Запад его демонизирует, Россия обожествляет. Год начался с парадной, ослепившей мир Олимпиады в Сочи, а закрылся обвалом рубля. Из-за "возврата Крыма домой" дома его популярность взлетела до небес, а в евроатлантическом мире из-за того же его считают агрессором и поместили Россию под пресс. Вашингтон обвиняет его в строительстве империи, в то время как противники либеральной идеологии видят альтернативные усилия по преобразованию мирового порядка. Одним словом, в 2014-м мир больше всего говорил о Владимире Путине.
"Наша тайга широка! Даже не обжита! Зачем же нам глобальная власть!? Это было бы слишком большим бременем! Покорим сперва тайгу! Но тогда, чтобы сюда никто не совался и не хотел быть мировым судьёй!" - так российский президент высказался о существующем миропорядке в своем выступлении на Валдайском форуме, вызвавшем шумный отклик. Отхлестал Америку резкими словами за то, что та "выпустила джина из бутылки", и с сожалением добавил, что "даже у так называемых теоретиков управляемого хаоса нет возможности его запихнуть назад.
Путин считает, что "ведение дел по американскому методу сделало мир опасным местом". Он отметил, что "далеко не каждый, но Россия может позволить себе быть жесткой". Он передал послание тем, кому не нравится то, что вещи называют своими именами. В связи с этим он упомянул Бисмарка, который считался опасным человеком, потому что говорил то, что думает. "Ну и что с того?!" — pешительно добавил Путин, таким образом указывая, что объявляет войну массовым тенденциям.
Неоднократно возвращался к темам о Родине, уважении, чести и семье, тем самым демонстрируя консервативный ренессанс расцветающий в России. В то же время он опроверг упреки о возврате в прошлое и утверждениях об устаревшем мышлении XIX века: "Консерватизм вовсе не означает изоляцию, и Россия не пугается прогресса и обновления".
"Я величайший русский националист, но самое главное, что этот национализм служит народу. До шовинизма нельзя доходить, потому что это разрушительно", — добавил он, опровергая западные средства массовой информации, так часто прибегающие в эти дни к стереотипам.
Говорил около трех часов, обо всем, включая свое восприятие демократии, которое наиболее точно отражает фраза: "Мне надо отвечать ожиданиям своих людей, а не Запада".
Он описал нынешнюю ситуацию в мире унылой картиной и когда гость, бывший канцлер Австрии Вольфганг Шюссель, шутливо спросил о его пессимизме, он ответил анекдотом: "Пессимист пьет коньяк и, качая головой, говорит, что у него вкус клопа. Оптимист, раздавив на стене клопа, говорит: запах, как у коньяка. Знаете, я лучше буду пессимистом, пьющим коньяк!" Как мы знаем, Путин это делает весьма умеренно и ему абсолютно нет никакой необходимости в "храбрящем" напитке, чтобы задираться с миром.
Например, выражением, также использующим образ тайги, попавшим во все мировые СМИ, он наиболее ясно выразил суть своего взгляда. "Говорят, что позволено Юпитеру, то не позволено быку! — рассуждал президент России, отвечая на один из вопросов. - Да, быку нельзя, но позвольте отметить, русский медведь ни у кого разрешения спрашивать не будет! Не будет — и я знаю это точно — переезжать в другие климатические зоны (к примеру, проникать в Ирак. — Прим. автора), но и тайгу никому не отдаст!"
Это и есть Владимир Путин. Но за жесткими словами стоит человек, который имеет чувство юмора, широкий кругозор, так что он отлично отбивает словесные нападки. Он не только мачо, созданный пиаром, но и человек, реально любящий заниматься спортом, о котором мечтают дамы не только России, но и Китая. Он русский такого типа, внутри которого живет Штольц, а не Обломов. Правда, пунктуальность не из его достоинств, однако к работе он имеет явно немецкое отношение.
Для него Родина имеет значение не только в выступлениях перед людьми, он, прежде всего, научился в КГБ защищать свое. Поэтому он не меняет руководителей правительства, но в трудное время помог мэру Санкт-Петербурга Анатолию Собчаку, и, с большой вероятностью, Борис Ельцин оценил в нем именно это.
Правда, он консервативен в буквальном смысле: не любит компьютер, предпочитает текст, напечатанный на бумаге, в политическом смысле он глава не "твиттера", а телезрителей. Путин - тот человек, который и прежде не в прогулках или играх с покорным черным лабрадором обретал душевное равновесие, чья власть означает не деньги, вопреки муссируемой надежной информации о якобы известной собственности. Путин хочет писать историю, и это движет им, даже если он, возможно, хотел бы оставить Кремль. Но не может. Еще нет.
Путин, таким образом, не сам дьявол, каким его в наше время стремятся изобразить, и злого диктатора я бы представил другим. Он не пьет кровь и не ломает голову над тем, как подчинить сначала соседние народы, а затем и весь мир. Да, он назвал распад Советского Союза величайшей трагедией XX века, но не из-за ностальгии по коммунизму. Он больше оплакивает размеры своей страны, и если он и хочет чего-то, то только того, чтобы снова весь мир почитал Россию.
