Тем, кто интересуется нашими древними святынями, должен быть особенно дорог Соловецкий монастырь.
Анна Гиппиус
К моменту закрытия его история насчитывала почти пятьсот лет. Благодаря островному положению он представлял удивительное единство культурных ценностей, собранных из разных концов страны и созданных на месте. В историю русской культуры он вошел знаменитым собранием икон, книг, рукописей. Богатство, копившееся веками, бережно хранилось в ризнице, библиотеке, архиве. К главным его святыням, мощам преподобных Зосимы и Савватия, стремились тысячи паломников.
По оценке Дмитрия Лихачева, он "явился собирателем и хранителем древнерусского рукописного наследия, произведений живописи и художественных ремесел. Он был своего рода музеем".
Ризница — богатейшее собрание редкостей и предмет гордости монастыря. Среди самых знаменитых коллекций древнерусского искусства ризница стояла в первых рядах. Там хранились сервизы золотой и серебряной посуды, позолоченные чаши, блюда, кубки, ковши, потиры, кадила, литые золотые и серебряные кресты, драгоценные ковчеги, оклады евангелий и икон, украшенные чеканкой, гравировкой, эмалью, финифтью, жемчугом, чернью, камнями.
Сокровища ризницы, описанные в прежних путеводителях, поражают воображение. К числу древнейших (опись 1514) относились: резной крест из моржового клыка, деревянный потир Зосимы, каменный колокол, железное клепало. Цари, патриархи, князья, вельможи в надежде замолить свои проступки и грехи, щедро жаловали деньги и вещи.
Особенно засыпал обитель дарами Иван IV: часы, кресты, меха, драгоценные ткани, тысячу рублей и "немало серебряной утвари" (1557), один из золоченых серебряных кубков весил более восьми килограммов. По его заказу в мастерских Кремля изготовили (1562) для передачи Соловкам напрестольный золотой крест во здравие царевичей Ивана и Федора. Тысячу сто рублей "в поминовение" замученных новгородцев поступило в 1584 году.
Среди подарков царей Романовых поступали церковные облачения, шитые из аксамита, парчи, бархата, атласа. Пожертвования и вклады текли со всей Руси, а поминовения вкладчиков в ризницу и монастырскую казну совершалось круглосуточно в церкви Благовещения.
Многие предметы не имели религиозного назначения, зато представляли колоссальную историческую ценность. Например, два вклада, переданные (1647) князем С. Прозоровским: сабля Пожарского и палаш Скопина-Шуйского, оправленные в серебро с золочением, жемчугом, бирюзою. Сабля, видимо, отдана по желанию владельца, почитавшего Соловецкую обитель. (Г. Богуславский сообщает, что она с 1850 года хранится в Оружейной палате Кремля). Палаш, после загадочной смерти (1610) хозяина, 28 лет был у его брата и о том, кто передал его князю, сведений нет.
Другие предметы ризницы, созданные мастерами-умельцами, составляли художественную ценность. Это тончайшей работы чаши, кубки, блюда, посохи и среди них, кружка с крышкой, выполненная (1774) холмогорским косторезом О. Х. Дудиным — будущим родам на посмотренье.
Мастер умело сочетал тонкую фактуру кости с формой металлической кружки. Украсил ее шестью круглыми медальонами с портретами от Петра I до Екатерины II среди причудливых завитков с мелкими цветочками и сквозной резьбой. Остаток дней своих он провел в Соловецком монастыре. Умер (около 1785), оставив там свою замечательную библиотеку. Книги собирал еще его отец, и с ними был знаком юный Ломоносов.
Художник В. Верещагин, критически отозвавшись о монахах после посещения (1895) Соловков, о ризнице писал, что она "очень богата, много дорогих, хорошей работы, вещей". Но сожалел, что среди драгоценных металлов "нет поделок из дерева, которыми Север так богат".
Анна Гиппиус, сестра знаменитой писательницы, всей душой преданная русской православной церкви, находясь в эмиграции, писала:
"Соловецкий монастырь владел не только большими богатствами, но и ценными редкостями. Драгоценными старинными ковчегами, крестами, иконами, митрами. Были ризы с оплечьями из жемчуга и драгоценных камней. Особая редкость — риза белого полотна с оплечием из шелковой материи, данная преосвященным Ионою архиепископом Новгородским преподобному Зосиме при поставлении его игуменом. Риза св. Филиппа камчатной двумяной материи с черным, шитым золотом оплечием. Сабля Пожарского. Серебряная кружка соловецкого старца Стефана, бывшего казанского царя Симеона Бекбулатовича. Небольшой зазвонный каменный колокол, сделанный при преподобном Зосиме. А также много ценных книг".
