В прямом эфире "Правды.Ру" глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева ответила на вопросы, сколько ей платит американский госдепартамент, за что она назвала Россию "феодальным государством", почему некоторые российские правозащитники считают образцом для подражания государства Западной Европы и США и другие вопросы.
— Я смотрю, у вас значок "6 мая".
— Да, я переживаю за этих ребят.
— Мы видели, как происходили события в России на Болотной, на Сахарова. Но в Европе, в США очень жестко подходят к разгону таких вот несанкционированных демонстраций. И демонстраций с провокациями.
— Во-первых, демонстрация была согласованная. И маршрут был согласован. И место проведения митинга было согласовано. А вот что поставят на пути митинга цепи, даже не цепи, а целый заслон из ОМОНа, вот это сделали без согласования. И если и была провокация, то она была со стороны властей.
— А разве не со стороны организаторов, когда Навальный приказал сесть?
— Ну и что? Сели! Слушайте, сели там человек 200 самое большее, от 50 до 200 оценивают. Из 80 тысяч участников. Какое это имело значение? Ну, сели — встали. Причем далеко от того места, где люди уперлись в цепи полицейских.
Я не была на демонстрации, к сожалению, уже не ходок. Митингами по 31-м числам мои подвиги на этот счет кончились. Но я ходила на суд. И там в течение нескольких дней демонстрировались видеоматериалы, отобранные прокурорами, для того чтобы доказать, что были массовые беспорядки. Но не только мои глаза, но и глаза прокуроров, и глаза судьи видели, что показывает видео — там не было массовых беспорядков.
Там было насилие со стороны полицейских и иной раз какие-то ответные действия со стороны растерявшихся и не ожидавших (такого поворота событий) людей.
Слушайте, уже было много таких шествий. Они кончались благополучно.
— Касательно ситуации на Украине и России. Поразило ваше высказывание относительно того, что Россия катится назад, является феодальным государством. Вы, к сожалению, не пояснили, кому нужно Украину от России спасать?
— Честно говоря, я не помню. Но меня много раз спрашивали про Украину. Я не всегда помню, что я сказала. Кому спасать? Я думаю, что спасут сами украинцы, больше некому спасать.
— Как вас цитируют РИА Новости: "Все они боятся России, как государства, которое повернуло в прошлое, и даже не в советское, а в феодализм. Все хотят, чтобы Украина стала европейской страной, а не такой, какой стараются сделать наши власти Россию".
— Это очевидно. Я за Украину говорить не буду, но те люди, которые вышли на Майдан… Готова ли Украина быть с Европой? И годятся ли эти условия для Украины? Не мне судить. Пускай судят украинцы. Но люди, которые вышли на Майдан, у них была мечта, что постепенно, может быть, медленно, может быть, через… Ну там наши дети, скажем так, будут жить в таких условиях, как живет вот тот самый "золотой миллиард" в странах Европы. Их, скорее всего, лишили не каких-то реальных возможностей, а лишили мечты. Хотели лишить мечты, надежды, и они вышли за эту свою мечту, надежду. А Янукович покусился на такую важную вещь, как мечта. Понимаете? Вот он и пожинает сейчас свои плоды.
Какие люди вышли на Майдан и что их воодушевляет. Отнюдь не печеньки от Маккейна — это глупости. Они хотят жить как в Европе и надеялись, что это вот такой крохотный шажок в таком направлении. А их взяли и лишили этого. Это первое.
А второе, и это мне очень больно говорить, потому что я не гражданка Украины, я — россиянка.
— Вы — гражданка США.
— Слушайте, гражданкой США я стала, когда меня лишили советского гражданства, и я думала, что я никогда не попаду в свою страну, потому что тогда уезжали навсегда. Как только забрезжила надежда приехать, я вернулась назад и уже 23 года живу здесь. Хотя там я была прекрасно устроена. Я там дом продала. Понимаете? И здесь купила машину… квартиру на Арбате, между прочимза этот дом. Так что я не бедствовала в Соединенных Штатах.
