Подмосковный экс-чиновник Александр Шестун незаконно обогатился на 10 миллиардов рублей. Смертная казнь для таких уже не актуальна, есть другой способ наказания, считает эксперт "Правды.Ру" Александр Кабанов.
Генпрокуратура России сообщила во вторник, 15 января, что направит в суд иск об изъятии в доход государства имущества бывшего главы Серпуховского района Подмосковья Александра Шестуна общей стоимостью 10 млрд рублей. Шестун, согласно данным генпрокуратуры, фактически является владельцем 676 объектов недвижимости, 565 из которых оформлены на подконтрольные ему 40 юридических лиц и на их номинальных директоров. Таким образом, на балансе чиновника в настоящее время значится более 13,4 млн кв. метров недвижимости — это почти 1,5 тыс. га муниципальной земли, принадлежавшей государству.
Кроме того, выяснилось, что в личном пользовании семьи Шестуна находится домовладение и земельный участок площадью 17 га, а также автопарк из 22 автомобилей за 27 млн рублей. Главу Серпуховского района арестовали 14 июня 2018 года. Позднее арест был наложен на его имущество и банковский счет.
"Правда.Ру" попросила прокомментировать ситуацию члена СПЧ, председателя Постоянной комиссии по противодействию коррупции Кирилла Кабанова.
— Судя по объему "честно нажитого", Шестун воровал не один год, декларации в налоговую подавал. Куда же там смотрели?
— Дело в том, что реальная разработка предполагаемого преступника по линии спецслужб длится года два, выявляется не только преступная деятельность конкретного лица, а также вся преступная группа. Во-вторых, фиксируются преступные доходы, которые прячутся. Их же надо доказать еще. Я думаю также, что у Шестуна было определенное прикрытие как в правоохранительных органах, так и везде. Борьба с такого уровня коррупционерами во всем мире достаточно сложная, особенно в отношении людей, которые находятся на публичных должностях.
— В Китае коррупционеров такого масштаба расстреливают. Начиная с какого ущерба можно было бы у нас ввести пожизненное?
— Китайцы в течение последних трех-четырех лет стали отказываться от применения смертной казни. Они выносят приговор "смертная казнь", но лицо может пойти на сговор с правосудием и совершить деятельное раскаяние. Это наша (Постоянной комиссии по противодействию коррупции. — Ред.) идея на самом деле — о том, что правильнее было бы не только наказание, но и возврат средств. Коррупционер, грубо говоря, может "выкупить" себе жизнь. В результате он получает не смертную казнь, а десять лет тюрьмы. Мы предложили законодателям, в том числе президенту, что необходимо ужесточение законодательства, а именно ответственность от десяти до 25 лет, без права условно-досрочного освобождения и амнистии в случае невозмещения ущерба.
Если у больницы украдут, предположим, 1,5 миллиона рублей, то будут тяжелые последствия не только для казны, но и для здоровья людей. Поэтому любое хищение бюджетных средств должно жестко наказываться. Но у нас правозащитники выступают против ужесточения законодательства в сфере противодействия коррупции. Они говорят, что наше законодательство достаточно, и их позицию поддерживает правительство. Но я думаю, что все равно рано или поздно мы придем к китайскому варианту, потому что ущерб огромный.
То, что скупается в России, — это еще не все. Потому что еще есть зарубежная часть, которую вытащить очень сложно. Поэтому человеку нужно давать шанс и предлагать: либо ты выйдешь через 25 лет и вряд ли тебе эти деньги потом понадобятся, либо ты возмещаешь ущерб и дальше получаешь свои десять лет и право условно-досрочного освобождения. А в случае хорошего поведения выходишь на свободу через пять-шесть лет.
— Сколько у нас таких, как Шестун?
— Преступным путем они просто наживают деньги. А это, на самом деле, теневая часть экономики. Коррупционные принципы формировались с 1991 года, с момента приватизации и формирования элит. Те, кто сегодня за рубежом, кричат о неких либеральных ценностях — это они сформировали коррупционные отношения.
Вопрос в том, что на сегодняшний момент эта история стала такой плотной. Я думаю, что у нас в настоящий момент перспективы совершенно нормальные на выздоровление. Процесс включения государства идет, причем идет жестко. Нельзя болезнь вылечить за один день, тем более хроническую болезнь, тем более непонятно, кому из докторов доверять, кому из докторов не доверять.
Мы проходим тот же самый путь, который прошли все развитые страны в конце прошлого столетия. Причем европейские страны и Соединенные Штаты Америки, которые нас учат борьбе с коррупцией, сами не избавились от нее. Они просто немножко низовую, среднюю коррупцию убрали. А политическая коррупция, коррупция в госзаказе такая же. И ради своих политических интересов, коррупционных интересов в том числе, они могут войны начинать.
— Какой пример вы можете привести в плане улучшения ситуации у нас?
— Пять-шесть лет назад для того, чтобы нам получить быстро зарубежный паспорт, нужны были знакомые какие-то, были коррупционные расценки на эту услугу — в районе 300 долларов. Были люди, которые занимались этим бизнесом. А сегодня процедура простая и понятная. Меняется молодежь. Страх появляется у чиновников, поэтому я думаю, что через пять лет будет лучше, чем сейчас. У нас иных вариантов нет.
Фото: picabu. ru
Читайте по теме:
Юрий Чайка рассказал о масштабах коррупции среди чиновников
"Сами удивлены": бизнес заявил о снижении коррупции в России
Миллиарды полковника Захарченко пущены государством "в оборот"