В самом начале текста сделаю вывод, за который меня могут "заклевать" некоторые правозащитники: соблюдение прав человека при задержании и следствии невозможно без усиления аппарата подавления, то есть правоохранительного аппарата. И ведь все предпосылки для такого вывода у всех на виду, только на них почему-то мало кто обращает внимание.
Возьмём то, о чем сегодня многие говорят: о задержанных в ходе несанкционированных митингов и демонстраций в прошедшее воскресенье. Вчера мы с членом Общественной наблюдательной комиссии Москвы Денисом Набиулиным в одиннадцать ночи бросили все свои дела и выехали в спецприемник №1 г. Москвы из-за звонка жены одного из задержанных: тот вместе с другими осужденными на административный арест с начала второго часа дня находился в автозаке, их вплоть до этого времени не могли оформить для приема на содержание. Налицо нарушение прав, правда? И мы, наверное, могли бы также громко, как и вчера написали некоторые средства массовой информации, начать говорить о пытках. А что? Осудили людей — они должны начать отбывать наказание, а не сидеть в автозаке без еды, воды и возможности сходить в нормальный туалет. Но…
Мы приехали в спецприемник, а там и сотрудников, необходимых для своевременного оформления арестованных, нет. Массовые сокращения в полиции несколько лет назад сделали своё дело. А потому перед сотрудниками стоит выбор, в том числе и такой: осуществить право на звонок арестованным, сопровождать их в душ, чтоб помыться или оформлять новых поступающих для содержания под стражей. Аналогичная проблема и в СИЗО. В "Бутырке", где мы были сегодня на проверке условий содержания заключенных, когда-то на двести человек сократили штатную численность. Начальник СИЗО-2, один из самых заслуженных и авторитетных в системе столичного УФСИН, пытается изо всех сил придерживаться всех необходимых законных предписаний по содержанию, но как, скажите, выполнить всё без каких-либо нареканий, если после сокращения штатной численности сотрудников здесь перелимит в сорок процентов?
Генерал-майор Вячеслав Козлов, один из руководителей московского полицейского главка, на совещании по итогам воскресных несанкционированных акций негодовал по поводу действий подчиненных. Но их у него тоже, даже после тех сокращений численности полиции, некомплект, и приходится держаться за каждого сотрудника, поскольку иначе правоохранители просто не смогут выполнять поставленные перед ними задачи. И в этой ситуации острого недокомплекта, произошедшего после сокращений, мы сталкиваемся с другой проблемой: заработной платы тех, кто должен в силу закона соблюдать права лиц, находящихся в местах принудительного содержания.
Так, для примера: у неаттестованного сотрудника младшего медицинского звена она — 5-7 тысяч рублей в месяц. У сотрудника Центра временного содержания граждан на Варшавке она — 16 тысяч рублей. Один из сотрудников спецприемника, который мы вчера проверяли, получает на руки в месяц тридцать тысяч рублей, имея тринадцать лет выслуги. А новенького, без этой выслуги, берут на 28-29 тысяч. Это — в условиях московских цен на продовольствие и съем жилья.
Если судить со стороны, то в этих условиях не может не быть высокой коррупционной составляющей, согласитесь. Но, уверяю вас, во всей этой системе работает подавляющее число тех, кто честно исполняет свой долг. Другое дело — как им разорваться, чтобы исполнять его на действительно высоком уровне? Недавний скандал в Питере, когда сотрудники полиции, прокуратуры нарушили права членов региональной общественной наблюдательной комиссии, не допустив их для проверки на один из объектов, вызвали острую реакцию у столичных коллег: мы сразу же приняли соответствующее заявление, осуждающее позицию правоохранителей. Но этот конфликт напрямую завязан на те сокращения штатной численности полиции, которые произошли несколько лет назад. И потому, возвращаясь к первоначально заявленному тезису, повторюсь: безусловное соблюдение прав человека невозможно без увеличения численности правоохранителей.
Будучи на проверке одного из учреждений, разговорился с его сотрудниками. Милая девушка, приезжающая трудиться на смену в столицу из Смоленска, задала мне вопрос: "А вы как члены ОНК защищаете только права задержанных - или можете сказать что-то и в отношении наших прав?" Пользуюсь этим случаем. Считаю, что законодателям и правительству надо пересмотреть решение о сокращении численности штатного состава полиции и ФСИН хотя бы в столичных регионах: Москве, Питере, Московской и Ленинградской областях. Надеюсь, это вопрос станет когда-нибудь актуальным и для Совета по развитию гражданского общества и соблюдению прав человека.