Во второй половине ХIХ века сокровища оценивались в десять миллионов рублей. Его богатство составляли не только золото, жемчуг и серебро. Кроме вещевых коллекций в ризнице хранилось более пятисот ценных документов, связанных с историей монастыря (в их числе 58 — на пергаменте). Это: жалованные грамоты Ивана III, 7 грамот — Ивана IV, 13 — царя Федора, 4 — Бориса Годунова, 9 — Василия Шуйского, царей Михаила и Алексея — 151, Петра Первого — 61, грамот митрополитов и патриархов — 186. Первоначально ризница размещалась, видимо, в Преображенском соборе, затем было сооружено (1602) специальное двухэтажное каменное здание.
Внизу хранилось ручное оружие, а в сводчатой палате наверху — облачения, церковная утварь и драгоценности. Со временем, ризница уже не вмещала всех накоплений, тогда под Никольской церковью была построена новая, с отдельной библиотекой. Помещение второго этажа (1797) было расширено за счет объединения с библиотекой, и драгоценности, древние книги, документы хранились в одном месте. Затем (1831) к ризнице под церковью пристроили новую палату (445 квадратных метров). По стенам залы установили застекленные деревянные шкафы с бесценными коллекциями. Часть их была разграблена (1918-1919) белогвардейцами и англичанами. А в помещении ризницы (23 ноября 1923) "открылся серый занавес с нашитой на нем белой соловецкой чайкой, символом весны и свободы". Ее отдали под "слоновский" театр: соорудили подмостки и скамьи на 400 человек и играли постановки.
Библиотека — крупнейшее древнерусское книжное собрание на Севере, художественная и научная ценность которого исключительно высока. Была основана во второй половине ХV века иноком Досифеем, впоследствии игуменом, просвещенным книголюбом. Он заказывал переписывать книги, "не мало лет" находясь в Новгороде, а сохранившиеся списки (1493-1494) показывают, что те книги были не богослужебные, а "для чтения и образования". Досифей известен как первый на Руси автор книжного знака, экслибриса, и как первый соловецкий писатель, автор Жития Зосимы и Савватия.
В описях ХVI века упоминаются книгохранительные палатки под присмотром специального книгохранителя. К концу ХVI века в библиотеке находилось: 481 рукопись и 38 печатных книг. В ее фонде и исторические сочинения — летописи, где сообщалось о внутренней жизни монастыря, о событиях на Севере, в России. Например, о поездке Ивана IV в Новгород и Псков, о землетрясении в Керети, Ковде и Кандалакше (1542). Соловецкие летописцы сопровождали игуменов и старцев в Москву и Новгород. В ХVI — начале ХVII века библиотека пополнилась сборниками двух групп текстов: традиционного содержания и современной исторической публицистики. Позднее солидное собрание заимело "книгописную палату" с отделом квалифицированных переписчиков — скрипторием и, при нем, переплетной мастерской.
Лучшие экземпляры шли "на раздачу", продажу, в другие монастыри. Рукописные книги были произведениями не только литературного, но и прикладного искусства. Деревянный переплет обтягивали кожей, которую вручную теснили затейливым орнаментом. Самые дорогие — оковывали серебряными или медными окладами и украшали жемчугом, драгоценными камнями. Для лучшей сохранности их снабжали металлическими застежками, а чтобы внутрь не попадала пыль, в Соловках придумали хранить их корешком вверх.
Для защиты переплета на ребрах досок со стороны, противоположной корешку, делались маленькие выступы-ножки (иногда и по углам переплета), чтобы тисненая кожа не истерлась и не поцарапалась при чтении. Переписка книг в монастыре велась, видимо, до семидесятых годов ХVII века. Дороговизна рукописной книги делала ее пожертвование существенным и ценным вкладом.
