про Великую Отечественную войну. Он слышал, что была какая-то война и были какие-то немцы. Я просто купил ему специально учебник через Ozon современной истории последних ста лет, чтобы он начал читать. Он хороший парень, тянулся к информации. Но он был исключением, потому что большинство не тянулось ни к чему.
Люди не знают. Была какая-то война, а кто там, что там — им даже не интересно.
— В одной из наших школ спросили школьников выпускного класса, кто первая женщина-космонавт. Они ответили — Зоя Космодемьянская. И это на самом деле один из самых больших наших провалов даже не в системе получения образования, а провалы во всем обществе.
— Я считаю, что Россия, пользуясь своими возможностями на сегодняшний день, вполне могла бы пролоббировать создание сети русских школ в Казахстане, где учились бы на русском языке, по русским учебникам за какую-то символическую плату, а то и бесплатно. Причем учились бы все — и казахи, и русские.
Я уверен, что могли бы вполне пролоббировать эту ситуацию путем, конечно, каких-то долгих торгов с руководством Казахстана.
— Наверное, не только в Казахстане, но и в Молдавии, Белоруссии и т. д.
— Не только в Казахстане, конечно. Раньше могли бы это сделать и на Украине. Сейчас, я думаю, это уже, конечно, утерянная ситуация абсолютно. Но этим никто не занимался и не занимается.
Главные наши вожди договариваются с местными вождями, которые, как правило, являются коррупционерами, договариваются по бизнесу, а остальное их не волнует.
— Они договариваются. Но вопрос в том, что у России нет уверенности в завтрашнем будущем в своих отношениях с этими соседями.
— А Россия — это кто? Давайте я сейчас спрошу. Мы с вами или кто это?
— Мы с вами — разве не Россия?
— Мы с вами — Россия, только мы не принимаем решения, к сожалению.
— Но мы с вами — часть российского общества, которое может об этом говорить.
— А людей, которые принимают решение, это не волнует. Они знают, что они через пять лет с этого поста уйдут в совет директоров какой-нибудь нефти, газа, чего-то там еще. Они по этому поводу не парятся.
— Что вы предлагаете делать в такой ситуации?
— Я за советы и предложения отсидел 2,5 года. Я хочу быть осторожным в плане советов. Поэтому скажу путем констатации каких-то вещей.
Те люди, которые управляют Россией, не национально ориентированные, они не являются российской национальной элитой, соответственно, они не исповедуют русские национальные интересы.
Что делать в этой ситуации? Пока такие люди будут у власти, будет ровно та ситуация, когда мы будем договариваться с каким-то местным главным жуликом, будь его фамилия Янукович или любая другая. А когда этот жулик будет свергнут людьми, которым предложат западную рекламную картинку, мы потеряем там всякое влияние. Вот и все.
— Петр, что сейчас происходит в националистической среде нашей политики?
— Эта среда очень сильно атомизирована, дезориентирована, деморализована.
Да и сидеть в тюрьме — удовольствие сомнительное. Второй раз туда особо люди не хотят.
Очень сильно расколол украинский конфликт.
Очень сильно оказалось раздроблено национальное движение.
Причем это еще наложилось на то, что если власти Украины, например, или Белоруссии последние 20-30 лет вели определенный нацбилдинг в той или иной, скрытой или открытой форме, и Лукашенко, и Янукович (как к нему ни относись), тоже демонстрируют национальное государство.
В России этот процесс никак не велся. Есть понятие "россиянин". Но я не знаю, кто такой россиянин. Я в своей жизни россиянина не встречал. Я сидел в тюрьме, я там видел людей самых разных национальностей, например, чеченцев…
— Чеченец, но гражданин России?
— Да, но он не назывался россиянином. Никто так себя не называет. Вот я видел русских, украинцев, евреев, немцев, поляков, чеченцев… Кого угодно.
Но я не видел ни одного человека, который про себя сказал бы: "я — россиянин".
Беседовал Вадим Горшенин
К публикации подготовил Юрий Кондратьев