О конфликтах вокруг России, русских парадоксах и западных проблемах главному редактору "Правды.Ру" Инне Новиковой рассказал международный консультант по организационному развитию корпораций, президент Международной академии гуманитарных технологий (Вашингтон), сопредседатель русско-германского философского сообщества Евгений Гильбо.
Читайте начало интервью:
Евгений Гильбо о системном кризисе российской экономики
Эксперт предсказал крах нефтегазовой отрасли России
Евгений Гильбо: санкции против России — выдумка СМИ
Евгений Гильбо: в российской власти плохие бухгалтера
Евгений Гильбо: проблемы народ России выбрал себе сам
Евгений Гильбо о фашизации и преследованиях меньшинств
Западный социолог о конфликтах на постсоветском пространстве
— Евгений Витальевич, генсек НАТО предложил Грузии готовиться к вступлению в НАТО несмотря на наличие территориальных споров и конфликтов с Южной Осетией и Абхазией. При этом, когда они отделялись, они не предполагали жить самостоятельно, они думали сразу войти в состав России. Кстати, и в Донбассе был референдум, но Россия эти республики тоже не приняла.
— Видите, какая странная непоследовательность. Крым включают в состав России, вроде можно. А другим почему-то нет.
— Так ведь там 90 процентов населения голосуют "за" и исторически Крым российский.
— А значит, соответственно, в том же положении та же Абхазия или Осетия, но их не включают. В таком же положении и республики Донбасса — их тоже не признают и не признают их референдумы. Ну и что? Почему Крым можно, а эти нельзя? То есть это просто непоследовательность государственной политики. Я понимаю, что она связана с определенными групповыми интересами внутри Кремля.
Но такая непоследовательная политика явно противоречит национальным интересам. Понятно, что так или иначе все эти проблемы, все эти споры найдут решение уже в рамках совершенно другой конфигурации. Потому что, скажем так, то ресурсное обеспечение, которое есть у территориального государства Российской Федерации, недостаточно для его существования.
Поэтому в ближайшее время мы увидим его коллапс как типа государственности. Соответственно, можно пойти по пути создания глобального русского государства. Но, опять же, когда это предлагалось делать систематически 25-30 лет назад, действовать уже в рамках такой естественной эволюции в глобальное государство, которое соответствует современной экономике, они не захотели.
В результате мы получаем сейчас странную парадоксальную ситуацию, когда, во-первых, в Российской Федерации живут 45 процентов русских, которые живут в мире. И производится только 20 процентов, что называется, добавленной стоимости, которую производят русские во всем мире. А 55 процентов русских людей и 80 процентов валового продукта русских находится за пределами Российской Федерации.
— А как вы это могли посчитать?
— Да это прекрасно считается. Статистика есть, чтобы посчитать. Возьмите и посчитайте, какие бизнесы держат русские за границей, хотя бы просуммируйте их валовой оборот, просуммируйте их прибыльность. И увидите, что они в четыре раза превышают то, что составляет совокупный ВВП Российской Федерации.
Нужно же понимать, что происходит в мире реально. Понятно, что эти ребята не нуждаются в системе глобализма. У них нет еще достаточного классового самосознания, что называется, и вообще понимания, что им нужно. Они чувствуют, что им нужна какая-то глобальная система защиты, но пока еще они не готовы ее создавать сами, потому что чувствовать не означает понимать, с чем работаешь и как надо это делать.
Понятно, что Российская Федерация могла бы на них опереться, дав им то, что им нужно, но она предпочла замкнуться со своими бюджетниками, уничтожить экономику внутри страны. Это позиция нынешней власти. Но поскольку они не захотели трансформироваться в глобальное государство, то само это государство бюджетников скоро естественным путем развалится. Просто потому, что из-под него бюджет потихонечку уходит.
Но какие-то структуры, которые уже глобализировались, останутся. Те же самые ЧВК, определенные ведомства, которые уже выстроили какие-то контакты с глобальными русскими структурами и корпорациями. Они останутся, а все остальное обрушится. И, скорее всего, выполнение этих функций работы с бюджетниками после распада этого государства уйдет на муниципальный уровень. И уже это новое глобальное государство и корпорации будут иметь дело напрямую с муниципалитетами.
— Но и во всех странах есть проблемы…
— Да, в Германии есть свои проблемы, но, как говорится, нам бы их проблемы. Я не буду говорить, что Европа живет очень хорошо, что в Европе нет своих проблем. Действительно, они есть и нарастают, но так или иначе они разрешатся.
Они разрешатся, я думаю, на будущих выборах, когда в Германии просто рухнет коалиция старых финансистских партий, придут корпоратократы. Они будут проводить политику, прямо противоположную. К сожалению, она будет поначалу тоже экстремистской, но уже в другую сторону. На левый экстремизм будет отвечено правым экстремизмом, к сожалению. Это тоже будет не очень хорошо, но я надеюсь, что до такого, как в 30-е годы было, дело в Германии не дойдет. Просто у них уже опыт есть.
Во всяком случае, сейчас пойдет резкое поправение и начнут закручивать гайки, потому что действительно вся эта левизна в политике не очень хороша. Скажем так, программа этих сил была в свое время изложена в манифесте Брейвика. Соответственно, и вся история с Брейвиком была сделана, чтобы опубликовать тогда этот манифест в виде его речи на суде. Сейчас эта программа — уже предмет конкретного политического торга между различными политическими силами в Германии.
Читайте продолжение интервью:
Евгений Гильбо: Россия предложила Белоруссии самоубиться