Книжные вклады составляли половину всех поступлений библиотеки. Так, были подарены книги Иваном IV (12 штук), священником Сильвестром, Федором Колычевым, его преемником Иоасафом, патриархом Никоном, келарями Троице-Сергиева монастыря Авраамием Палицыным и Александром Булатниковым ("Житие Зосимы и Савватия" 1623 и др.), Дмитрием Пожарским (рукописное евангелие ХVI века в 1613 году — редкий памятник отечественной письменности: в серебряном с позолотой окладе, с чернью, драгоценными камнями, хрусталем, жемчугом, бесследно исчезнувшим, местонахождение его неизвестно).
В числе раритетов значились: "Псалтырь", принадлежавший Зосиме; "Апостол" 1586 года; Временник Георгия Амартола, греческого писателя IХ века; "Слово о законе и благодати" — ХI века; старопечатные евангелия начала ХVII века в драгоценных окладах (вес одного 40 килограммов). Книги больше "приходили" в библиотеку, а если и расходились, то в филиалы и колонии (скиты, соляные варницы), после закрытия которых, вновь возвращались.
О том, кто пользовался ими, остались "пометы": "сия книга дается на прочтение в братскую больницу", "живет в поварне", "обменяна на псалтырь Никифору кузнецу", "читал сторож Ивашко Иларионов сын Веревкин". С возвратом книг читателей не торопили, один книгочей пользовался книгой 42 года. Когда в ХVII-ХVIII веках рукописные книги из монастырей изымались, Соловецкий, как ставропигиальный, оставил их у себя.
Источники пополнения библиотеки расширялись постепенно: сначала это были дары, вклады, поступления из других монастырей, покупка, переписка. Позже книги стали поступать по завещаниям, изыматься у ссыльных (особенно раскольников) и благодаря подвижничеству самобытных библиофилов. Состав и содержание книг не был только церковно-религиозным и, несмотря на отдаленность от центра, имелись все произведения официальной идеологии, за исключением летописных сводов.
Старинные рукописные книги были в особом почете, по поводу именно их защиты от нововведений Никона началось Соловецкое восстание, после которого пропаганда опального монастыря уже не входила в интересы правительства. В сборниках того времени отразилась борьба церкви в связи с расколом. Комплектование библиотеки рукописными книгами закончилось в ХVIII веке, ее изучение началось позднее. Первым историком стал (1826-1836) архимандрит Досифей (Немчинов), тезка основателя библиотеки. Он издал "Соловецкий летописец" и солидный трехтомный труд по истории и географии монастыря. Книжные богатства Соловков были поистине грандиозными. По описи (1676) указано 948 рукописных, 530 старопечатных книг, представляющих большую ценность. Есть сведения, что "одно время" их было 2000 томов, и среди них памятники русского книгопечатания, выпущенные Иваном Федоровым: "Апостол" 1564, "Острожская библия" 1581. Были также грамматики, арифметики, космографии, хронографы, лечебники, травники, певческие рукописи.
Разные источники сообщают, что в 1835 году в библиотеке было 4606 томов, а в 1844 году — 1378, в т. ч. 978 рукописных. По численному составу соловецкое собрание сравнимо с Кирилло-Белозерским и Иосифо-Волокаламским, а по разнообразию — с Троице-Сергиевским. Уже к концу ХVI века библиотека так разрослась, что потребовала специального помещения. С этой целью в паперти Преображенского собора (1602) устроили каменную палату.
Позднее книги перенесли в помещение, примыкавшее к ризнице, в 1797 году — на первый этаж ризницы. В тот же год для библиотеки была оборудована небольшая комната со сводчатыми потолками в первом ярусе новой колокольни. Вход в нее был с галереи между колокольней и ризницей. Последнее перемещение (1846) было в специальное каменное строение над самой галереей, примыкавшее к западной стене колокольни. Из обильного и разнообразного культурного наследия Соловков библиотека до наших дней сохранилась полнее и лучше всего. Это связано с событиями (1854), когда обители угрожало нападение английского флота. Распоряжением синода наиболее дорогие книги вместе с драгоценностями были эвакуированы в Антониево-Сийский монастырь.
