В середине марта президент России Владимир Путин провел с правительством совещание, которое можно позволить себе назвать несколько загадочным. Пресс-служба Кремля сообщила, что "основной темой встречи станет совершенствование межбюджетных отношений" и что на заседании будут главы некоторых регионов страны. Кроме того, нам сообщили, что "будет также рассмотрен ряд актуальных текущих тем".
Но в опубликованной стенограмме совещания мы видели выступления целого ряда министров — например, по вопросам транспорта, по эпидемии гриппа и так далее. А затем президент страны обратился к собравшимся с такими словами: "Давайте теперь поговорим о совершенствовании межбюджетных отношений, подискутируем по вопросу, ради которого мы собрались", — и на этом стенограмма совещания обрывается. То есть в данном случае мы не знаем, о чем они говорили, не был опубликован перечень поручений президента по результатам совещания. Присутствовали только три руководителя регионов, включая мэра Москвы. У столицы, как правило, есть особое мнение по межбюджетным отношениям. Остальные восемь десятков губернаторов представлены не были.
Нужно понимать, для чего существует сама концепция межбюджетных отношений. Дело в том, что одним из важнейших принципов бюджетной политики является выравнивание количества и качества предоставляемых каждому гражданину России государственных и муниципальных услуг. При этом никто не понимает, сколько должно быть дотаций, а какая часть должна идти на субсидии, с учетом того, что "бюджет — не резиновый". И каждый раз на межбюджетные трансферы (МБТ) идет конкретная, определенная сумма. На сегодняшний день МБТ в федеральном бюджете предусмотрено на один триллион шестьсот миллиардов рублей. Из них 730 миллиардов составляют дотации на выравнивание бюджетной обеспеченности субъектов, распределяемые по очень сложной формуле. Эти дотации предоставляются регионам, у которых наиболее неудачное соотношение собственных доходов и расходов, рассчитанных на душу населения и на сбалансированность региональных бюджетов. Обычно такие дотации выделяют в случае чрезвычайных ситуаций.
Четыреста пятнадцать миллиардов рублей выделено на субсидии, то есть софинансирование Москвой региональных проектов и программ. Еще 312 миллиардов — это субвенции, когда федеральный бюджет предоставляет средства регионам для выполнения полномочий, которые зарезервированы за федеральным центром, но реализуются регионами. Классический пример — это ЗАГСы. Записи актов гражданского состояния — это федеральная прерогатива, но реализуется она субъектами федерации, на что Москва выдает деньги, хотя субъекты постоянно жалуются, что их не хватает. И еще 145 миллиардов — это так называемые иные межбюджетные трансферты.
Важно понимать, что выравнивание бюджетных услуг гражданам с точки зрения федерального правительства касается только доходной части бюджетов. Правда Дмитрий Козак, который традиционно курирует в правительстве межбюджетные отношения, говорит, что из 11 триллионов рублей совокупных расходов регионов около 97 процентов зарегулированы различными федеральными актами: "Это означает, что у регионов есть собственные полномочия (по финансированию здравоохранения, образования, системы ЖКХ), но мы предписали, сколько тратить. И это значит, что у регионов не хватает денег". Дмитрий Козак уже дошел до того, что предлагал вернуть эти полномочия на федеральный уровень: "Надо отказаться от такого регулирования и дать больше свободы или поднимать эти полномочия на федеральный уровень, изымать доходы и распределять, исходя из потребности".
Важная проблема состоит в том, что в бюджетных расходах очень велика постоянная составляющая, не зависящая от числа граждан, получающих бюджетные услуги. В итоге те, кто имеет больше, получают из федерального бюджета больше услуг и лучшего качества, ведь бюджетная реформа ориентирована на предоставление государственных услуг людям вместо финансирования бюджетных учреждений. Например, постоянные расходы, скажем, в школе с тысячью и с сотней учеников примерно одинаковы, а поступления из бюджетов различаются в разы: всем нужны учителя физики, химии, всем нужно зимой отопление, всем нужны гардеробщицы и так далее.
Как следствие, мы получаем ситуацию, о которой очень часто мы говорим в "Правде.Ру": плотность населения становится решающим фактором благосостояния людей. Это крайне опасно для самого существования нашей страны, с ее относительно редким населением и огромными территориями. Идут дальнейшее разорение сельской местности, бегство населения оттуда и улучшение жизни в городах за счет перераспределения бюджетов, приходят в негодность дороги. В сельской России, в глубинке просто гибнет цивилизация. Новые поколения просто не понимают, о чем идет речь, когда вспоминают сельские дворцы и дома культуры, школы, больницы, школы-дворцы, столь характерные для "колхозов-миллионеров" брежневской РСФСР. Скоро в сельской местности просто не будет достаточного количества людей для поддержания жизнедеятельности. Целевые программы типа строительства сельских школ не спасают именно в силу своей точечности, ориентации на софинансирование федерального и регионального бюджетов, опоры на субсидии.
Здесь надо поговорить о самой ошибочности философии нынешнего бюджетного кодекса, нынешней бюджетной политики, нынешних бюджетных реформ. Мне кажется, ошибочным является самый главный их принцип, который гласит, что бюджет служит для оказания государственных и муниципальных услуг человеку, личности или гражданину. На самом деле мы не критично восприняли эту концепцию у западников, причем из маленьких европейских стран. И принимается это зачастую как аксиома, не подлежащая рассмотрению, анализу или разбору.
Этот принцип смотрится красиво, но он ошибочен. Дело в том, что бюджет должен служить не каждому конкретному индивидууму, он должен служить групповым, а не индивидуальным интересам человека, его социальным интересам. Существует конфликт интересов между личностью и группой — и внутригрупповые, и межгрупповые конфликты точно так же существуют, и существуют конфликты между обществом и государством.
Конкретные интересы человека, которым должен якобы, по замыслу авторов нашей бюджетной идеологии, служить бюджет, вступают в острейшие противоречия зачастую с интересами его социальной группы, других групп, с интересами всего общества в целом. Классический пример — это как раз то самое одичание, варваризация сельской местности России. Они на самом деле бьют напрямую по групповым интересам, социальным интересам, общественным интересам, национальным интересам — и горожан тоже. Разрыв между городом (прежде всего, между областными городами) и деревней принимает уже запредельные, нестерпимые масштабы. Категорически неприемлемо для нашей страны, когда плотность населения становится решающим фактором, определяющим уровень благосостояния. Депопулизация сельской России противоречит самым глубинным, самым коренным общественным интересам горожан. И ситуация очень тревожная.
Беспокоит то, что как бы и нет публичного обсуждения этой проблемы. Мы знаем, что Алексей Кудрин, кстати говоря, создатель нынешней бюджетной идеологии, говорит, что следует дать больше бюджетной свободы регионам, то есть нужно увеличивать долю дотаций за счет субсидий. Но действующий министр финансов Антон Силуанов ему возражает, что субсидии это инструмент отраслевого урегулирования. И если от них откажемся, то мы потеряем важные инструменты регулирования отраслей и нам будет нужно искать другие инструменты.
То есть до сих пор в верхах отечественной финансовой мысли нет решения о том, чему должно уделяться больше внимания — дотациям или субсидиям, хотя субсидии сейчас укрупняются, их количество становится меньшим. И поэтому для нас очень важно, почему и что все-таки обсуждал президент на совещании с членами правительства, посвященном межбюджетным отношениям, о котором мы пока не знаем ничего, кроме списка участников. Нам есть о чем думать в этом вопросе. И давайте помнить о том, что есть слишком много врагов и недругов у нашей страны, которые просто мечтают, чтобы она развалилась изнутри. И очень важно не допустить этого.