Наверное, калининградская журналистка Светлана Викарий не мечтала о славе, которая обрушилась на нее. Точнее сказать, именно о такой славе. Случилось это после того, как стало известно о нападении односельчан на женщину. Поводом послужила повесть "Вот моя деревня", написанная Викарий.
Началась эта история год назад, когда Светлана Викарий решила переехать из Калининграда в деревню. "Она мечтала лишь об одном - найти уединение и время для написания давно зревшей повести о русской деревне. Новым местом жительства стал поселок Калужское в 90 километрах от Калининграда: чуть больше пяти сотен жителей, пара продуктовых магазинов, один сельсовет, отсутствие дорог и нормального интернета", - повествуют журналисты сайта "Клопс.ru" (которые, собственно, и сделали эту историю достоянием общественности).
Ну так вот - Светлана Викарий свою мечту осуществила. И приступила к описанию будней русской деревни, до 1946 года называвшейся Грюнхайде. Судя по всему, ставка была сделана безошибочно - материала и наблюдений за жизнью новых соседей автору хватило, чтобы достаточно быстро закончить повесть под названием "Вот моя деревня". И выложить ее на сайте "Проза.ру" в марте этого года.
Отсутствие "нормального интернета" может быть и замедлило, но не помешало в конечном счете жителям Калужского ознакомиться с творением. Прочитанное им не понравилось. Односельчане решили, что Светлана Викарий изобразила их алкоголиками, бездельниками, которые свое мнение об окружающем мире выражают исключительно матом.
Читайте также: "Бабки" и "дедки" - враги "креативного класса"?
Претензии соседей писательница решительно отвергла и отвергает по сию пору. По ее словам, она использовала лишь клички своих односельчан и обрывки их жизненных историй. Остальное же - авторский вымысел. Светлана Викарий поясняет, что в повести рассказывала "не про отдельных особей, а про судьбу всей России".
Повесть с сайта писательница, кстати, удалила. Временно, на всякий случай.
В общем, дело закончилось потасовкой. По словам писательницы, на нее напали 20 человек и в результате она получила сотрясение мозга. Произошло это 25 сентября. Спустя неделю о произошедшем рассказал "Клопс.ru".
Ну а затем история вообще вышла на федеральный уровень. Например, о поданном в полицию заявлении Викарий рассказала уже "Интерфаксу". В ответ жители Калужского решили подать на писательницу в суд за клевету.
А некоторые готовы пойти на обострение конфликта. И еще раз "подловить писательницу и надрать капсулу", "настучать по харе валенком" и "отправить на хутор бабочек ловить".
В общем, классическое противостояние по описаниям некоторых столичных журналистов и блогеров - "креативный класс против быдла". Да-да, речь про "анчоусов", "Уралвагонзавод" и все такое прочее. Болезнь застарелая и страдают ей не только в пределах Московской кольцевой автодороги...
Правда, до рукоприкладства - если оно было - обычно дело не доходит. Но вот в Калужском критики перешли от слов к делу.
Здесь можно было бы порассуждать о пропасти, разделяющей активных творческих личностей и обычных людей, звезд с неба не хватающих. На примере бывшего Грюнхайде (у жителей которого, впрочем, хватило времени и сил прочитать повесть, хотя - повторимся - и живут они без "нормального интернета").
Но почему-то не хочется. Может быть потому, что на самом деле и пропасть не такая уж глубокая. Ведь по сути-то, чем Светлана Викарий и ей подобные отличаются от соотечественников, готовых отправить их "бабочек ловить"? Точно так же готовы оскорблять окружающих. Только слова при этом подбирают, в силу большей образованности, более цензурные. Или все же отличаются? И вполне можно?
Мнение писателя Даниила Корецкого:
- Надо всегда уходить от прямой связи с прототипами героев. Надо их маскировать, чтобы люди себя не узнавали. Можно создать вымышленный мир, который похож на подлинный, но он не должен с ним совпадать. Для этого и не указываются подлинные фамилии, меняются названия населенных пунктов и так далее. Тогда, получается, ты пишешь об абстрактных каких-то вещах.
Если ты пишешь о конкретных людях, о том, что они делают, то надо быть готовым к тому, что они обидятся.
Но если фамилии, клички не указаны, а люди все равно себя узнают - значит, это к ним вопросы. Какие претензии тогда к писателю?