Недавно в московской общественной наблюдательной комиссии (ОНК) сменился председатель. Им стал лидер общественной организации "Офицеры России" Антон Цветков.
В эфире видеоканала "Правды.Ру" он рассказал, как проходили выборы. Если судить по тому, о чем сообщил Антон Цветков, то по склонности к интригам некоторые отечественные правозащитники заткнут за пояс самых прожженых политиканов...
Предлагаем вашему вниманию некоторые фрагменты интервью Антона Цветкова, полную версию которого можно посмотреть в разделе "Видео" "Правды.Ру".
- Когда за вас проголосовало большинство, некоторые члены ОНК покинули зал (ушли 15 из 37 - прим.). Почему?
Антон Цветков: - Комичная ситуация. Дело в том, что общественную наблюдательную комиссию предыдущие два созыва возглавлял достаточно известный правозащитник Валерий Борщев.
Когда я первый раз вошел в общественную наблюдательную комиссию, у меня даже мыслей не было выбрать (ее председателем) кого-то другого. Но вы знаете, у нас есть хорошие футболисты, однако их нельзя ставить тренерами команды. Хорошо играть в футбол не значит хорошо тренировать команду.
К сожалению, Валерий Васильевич Борщев, который возглавлял комиссию на протяжении двух созывов в течение пяти лет, может быть, активно занимался непосредственно правозащитной деятельностью, но именно как председатель комиссии он практически ничего не делал.
О том, чем занимаются ОНК читайте: Бой за тюрьмы, или Пленных не брать
В предыдущие три года Валерий Васильевич ни меня, Антона Цветкова, ни многих других членов ОНК даже не приглашал на заседания комиссии. Никто нам не дал регламент, на основании которого должна работать комиссия.
Валерий Васильевич, к сожалению, ни разу не написал ни одного письма ни во ФСИН Москвы, ни в ГУВД Москвы. Я уж не говорю о том, что он не провел ни одной рабочей встречи с начальником ГУВД за три года. И с руководством ФСИН Москвы он встречался всего раз в год фактически - когда руководство ФСИН Москвы приглашало всю комиссию для того, чтобы побеседовать.
А наша ведь задача какая? Не обслуживать только интересы какого-то одного, двух или трех человек, а системно решать те проблемы, которые существуют во ФСИН. А проблем много.
Валерий Васильевич Борщев прославился тем, что занимался расследованием дела (Сергея) Магнитского. Это очень важно, это трагедия. Но, к сожалению, в следственных изоляторах ФСИН Москвы погибают чуть меньше 40 человек в год. И моя точка зрения, что каждая смерть человека должна очень серьёзно расследоваться общественной наблюдательной комиссией. Но дело Магнитского расследуется, а все остальные - нет. Это неправильно.
За время работы в ОНК я и мои единомышленники добились деления камер на курящие и некурящие. Мы сформировали информационно-правовую литературу для изоляторов временного содержания и отдельно для следственных изоляторов. Где каждый гражданин, попадая в данное место принудительного содержания, в вопросах и ответах мог бы понять, на что он имеет право, что он обязан, как он должен себя вести в определенной ситуации. Мы в каждую камеру представили такую брошюру.
У нас сейчас в камерах идет переполнение порядка 15 процентов. Рассчитаны следственные изоляторы на 8,5 тысяч человек и процентов на 15 идет переполнение. Нужно решать эти вопросы.
Необходимо налаживать взаимодействие с департаментом здравоохранения, департаментом образования. У нас есть несовершеннолетние и вопрос обучения, пока они находятся в следственных изоляторах, никто не снимал с государства. Человек должен получать право на обучение, находясь в следственном изоляторе.
Мы поднимаем, в том числе, вопросы по мизерной заработной плате самих сотрудников ФСИН. Их сейчас не хватает в следственных изоляторах. Потому что это, в том числе, сказывается и на той работе, которую они осуществляют непосредственно со спецконтингентом.
Мы говорим о том, что сейчас заработная плата медика в следственном изоляторе в два раза ниже, чем в соседней поликлинике. А у нас иногда на полторы тысячи человек остается один фельдшер. Вы можете себе представить, один фельдшер всего остается! Так смысл ему здесь работать, когда, извините, огромное количество людей? Он может работать в поликлинике без риска для жизни - работа в следственном изоляторе связана с риском для жизни в том числе.
