Российская космическая отрасль в 2017 году пережила несколько достаточно неприятных моментов. Неприятных прежде всего по соображениям престижа.
В последних числах декабря между вице-премьером Дмитрием Рогозиным и "Роскосмосом" даже произошла своего рода перепалка. Рогозин в интервью телеканалу "Россия-24" заявил, что азимут стартовой площадки космодрома Восточный не был учтен при запуске ракеты-носителя "Союз" с разгонным блоком "Фрегат" и спутниками. Речь о происшествии в ноябре, когда запуск окончился неудачей. По словам вице-премьера, "настройки действительно были под Байконур: не посчитали азимут".
В "Роскосмосе" с этим заявлением, мягко говоря, не согласились: "Полетное задание для запуска ракеты-носителя "Союз-2.1а" с РБ "Фрегат", космическим аппаратом "Метеор-М" 2.1 и полезной нагрузкой разрабатывалось специально для космодрома Восточный. Оно прошло проверку именно для космодрома Восточный, что и было проверено специалистами в соответствии с существующими методиками".
Подобные стычки плюсов российской космонавтике явно не добавляют — в том числе, и во мнении зарубежных заказчиков. Здесь стоит добавить, что количество запусков спутников на российских носителях в последние несколько лет постоянно снижается. И причина тому — конкуренция со стороны американских компаний. Тем более, что с пиаром у того же Илона Маска все в порядке.
Но есть и достижения — по крайней мере, в "Роскосмосе" 29 декабря сообщили, что по предварительным расчетам, чистая прибыль в 2017 году увеличилась в четыре раза. "По предварительному прогнозу, чистая прибыль предприятий, входящих в периметр госкорпорации "Роскосмос", в 2017 году в четыре раза превысит показатель 2016 года и составит порядка 13 миллиардов рублей", — отметили в госкорпорации.
"Правда.Ру" поинтересовалась у экспертов, каковы перспективы российской космической отрасли в наступающем году, есть ли шансы не отстать от американцев — и Китая.
Иван Моисеев, научный руководитель Института космической политики:
— Перспективы известны. В соответствии с Федеральной космической программой, первый приоритет — прикладные спутники: это связь, дистанционное зондирование Земли.
Второй приоритет — продолжение эксплуатации МКС, пилотируемые полеты, выполнение своих международных обязательств.
Ну и третий — наука. В следующем году запуски в этой части только готовятся, все они перенесены, кроме долго ожидаемого запуска модуля науки на МКС. Но это по пилотируемой программе.
По расстановке сил в мире — всего у нас 200 стран в мире, 100 из них имеют свои спутники, а 10 стран имеют космодромы и возможности спутники в космос выводить. США далеко впереди всех остальных вместе взятых, где-то в 2-3 раза больше по эффективности. Второе место, здесь уже можно спорить — это Россия, Европа и Китай.
Третье место — Индия и Япония.
И, наконец, последнее место — новые страны. Южная Корея, КНДР, Иран. И еще Израиль, который запуски производит достаточно редко, свои стратегические задачи в космосе они решают по мере возникновения.
Андрей Ионин, член-корреспондент Российской академии космонавтики имени Циолковского:
— На мой взгляд, нам надо четко определиться с будущим программы МКС. Тем более, что программа подходит в концу — сейчас согласованный срок 2024 год. Наши основные партнеры по программе МКС — США — заявили о своих новых планах — это Луна. В США принята новая космическая политика. То есть, в принципе, американцы определились, нам поэтому тоже надо определяться. Что мы будем делать после 2024 года, с кем мы будем делать, где мы будем делать, на какие средства мы будем делать? На мой взгляд, этот вопрос должен стать ключевым в 2018 году для всей космической отрасли.
Программа МКС — это не только некая программа в целом, она сейчас для нас определяет и перспективы нашей пилотируемой космонавтики, которая для нас является если не самой приоритетной с точки зрения решаемых задач, то имеющей большое политическое значение.
Второй, на мой взгляд вопрос, с которым надо определяться — как российская космонавтика, космические средства будут использованы в программах по созданию в нашей стране цифровой экономики. Все должно быть вписано в мировые тренды.
На мой взгляд, космические системы здесь могут занять ключевую роль, просто в силу своих конкурентных преимуществ. Космические системы глобальны по применению, их использование не зависит от того, что происходит на Земле, они защищены при прочих равных условиях лучше, чем любые наземные системы.
Мы наблюдаем с интересом за тем, что происходит, в первую очередь, в США и что получило название "частная космонавтика". Это не совсем корректно, но оно так называется, понятно, о чем идет речь. На мой взгляд, у нас об этом много говориться, но пока реального сдвига не произошло. И я думаю, что 2018-й год с этой точки зрения станет определяющим, мы увидим серьезные космические проекты с участием государства и крупного российского бизнеса. Эти проекты могут быть в самых разных сферах.
Китайская и американская космонавтика развиваются успешно, но построены на различных моделях. Китайская модель — скорее, советская. Там существует две большие госкорпорации, которые на средства китайского бюджета не очень быстро развивают космическую программу. Но при этом неуклонно, и они достигли, на мой взгляд, уже очень больших успехов. Это довольно жесткая государственная политика, большой государственный бюджет.
Американская космонавтика развивается по другой модели. Это тоже очень правильная, четкая государственная политика, но при этом, широкое привлечение частных инвесторов. И мы видим, что там за последние 15-17 лет достигнуты очень большие успехи. Американский крупный бизнес пришел в космонавтику, есть большое количество проектов.
Мы пока застыли, не знаем куда вернуться. Либо вернуться к китайской модели, либо переходить на американскую, либо все-таки что-то предложить свое, с учетом нашей национальной специфики.
Но если американцы и китайцы могут развиваться независимо, в силу просто размеров своих экономик, финансовых и интеллектуальных возможностей, то нам сегодня надо, на мой взгляд, концентрироваться на определенных направлениях. Понимая, что наступление широким фронтом, что делал Советский Союз, что мог делать Советский Союз, что мы пытались сделать в российское время, сейчас уже контрпродуктивно. Нам нужны надежные стратегические партнеры.
Космос это проекты, которые длятся десятилетиями. Здесь доверие к партнеру очень важно, чтобы через два-три года такой партнер тебе не сказал, что у него национальные интересы изменились.
В основе таких проектов должно быть не то, что мы дружим, а общность стратегических интересов. Именно они являются основой того, чтобы партнерство было взаимовыгодным. Это необходимое условие.
Если нет общих задач, то и не будет никакого стратегического сотрудничества.