В последнее время обострилось противостояние между властью и гражданским обществом. Считается, что лучший, если не единственный, способ добиться результата — это протестные акции, жесткое противостояние и прочие агрессивные действия. Так ли это? И что надо делать, чтобы власть слышала людей? Куда идти? Как формы диалога наиболее эффективны? Об этом в студии "Правды.Ру" поговорили депутат Государственной думы РФ Равиль Хуснулин и председатель совета депутатов Таганского района Москвы, руководитель рабочей группы "Общество и власть" московского штаба ОНФ Илья Свиридов.
— Люди выступают против планов девелоперских компаний, по протестному конвейеру возмущение граждан передается к власти — муниципальной, региональной, федеральной. Такое положение дел присутствует в любой отрасли, будь то строительство, ЖКХ или экология.
Несанкционированные акции, беспорядки и жженые покрышки оставим на совести так называемой оппозиции, которая преследует исключительно свои политические и экономические интересы, совершенно далекие от нужд и чаяний простых граждан. Какие способы привлечь внимание чиновников, кроме протестных акций, наиболее действенны и эффективны? Какова роль местного самоуправления в диалоге с людьми?
Равиль Хуснулин: Как говорили древние, прежде чем спорить, надо договориться о понятиях. 131-й Федеральный закон определяет все, что касается принципов организации местного самоуправления; там в общих положениях написано, что местное самоуправление РФ — это форма осуществления народного своевластия, обеспечивающая самостоятельное и под свою ответственность решение населением вопросов местного значения, исходя из интересов населения, с учетом исторических и иных местных традиций.
Звучит немножко суховато, но зато четко определяет сферу деятельности и ответственности этих органов. Беда в том, что до сегодняшнего дня большинство наших граждан не понимало, что они реально имеют возможность эту власть реализовать. Так называемая протестная активность никоим образом не способствует решению проблем. Потому что невозможно решать законные вопросы, нарушая закон.
А все эти выступления так или иначе идут на грани фола, с нарушениями, тем более, когда людей выводят на улицу с целью создания конфликтной и проблемной ситуации. Организаторы изначально желают ее спровоцировать, чтобы показать, что власть не справляется, не управляет, а народ жутко недоволен.
Я считаю, что основной способ, если не единственная возможность, донести свои проблемы до исполнительной и законодательной власти — это конструктивный диалог общества и власти.
— Тем не менее в определенных кругах бытует мнение, что такой диалог между обществом и властью невозможен. Как все это происходит в Таганском районе? Возможно ли измерить эффективность работы местного самоуправления?
Илья Свиридов: В Конституции написано, что органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти. То есть это институт между властью и между обществом, своеобразная прокладка, амортизатор, инструмент донесения информации, который должен работать как раз для того, чтобы разрешать какие-то конфликтные ситуации и протесты.
Если говорить конкретно про Москву, то, к сожалению, местное самоуправление у нас еще со времен Лужкова находится в обделенном состоянии. Большая часть полномочий, которая должна быть у него по 131 закону, именно в Москве передана на уровень выше: региональной власти.
Из 24 вопросов местного значения только три или четыре пункта относятся к нашей компетенции. Все остальное забрала Москва. Это связано с тем, что город имеет единую структуру городского хозяйства.
Эта аргументация позволила в свое время, когда принимался 131 закон, внести туда 79 статью, по которой Москва, Питер, а теперь и Севастополь имеют особые правила местного самоуправления. В Москве, конечно, ситуация по местному самоуправлению отличается от других городов федерального значения.
— Не ведет ли такое ограничение этого диалога к тому, что так называемые протестные движения именно в столице имеют больший накал? В том числе жаркие баталии о реновации? Как вы считаете, Равиль?
Р. Х.: Да, наверное, это одна из причин. Но здесь, я думаю, надо разделить проблему на две части. Первая — проект закона о реновации — касается пока только Москвы. Естественно, люди, которые живут в этом регионе, высказывают свои претензии, мысли, чаяния.
Как человек, который слушал законопроект о реновации начиная с первого выступления инициаторов у нас в комитете и до последнего чтения, могу ответственно заявить, что первоначальная концепция и то, что в итоге принято, это совершенно разные вещи. Огромное количество вопросов, которые ставили люди, снято.
Что касается выступлений, то давайте вспомним политическую историю. Именно Москва и Питер отличаются тем, что здесь есть категория граждан, которая достаточно оппозиционно, в штыки воспринимает все новшества, все предложения власти. Ряд оппозиционных партий в столице имеет большую поддержку, в то время как в регионах они никогда не проходят, даже не приближаются к необходимому минимуму.
Я соглашусь со своим коллегой, что проблемы Москвы и проблемы Казани, Челябинска или Якутска совершенно разные. И как человек, который работает в комитете по федеративному устройству местного самоуправления, могу сказать, что у нас очень много вопросов к этому закону. Неслучайно туда уже внесено больше ста поправок. Но это как раз говорит о том, что закон сам по себе живой и востребованный, он требует изменений, потому что жизнь диктует свои условия. Нельзя написать закон, который будет учитывать абсолютно все реалии сегодняшнего и завтрашнего дня.