Я не очень понимаю, почему Валерий Васильевич Борщев вместо того, чтобы поприветствовать новых людей, которые вошли в общественную наблюдательную комиссию, тех людей, которых он лично не знает, всех огульно называет "бесами" и "силовиками"? И потом вдруг удивляется, почему они за него не проголосовали...
По нашей информации в этом году он был в следственных изоляторах пять раз всего, в прошлом году четыре раза. Я понимаю, что, наверное, заслуженный человек, но это брежневщина получается.
- Но ведь он мотивировал, почему так говорил. По его словам, присутствие представителей силовых структур нарушает весь смысл ОНК...
Антон Цветков: - Кто такой правозащитник? Правозащитник - это человек, который на добровольной, подчеркиваю, безвозмездной основе защищает - профессионально защищает - права и законные интересы других граждан.
Правозащитниками, к сожалению, Борщев считает только своих друзей. И желательно, чтобы они были ультрапрозападных идей, желательно, чтобы они все были на Болотной площади и занимались только теми людьми, которых они считают политзаключенными.
У нас в следственных изоляторах находится большое количество людей совершенно разных. И здорово, что в общественную наблюдательную комиссию пришли разные люди. Пришли люди разных национальностей, разных вероисповеданий, разного возраста, разных идеологических убеждений. Это здорово. Мы разные. Точно так же как разные люди, находящиеся в следственных изоляторах, люди, которые содержатся в отделах внутренних дел, в ИВС и в спецприемниках.
Многие люди отслужили в армии. Они что, тоже силовики, да? Или если человек был во внутренних войсках, они сейчас считаются бывшими сотрудниками... Мы их тоже будем считать силовиками? Но это достаточно странно. Или же, например, Андрея Бабушкина, известного правозащитника, который является членом президиума организации "Офицеры России", мы его тоже будем считать силовиком?
Еще очень интересная интрига была, когда Общественная палата любезно нам предоставила помещение для проведения первого заседания. Мы могли провести и 12 (ноября), но так как Борщева не было, мы ожидали все-таки услышать от него доклад, мы решили подождать до 18-го числа.
Так вот, что происходит? У нас было помещение, Общественная палата пригласила туда журналистов, сказала "мы открыты для всех".
Что делает один из членов общественной наблюдательной комиссии? Не посоветовавшись ни с кем - а может быть, и с кем-то посоветовался, мы догадываемся, с кем - он всем рассылает адрес уполномоченного по правам человека в России Владимира Лукина.
- Для чего это было сделано?
Антон Цветков: - Не знаю. Мне кажется, это было сделано для того, чтобы люди, которые помнят ещё, что мы договорились с Общественной палатой, приехали туда. А другая часть комиссии заседает, например, у Лукина. Я считаю, что они подставили Лукина таким образом и я ему об этом сказал.
Когда мы туда приехали все, а мы приняли решение, что все-таки, наверное, надо ехать на Мясницкую улицу (там расположен офис уполномоченного по правам человека - прим.). А там жесткая пропускная система. Журналистов не пропускали в здание к Лукину. И первые 40 минут вместо того, чтобы обсуждать регламент, избирать руководящие органы, мы добивались, чтобы запустили СМИ.
И второй момент. Знаете, что произошло? Я выдвинул предложение - давайте утвердим предыдущий регламент, по которому работала комиссия. Тот регламент, по которому Борщев работал предыдущие три года и мы вместе с ним.
Час Борщев и его сподвижники спорили и ругались с нами, что нельзя нельзя утверждать этот регламент, потому что он неэффективный, устаревший. Так коллеги, а почему вы раньше-то его не поменяли?
Мы там в 16 часов собрались, а уже в 18 часов пришли люди из охраны, которые сказали: "Все, ребята, уходите". Это для чего было сделано? Чтобы не успели принять какое-то решение, утвердить регламент, назначить председателя.
Просто человек сидит и считает, что это он приватизировал этот трон. Хотя это должно быть не троном, а табуреткой, извините. Человек на нем должен не властвовать, а заниматься работой.
Я, кстати, длительное время отказывался (от выдвижения на пост председателя ОНК). Больше всего, знаете, кто меня убедил? Борщев. Потому что рассказывал всем, что я приду и все сделаю плохо. И если сейчас, придя на этот пост, я не докажу всем, что могу сделать хорошо и качественно, то получается, он был прав.