Тем не менее, он строит не империю, а нацию. Это, конечно, совсем не исключает усиления влияния России в так называемом ближнем зарубежье, но Путин также очень хорошо знает, что на Москву вновь засмотрятся соседи, если она будет сильной изнутри и станет модернизируемым центром региона. Однако, до этого еще долгий путь, но, по крайней мере, Путин по нему направился. И, как мы видим, этот путь не только долгий, но и извилистый и, к тому же, полный препятствий.
Не только жители региона смотрят с недоверием на подъем Большого Брата, но как будто бы весь мир тоже испугался. Как же еще объяснить, что более чем из семи миллиардов человек на земле Соединенные Штаты боятся одного лишь Владимира Путина. По крайней мере, на это указывает их реакция — то решительная, то отчаянная. Хоть Россия не так уж и сильна, как многие думают, и не так зла, как ее неоднократно изображают.
"Опасность" Путина больше заключается в том, что он бросил перчатку Америке, он хочет перестроить мировой порядок, основанный на гегемонии Белого дома, возникший после окончания холодной войны, и он видит мир иначе, чем влюбленный в собственное величие Запад. Он продемонстрировал альтернативу, у которой со стороны либеральной демократии уже сейчас есть опасно большой лагерь.
Мало бы кто подумал где-то в середине 90-х годов, что маленькая серая мышь, попавшая из Санкт-Петербурга в Москву, вырастет в такого харизматичного политика и, почти через два десятилетия, будет не только у власти, но и, по версии журнала Forbes, будет второй раз подряд выбран самым влиятельным политикам мира.
Секрет Путина заключается в том, что он чувствует вибрацию русской души. Знает, чего хочет народ. Прежде всего, стабильность, потом, конечно, естественно для такой огромной страны, укрепление величия. Это, видимо, поняли и оппоненты России, так что теперь в связи с "возвратом Крыма", действиями, напоминающими славное прошлое и утихомирившими, а в некоторых случаях привлекшими на сторону правительства немногочисленную оппозицию, с помощью санкций, снижением цен на нефть, падением рубля, они хотят повернуть глубинку России, являющуюся основой системы, против Путина.
Из-за того, что власти сейчас прежде всего необходимо сосредоточиться на собственном выживании и выживании страны, вновь откладываются уже давно актуальная реструктуризация экономики, снижение экспортной зависимости (хоть санкции могут это ускорить) и, конечно, проваливаются, в лучшем случае приостанавливаются, так горячо необходимые технологическое обновление и модернизация.
Кремль в 2000-х годах смог стабилизировать оказавшуюся на грани распада страну не в последнюю очередь благодаря высоким ценам на энергоносители. Так смог начаться экономический рост, долгожданное умножение прибыли, и Москва опасно укрепила влияние в глазах у многих. Теперь ей надо обойтись без этого и, несомненно, это не простая задача.
Конечно, тому кто идет на войну, нужно держать порох сухим. Это должно было быть известно и Кремлю, когда он решил присоединить Крым обратно. Нужно добавить, что такое действие вынудило выбирать между плохим и очень плохим. Эта ситуация была чужда по-немецки осторожному Путину, но несмотря на очевидные опасности очень веские аргументы были в пользу вмешательства. И управлял не какой-то антизападный довод, а то, что Путин, по словам Генри Киссинджера, прежде всего патриот, и его больше всего раздражает, если происходит что-то, что он считает вмешательством во внутренние дела России.
Пришлось действовать, и Кремль порвал с внешнеполитической линией, всегда дорожившей отношениями с Западом. Эта принужденность угодить не принесла ожидаемый результат, Запад до сих пор не признал Россию равным партнером. Следовательно, Путин ничего не проиграл от того, что, в переносном смысле, бросил об стену шахматную доску Збигнева Бжезинского.
Однако, в то же время, каждый день видны следы американской внешнеполитической стратегии, направленной на вытеснение и ослабление России. Москва вступила в долгую, многоступенчатую игру с открытым результатом, в которой она уже и выигрывала этапы сражений, но также и проигрывала битвы. Война еще далека от завершения, и из конфликтов Россия может выйти целой, если продолжит быть благоразумной. Уже сейчас ясно, что она не обойдется без травм, но если она не позволит втянуть себя в неприемлемый открытый вооруженный конфликт, то сможет избежать угрозы второго Афганистана.
Теперь больше, чем когда-либо, потребуется, наряду с осторожностью Путина, также необходимая гибкость, способность определить моменты, подходящие для компромисса или применения силы. Президенту России не остается ничего, кроме как, оценивая реальность, не менять стратегию асимметричных ответов, и, подобно хорошему дзюдоисту, использовать силу противника против него самого. Эта тактика в основном работала до сих пор, но скоро надо будет показать, как держать противника на расстоянии. На это, конечно, у Запада будет что сказать.
Тем не менее, год спустя Путин сможет оказаться и в третий раз самым влиятельным политиком в списке Forbes, только если в дополнение к дзюдо он проявит качества шахматиста и, самое главное, самообладание. С помощью этого он сможет дать достойный ответ своему главному конкуренту Бараку Обаме, по мнению которого, Кремль демонстрирует националистичный и смотрящий в прошлое политический подход.
Читайте этот материла в английской версии Pravda.Ru
Читайте также:
Габор Штир: Украина сама себя похоронила