В то время для изучения раскола и борьбы со старообрядчеством в среднем Поволжье казанский архиепископ ходатайствовал о передаче 406 соловецких книг. Библиотеку в Сии не распаковывали, книги были в ящиках, поэтому ее передали в Казанскую духовную академию "для отбора требуемых книг" полностью (драгоценности и всего 33 рукописные книги вернулись на Соловки в 1856 году). В 1858 году решением синода 1513 томов рукописных и 83 тома старопечатных книг были оставлены в Казани "навсегда". В т. ч. рукописи Анзерского скита, жития святых, богослужебные и историко-церковные ("Лавсаик Зосимы").
Книги содействовали разработке монастырского наследия, изучению истории Севера и России. Послужили основой для издания журнала "Православный собеседник" и отдельных книг древнерусских писателей Филофея, Иосифа Волоцкого, Максима Грека. В разное время в Казани к ним обращались историки Н. Аристов, В. Ключевский, В. Стасов, Ф. Буслаев. После революции и упразднения духовной академии соловецкое книжное собрание перешло в ведение архивов (куда поступили и оставшиеся на Соловках книги). Все 1513 тома (по другим источникам, 1482) из Казани (29 июня 1928) были переданы в Рукописный отдел Публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина Ленинграда и выделены в отдельный фонд, где ведется их постоянное изучение. Досифеевские книги находятся в фондах древнерусских рукописных томов и до сих пор узнаваемы по экслибрису на титульном листе. Архив.
За столетия существования и разнообразной деятельности монастыря, в нем отложился большой массив документов исторического, административного, хозяйственного характера. По описи (1676) зарегистрировано 3174 документа: переписные книги владений, приходно-расходные, "отводные", оброчные и "дозорные" книги вотчины, юридические (закладные, купчие "крепости", "заемные кабалы", "судные дела"), челобитья, допросы, приговоры, по организации солеварения и рыболовства, строительству, описи.
Монахи тщательно охраняли свои тайны от светских ученых. Лишь в ХIХ веке документы Соловков привлекли их внимание. Первым документы архива рассматривал (1834) командированный Академией наук Я. И. Бередников. После полутора месяцев работы некоторые документы он увез в Санкт-Петербург, опубликовав их как "Акты Археографической комиссии".
Крупным достижением была работа С. А. Белокурова "Библиотека и архив Соловецкого монастыря после осады". По поручению Петроградской археографической комиссии (1916) на Соловках работал Б. Д. Греков. Говоря о хранении рукописей, он отметил "отпечаток заботливости, порядка и особого библиотечного уюта".
В то же время (по другим источникам) архив он нашел "в небольшой сырой комнате в здании, пристроенном к келарской, в хаотичном состоянии. Огромное количество документов ХVI — ХIХ веков, включая чертежи и планы, было в беспорядке разбросано на деревянных стеллажах". Он ознакомился с документами лишь в общих чертах, а потому, приехал на Соловки еще раз (май 1917).
Ввиду огромной исторической значимости архива предварительно был решен вопрос о вывозе его в Петроград. Отобрав наиболее ценные документы, Греков привез их в Архангельск, а когда добрался до Котласа, оказалось, что железная дорога на Петроград перегружена. Ящики с документами были посланы в противоположном направлении — в Пермь и размещены в здании бывшей семинарии. После отъезда Грекова из Перми (1918), архив, лишенный надзора, неоднократно перебрасывался с места на место.
После гражданской войны работникам пермского Губархива удалось его собрать и поместить в местный музей, но частично он был расхищен и растерян во время колчаковщины. Документы архива (1924-1926) изучал А. Савич, издавший (1927, Пермь) фундаментальное исследование "Соловецкая вотчина ХV-ХVII веков". Из других источников следует, что именно "Греков обеспечил передачу архива в хранилища Москвы-Петрограда, составленная им опись способствовала систематизации документов". При этом отмечено, что он, эвакуировав ценные документы в Пермь, спас их от пожара.
Революция привела Соловецкий монастырь в стан непримиримых врагов советской власти. Монахи, издавна сочетавшие идеи самоотречения во имя служения богу и труду, не были готовы к принятию новой идеологии с воинствующим атеизмом. Они с нескрываемой враждебностью отнеслись к приехавшей (летом 1918) комиссии Архгубисполкома по изъятию хлебных запасов в пользу голодающих. (Это самое раннее сообщение советского периода о реквизиции собственности монастыря).
