Сейчас в России активно идет вакцинация против коронавирусной инфекции. Есть ли критерий оценки вакцин — например, продолжительность их действия?
Этот вопрос особенно интересен в свете того, что новосибирским центром "Вектор" разработано новое лекарство, которое, как говорят, обеспечивает иммунитет в течение года после прививки.
Этот и другие вопросы COVID-вакцинации ведущий программы "Точка зрения" Игорь Буккер обсудил с председателем Московского городского научного общества терапевтов, профессором Павлом Воробьевым.
Читайте начало интервью:
Профессор Воробьев развенчал все мифы о коронавирусе. Даже самые авторитетные
— Про продолжительность действия вакцины ничего нельзя сказать, потому что препаратам всего-то несколько месяцев отроду.
Мы ничего не знаем. Мы не знаем даже про антитела: имеют ли они отношение к защите организма от коронавируса?
Когда обсуждался "Спутник V", все рассказывали, как много антител он дает.
Когда стали обсуждать "Вектор", разработчик сказал:
"У нас вообще антител нет, у нас другой механизм действия".
Поэтому очень много сейчас непонятного, все испытания фактически не закончены, и мы ничего сказать не можем. В соцсетях есть что-то типа народного чата по осложнениям после прививок, и там люди пишут про себя, есть какие-то расчеты, что в Израиле резко возросла смертность среди пожилых после тотальной вакцинации.
Насколько это всё проверено, мне трудно сказать, но данных очень много. И, конечно, люди опасаются. Вряд ли каждый про себя будет сочинять что-то подобное.
— А вообще, в каких странах уже такая тотальная вакцинация прошла? Как в Израиле?
— Нигде больше, только евреи так сделали.
В Израиле всё очень было плохо. Там явно правительство играет в какие-то свои игры, которые не имеют никакого отношения к болезни, понять нельзя, что там происходит, но я общаюсь с людьми оттуда и вижу, что отношение очень разное у всех.
— А там какую прививку использовали, явно не "Спутник V"?
— Нет, там, по-моему, Pfizer был.
— У нас по-прежнему "Спутник V" — фаворит, потому что он первый или потому что у него иной принцип действия, чем у других? У нас сейчас уже три или четыре вакцины?
— У нас зарегистрирована была пока только одна — "Спутник V", и первые исследования начинались с нее. И вакцинация началась со "Спутника V".
И поэтому когда мы обсуждаем вакцинацию в России, мы говорим про "Спутник V".
Все остальные вакцины подошли гораздо позже, их пока нет в массовом варианте.
— А принцип действия, насколько я знаю, у них различный?
— Чумаковская вакцина принципиально отличается — это на самом деле вакцина, потому что они взяли вирус, его как-то убили и вводят его в человека, в итоге вырабатываются антитела.
А все остальные — это генномодифицированные технологии, которые никогда раньше не использовались в медицине, препаратов таких не было. Это встроенные в геномы либо какие-то куски генома, в общем, там сам черт ногу сломит.
Когда разговариваешь с биологами, они говорят:
"Да что вы, это всё хорошо известно сто лет".
Это, может быть, им известно, но в медицине это не использовалось, а это разные вещи. Мало ли что у нас в науке делается.
И тут очень много вопросов ко всем этим вакцинам, причем не только нашим, но и западным.
— А в чем основная вина Pfizer? Масса сообщений, что смертность именно от Pfizer высокая.
— Да вины-то никакой нет, просто мы не знаем, с чем дело имеем. Речь идет о том, что эти новые вакцины поступают в клетку, заставляют ее синтезировать белок. И этот белок — белок вируса COVID-19. Он выпадает из клетки, и после этого запускается иммунная реакция.
То есть это такая многоходовка получается, очень сложная, в которой задействован генетический аппарат.
И вот эта тема меня, конечно, очень смущает, потому что когда мы задействуем генетический аппарат, про который мы на самом деле не так всё хорошо знаем, то тут много вопросов.
— А что у нас на сегодня актуально по поводу масок?
— Насчет масок моя позиция за год не поменялась: они неэффективны, и никакого доказательства их эффективности не существует.
Есть очень хорошая датская работа, которую много месяцев не пускали в печать. В ней доказано, что эффективность строгого ношения масок составляет 0,03%, то есть вроде бы на 0,03% снижается риск заболеть вирусной инфекцией.
К сожалению, ещё самое неприятное с локдауном: там, где устраивают локдауны, всё гораздо хуже с заболеваемостью, чем там, где их не устраивают.
Мы знаем страны — это Швеция, Белоруссия, Южная Корея. Там никаких локдаунов не было, там были точечные изоляции больных, это нормально совершенно. И всё. А показатели болезни ничем не отличаются от других стран, которые вокруг них.
Значит, единственная известная на сегодняшний день мера, которая позволяет пресечь распространение инфекции, — это изоляция больного человека. А всё остальное бессмысленно.
Изоляция больного включает в себя все контакты. То есть вы выявляете очаг, рассматриваете контакты, изолируете все контакты, тогда мы можем прервать распространение инфекции.
Как это сделать технически и физически — я не знаю. А вот изолировать здоровых — это бесполезно.