Я вернулась сюда не потому, что мне там плохо жилось, а потому что это моя Родина. И поэтому не надо мне напоминать, какое у меня гражданство. Да, я получила в 82-м году…
— Я напоминаю, потому что вы и сами это не скрываете, но тем не менее из гражданства Соединенных Штатов Америки вы не вышли и присягнули на верность американскому государству…
— И не собираюсь выходить. Я считаю, что эта страна приняла меня тогда, когда моя страна относилась ко мне, как к врагу. Хотя я никогда ее врагом не была, всегда была ее благожелателем. И почему я должна отказываться от этого гражданства? Мне оно ничего не дает, я уже старый человек. Мне перелететь в Соединенные Штаты за чем бы то ни было уже тяжело.
И еще потому что меня этим попрекают. Я не чувствую себя виноватой в том, что я стала гражданкой США. Я себя чувствую гражданкой России. Я ношу в своей сумочке российский паспорт. И живу вместе с россиянами. И туда не собираюсь ни при каких обстоятельствах.
Вот как гражданке России, мне, конечно, обидно, что украинцы считают, вот те, которые вышли на майдан, это продвинутые ребята, это студенты, это молодежь, образованная молодежь украинская. Они считают, что близость с Россией потянет их назад, а близость с Европой продвинет их вперед. Вот это обидно.
— С Дальнего Востока вопрос. Сергей пишет: "Уважаемая Людмила Михайловна, любите ли вы Родину? Что для вас Родина?"
— Вообще, между прочим, родилась я в Крыму. Так что вроде бы сейчас даже вот Украина, хотя мы все время так по этому поводу переживаем. Мне было три года, когда родители переехали из Крыма в Москву. И сейчас мне 86. Я всю жизнь прожила в Москве. Меня, конечно, малая Родина для меня все-таки Москва. Но я понимаю, как и другие россияне, что Москва — это не Россия. И так у меня сложилась жизнь, что я много поездила.
Это смешно спрашивать, люблю ли я Родину. Это как спрашивать: "А вы свою маму любите?" Я могу видеть недостатки в своей Родине сколько угодно. Я не считаю, что любить Родину — это значит говорить, что мы лучше всех. Это стараться, чтоб мы были лучше всех. В этом я стараюсь.
— Но когда смотришь на ряд правозащитников российских, в том числе и на вас, создается впечатление, что светоч демократии, светоч того как должно быть, вы видите только в западном варианте. То есть если бы в России было так же, как на Западе, у нас было бы все хорошо.
— А в России не может быть так, как на Западе. Мы своеобычная страна. Понимаете? Когда говорят "Россия — страна особенная", я абсолютно согласна.
Но ведь демократия — она всюду разная. Скажем, и у каждой страны свой путь к ней и своя манера ее осуществления. Голландия не похожа на Великобританию. Франция не похожа на Германию. И все они европейские страны не похожи на Америку. И все они демократические страны.
Я верю, что Россия должна быть демократической страной, правовым государством, свободным для граждан государством. Государством, где и власть — прежде всего власть — уважает права своих граждан и их человеческое достоинство. Вот это признаки демократии. А у нас она будет российская демократия, ни голландская, ни германская, ни американская, потому что мы — другие.
Кстати сказать, прожив поневоле 13 лет в Америке, я оставалась самой собою. Дома мы говорили все равно по-русски, я отдыхала от английского языка дома. И когда ко мне приходили, вот буквально открывая дверь, говорили: "Ой, какой русский дом!" А я говорила: "А какой он может быть, интересно?"
— И с борщом на плите, наверное?
— Нет, не борщ. С борщом у меня плохо. Вы знаете, борщ очень трудно варить. Вот у моей бабушки получался шикарный. А я все делала, как она, и у меня не получался вкусный борщ. Мы ели солянку.
— Из Нижнего Новгорода спрашивают: "Сколько вы получаете от госдепа США, чтобы продвигать демократию в России?"
— Нисколько. Пока там была — работала. Я была внештатным, в штате я не состояла, сотрудником радио "Свобода". Я говорила на русском языке в надежде, что меня услышат мои соплеменники и за это что-то получала. Немного.
Жили мы в основном на то, что зарабатывал мой муж, потому что он математик, он преподавал математику. Мы на это жили.
И надо сказать, что здесь тоже преподавал математику, то есть делал то же самое. Но почему-то у нас здесь не было ни машины, ни собственного дома, а там то же самое все было.