Английских же интервентов, напротив, встретили колокольным звоном и молебнами, оказав активную поддержку правительству Северной области. Группа монахов вместе с англичанами участвовала (31 июля 1918) в захвате города Онеги. "Прихватив с собою немалые ценности" они вместе с интервентами (осенью 1919) бежали за границу. Тем не менее, большинство из четырехсот тридцати иноков, оставшихся на Соловках, не были враждебно настроены к новым порядкам. В переписке с властями они смиренно усматривали во всем случившемся "волю божию" и пытались сохранять свои права хотя бы в урезанном виде.
Президиум Кемского уездного исполкома, выполняя решения Архгубиисполкома, на заседаниях (26 апреля, 3 мая 1920) рассмотрел вопрос национализации имущества монастыря. На острова прибыла специальная комиссия под руководством А. И. Мосорина, и соответствующий акт, при вынужденном участии архимандрита Вениамина, был подписан. Тогда же, на базе монастырского хозяйства был организован совхоз "Соловки". Национализацию проводил (после 25 мая) его заведующий Алексеев, а через год он стал уполномоченным по охране, учету и регистрации соловецких памятников. Одновременно (20 мая) был организован трудовой лагерь принудительных работ, переросший впоследствии в СЛОН.
Выбор места для него, вероятно, сделал полномочный представитель ВЧК Михаил Кедров. Как член правительственной комиссии по расследованию злодеяний белогвардейцев и интервентов на Севере он руководил (29 апреля — 1 мая) комиссией Архгубревкома по изъятию в монастыре продовольственных "излишков", оружия, денег, ценностей. Результаты [автору] неизвестны, но, очевидно, что за три года, пока действовал совхоз, все самое ценное с Соловков было вывезено. По признанию специалистов, "трудно назвать подобное поступление тех лет с периферии в столичные музеи, которое так обогатило бы их первоклассными произведениями древнерусского изобразительного и прикладного искусства". Соловецкое наследие вывозилось в течение нескольких лет многими комиссиями. [Автору] удалось собрать лишь некоторые сведения, далеко не полные, о том, как это было.
11 августа 1920 года на Соловки прибыли уполномоченный Архангельской ЧК Тетерин и комиссар Павлов. Они опросили настоятеля и монахов, и, приступив к обыску, обнаружили несколько тайников. Около монастырской башни был зарыт в землю железный ящик, а в нем двести тысяч рублей золотом. В крепостной стене было замуровано сто пудов обувной кожи.
Нашли много продовольствия (только под пекарней 1500 пудов муки) и оружия (пулеметы, винтовки, берданки), патроны, снаряды. Чекисты искали саблю и палаш, но монахи клялись, что их забрали белогвардейцы и англичане, и что они "ничего больше не скрыли от советской власти". Не поверив этому, они продолжили поиски и в конце следующего дня обнаружили еще два тайника. Один был оборудован в проходе Преображенского собора, другой — над алтарем Никольской церкви. Ценности извлекли и увезли в Архангельск.
В актах на "скрытые вещи" числилось 29 золотых и серебряных предметов: кубки, чаши, подсвечники, бокалы, кресты, медали, ковши, подносы и "две штуки шашек с камнями". Это и были сабля и палаш, тем самым, архангельские чекисты "спасли" уникальные исторические памятники, иначе их могли бы тайком вывезти за границу, или, пролежав в тайнике, они бы проржавели и погибли. Тайник над алтарем Никольской церкви спустя три года описан так: "на чердаке, примерно на алтаре, была найдена квадратная аршинная плита, подняв которую, мы увидели пустое помещение размером около 2,5 аршин высоты, трех — ширины и аршин 5-6 длины.
Помещение это было, видимо, каким-то потайным хранилищем, но…оно было совершенно пусто, чисто, сухо". Есть также сообщения, что в 1920–1921 годах из ризницы были конфискованы и увезены в Москву 384 бриллианта, 93 золотых и 84 серебряных предмета. В августе 1922 года из Москвы на острова прибыла очередная комиссия, в составе которой были видные специалисты в области охраны памятников истории и культуры и их реставрации.
Это Н. Н. Померанцев из Музейного отдела Наркомпроса. Им были сделаны открытия при реставрации памятников Московского Кремля. Позднее он был заведующим ими, хранителем Оружейной палаты. Е. И. Силин — знаток изделий церковного обихода и книг, коллекционер, директор музея "Собор Василия Блаженного" (1923-1928). И архитектор П. Д. Барановский, первый директор (1924) музея в Коломенском.
Из Архангельска до Соловков добирались на небольшом катерке. По прибытии, прежде всего, поинтересовались деревянными резными раками Зосимы и Савватия, о которых знали следующее. Рака Зосимы по характеру исполнения близка к знаменитому "царскому месту" Ивана IV (1551) в Успенском соборе. Крышка украшена фигурой Зосимы в полный рост, вырезанный высоким рельефом. На боковой стенке размещены 16 разных клейм с эпизодами его жития (четыре группы по четыре клейма), обрамленные тисненым орнаментом. Он стелется по фризу гробницы летописью времени ее создания (1566) "при благоверном царе государе и великом князе Иване Васильевиче и при его царевичах Иване и Федоре и митрополите Афанасии". Также великолепно исполнены части раки Савватия. Особенно привлекательны медальоны, окаймляющие рельефный плоскостной портрет старца с изображениями епископа Леонтия и других святых. Эти раки стоят в алтаре Троицкого собора у южной стены.
Рака Савватия была обнаружена комиссией в указанном месте, а у раки Зосимы исчезли рельефы и резные стенки. Представители местной администрации недоумевали. Монахи отмалчивались, или намекали на то, что "господь бог не мог потерпеть богохульства антихристов и взял раку чудотворца к себе на небо". По острову поползли слухи. Месячное пребывание комиссии заканчивалось, а декоративное убранство раки так и не нашлось. Все помещения были не раз осмотрены, и надежды найти его уже не было. Случайно в подвале под ризницей Померанцев заметил, что большой трехстворчатый шкаф сдвинут с места, причем, недавно. Ранее его уже осматривали, но кроме старых церковных одеяний в нем ничего не было. Шкаф массивный, его без надобности двигать бы не стали. Решив проверить, он неожиданно встретил упорное сопротивление монахов. Мол, никто никогда его не трогал, он недвижим несколько веков, и сдвигать его нельзя. Померанцев настоял на своем, и не ошибся.
В стене обнаружилась ниша, а в ней "с рельефного портрета смотрели пронзительные глаза Зосимы". Эта скульптурная композиция вошла в историю русского искусства как произведение, свидетельствующее о высоком уровне мастерства русских резчиков. В Третьяковской галерее раку Зосимы сравнивают с драгоценным ларцем, где "каждый из рельефов шедевр". Рака Савватия находится в Оружейной палате Кремля. Ну, а в тайнике за шкафом нашли еще несколько старинных икон, поставленных в нишу слишком торопливо, т. к. место "заплесневелое, сырое и грязное" и позолоченный левкас рельефов уже испортился. В Москве их отреставрировали в срочном порядке. Почти все привозимое попадало сначала в Оружейную палату, затем распределялось по московским музеям.
Тогда же (по другим данным в 1923) была увезена и оставшаяся от "казанской части" библиотека. Количество книг и состав не установлены, но сведения об отдельных экземплярах (с экслибрисами, личными и дарственными надписями) имелись. Их передали: 20 — в Библиотеку АН, 4 — в Пушкинский дом.
Отдельные экземпляры — в Библиотеку им. Ленина, Исторический музей и другие. Книги были истинным богатством монастыря, и сейчас они занимают видное место в его культурном наследии. Для полного и всестороннего изучения их в целом требуются совместные усилия специалистов всех уровней. В августе 1922 года из Петрограда в монастырь прибыли представители Главмузея Наркомпроса Ф. Каликин и Н. Мошков. Их тоже, прежде всего, интересовали сабля и палаш. Были опрошены свидетели. Рабочий совхоза "Соловки" К. Амосов, бывший ризничный, показал, что два года назад "в числе отобранных ценностей были сабля и палаш". Другой очевидец И. Долгарев сообщил, что среди вещей, вывозимых в Архангельск, он "видел и шашки". Узнав, что самые значительные ценности ризницы уже увезены "поднялся шум".
Из Главмузея распорядились Архгубисполкому разобраться, "кто, когда и на каком основании эвакуировал сокровища". С этой целью на острова прибыли его сотрудники, результатом чего некоторые предметы ризницы переданы "Архангельской комиссии помощи голодающим". Главмузейщики вывезли раритеты, передав их петроградским музеям (Эрмитажу, Русскому) и Публичной библиотеке. Предметы, "не имевшие никакого музейного значения оставлялись" в распоряжении совхоза "Соловки". Они были опечатаны, но вскоре погибли во время пожара (1923). Именно в те дни в Русском музее открылась выставка соловецких художественных изделий. Сабля и палаш в числе других ценностей нашлись через два с половиной года в ГПУ.
Оказалось, что сотрудники Архангельской ЧК не сразу передали конфискованное в Москву. Документ (9 февраля 1923) "Об отправлении в Москву церковных ценностей, изъятых из бывшего Соловецкого монастыря" гласил: "Начальнику Архангельск-пристань. Президиум Архгубисполкома просит не отказать в Вашем распоряжении к беспрепятственной погрузке в служебный вагон первый отходящего из Архангельска 10 февраля пассажирского поезда трех ящиков, содержащих в себе церковные ценности, отправляемые в Москву. Просьба оказать содействие к посадке в вагон лиц, конвоирующих указанные ценности".
Через пять дней они были приняты в Историческом музее, о чем свидетельствует инвентарная запись. Осенью 1922 года из монастыря вывезены в Петроград и переданы в распоряжение АН СССР оставшиеся (от пермской части) документы соловецкого архива. Археографическая комиссия считала необходимым сосредоточить их в одном месте, но фактически они "с конца двадцатых годов" хранятся и изучаются в двух центрах.
Это Центральный государственный архив древних актов в Москве и научный архив Ленинградского отделения Института истории СССР АН СССР. Последним опубликованы (1988, 1990) "Акты Соловецкого монастыря" периода 1479-1584 годов, отражающие историю народного хозяйства, земельной собственности, способы приобретения монастырем деревень, угодий, промыслов, мельниц и прочего за счет владений черносошных крестьян.
Подобные издания позволяют широкому кругу читателей прикоснуться к первоисточнику, живой истории Соловков и Русского Севера. В апреле 1923 года на Соловках работала комиссия, "по отбору золотых и серебряных вещей из церковного обихода, не имевших большого художественного значения для продажи в пользу голодающих Поволжья". Спустя 65 лет Померанцев вспоминал, что, видя музейную ценность вещи, он приводил веские аргументы для ее сохранности и доказывал ее значимость. Он был непреклонен, и все, что ему удалось тогда отстоять, было увезено в столичные музеи. 26 мая 1923 года в монастыре случился "огромной силы" пожар. Очевидно, что это не было случайным стихийным бедствием.
Скорее — преднамеренный поджог, причина которого, или виновники не были установлены. Выгорели Успенская и Никольская церкви, колокольня и находившиеся в ней архив и библиотека. Преображенский и Троицкий соборы обгорели снаружи, но часть икон в них пострадала. В целом по монастырю, икон, в числе "других художественных вещей", погибло много. Трагическое событие ускорило прибытие на острова по личному распоряжению наркома просвещения А. Луначарского комиссии искусствоведов, наделенной большими полномочиями. Ей поручалось осмотреть, определить повреждения "исключительного памятника мирового значения", принять необходимые меры от его дальнейшего разрушения.
А "для спасения оставшихся движимых памятников…вывоз в Москву всех художественных первоклассных и исторических памятников соловецкой ризницы (кроме предметов быта) для их сосредоточения в Оружейной палате". Сопровождал москвичей представитель народного образования Архгуботдела. Член комиссии А. Карпов, спустя 53 года вспоминал, что "заодно с обмерами монастыря" ему и Барановскому было поручено выяснить, куда исчезли некоторые ценности из ризницы, но "монахи как в рот воды набрали, на все расспросы у них один ответ — не знаем".
Лишь однажды неизвестный им инок сказал:
"Какие замечательные вещи были в монастыре, им бы в музее находиться. На вопрос: неужели в пожаре сгорели? Ответил, что не сгорели, а ушли. И, спохватившись, что сказал лишнее, замолк, опустил голову и не произнес больше ни слова". Тем не менее, известно, что Померанцев и Силин составили "подробные списки уцелевшего от пожара, одна краткая опись которых заняла 72 страницы".
Увезенные в Москву изделия из дорогих металлов в общей сложности составили 3740 граммов золота, 1360 килограммов серебра и 1988 драгоценных камней. Также 556 предметов прикладного (такие, как кружка Дудина) и изобразительного искусства (большей частью иконы). И десятки рукописных книг, папки монастырского архива, старинные гравировальные медные доски, с которых печатались известные гравюры с видами монастыря и т. д.
Наиболее значимые вещи были определены в музеи Московского Кремля, Третьяковскую галерею, музей древнерусского искусства им. Андрея Рублева, Исторический музей. Директор последнего Н. Щекотов в конце 1923 года сообщил руководству Музейным отделом Наркомпроса, что к ним поступили "соловецкие ценности, среди которых ряд выдающихся памятников". Бумаги и рукописи были переданы в ЦГАДА. Другие источники сообщают, что Померанцев и Силин, направлялись (1923) на Соловки Главнаукой "для обследования сохранившихся ценностей, в результате чего часть монастырских коллекций была передана в советские музеи".
Высокохудожественные соловецкие сокровища более 80 лет украшают коллекции музеев России. В Оружейной палате находится один из самых значительных вкладов монастыря — напрестольный крест от Ивана IV (1562), евангелия ХVI века в драгоценных окладах, "шуба черной шерсти" митрополита Филиппа, прекрасное шитье, в т. ч. "Покров", выполненный московскими рукодельницами. (В Архангельском музее ИЗО из соловецких — лишь "поздние шитые пелены"). Предметы средневекового шитья были вывезены (1922-1923) и в Петроград, но значительное количество произведений искусства, особенно икон, еще оставалось в монастыре после 1923 года.
Иконное богатство начало складываться на Соловках с ХV века. Первоклассные иконы, привозимые из многих городов Руси и из-за рубежа, собирались и хранились на протяжении веков, а первые, по преданию, привез Савватий. Основу соловецкого собрания икон составили вклады. Так, священоинок Иов дал вкладом (1568) "Богоматерь Смоленскую", митрополит Новгородский Исидор (1607, 1609) — деисус поясной и пять икон, Михаил Федорович (1614) — "Вседержителя", царевна Мария Алексеевна (1715) — "Успение", Филипп Колычев — деисус на трех досках, "Одигитрию", икон на 65 рублей 50 копеек и "свои собственные старинного письма". В числе других — от московских иконописцев Назария Истомина, Карпа Золотарева. В середине ХVI века с широким строительством новых храмов привозных икон стало не хватать. Были приглашены новгородские иконописцы, возможно, и московские, заложившие основы местного письма. Постепенно набирались опыта свои мастера. В ХVII — ХVIII веках, когда во многих областях иконопись приходила в упадок, соловецкие мастера сохраняли традиционные черты русской темперной живописи.
Для обучения иконописцев в монастыре работала школа. В ХVIII веке ее возглавлял Ф. Савин, во второй половине ХIХ — архангельский художник К. Цветков (среди учеников был А. Борисов). Иконопись Соловков изучал искусствовед и собиратель Д. Ровинский, трудами которого спасены от забвения работы местных живописцев. В ризнице (1876) он обнаружил медные гравировальные доски, спустя восемь лет часть гравюр была им опубликованы. Большинство создаваемых мастерами икон составляли "чудотворцовы образа", которые шли на раздачу и продажу паломникам. Первое изображение Зосимы (1478) сделал игумен Досифей, знавший и помнивший его облик. (В литературе описана его икона с изображением Зосимы и Савватия). Иконописцами были основатель Анзерского скита Елеазар и будущий патриарх Никон. В ХVII веке в обители работало 45 иконописцев: монахи, монастырские слуги, трудники и приезжие из Вологды, Костромы, Холмогор.
Иконы для монастыря выполняли и вотчинные крестьяне. В иконописной палате (открыта в 1615) иконы писали и реставрировали, делали мелкий ремонт. Работа резчиков по дереву была безупречной: "места соединений при ремонте приходилось разглядывать в лупу". Соловецкая резьба сохранялась веками. На деньги, жалованные Петром Первым, ими были созданы царские врата и пятиярусный иконостас для Преображенского собора (1697). Высокий, состоящий из огромных трехметровых икон деисусного ряда (высота их была определена и описана А. Мельник по расстоянию между гнездами в стенах собора), он вторил мощным архитектурным формам интерьера собора. Иконостас, по воспоминаниям К. Гемп, восхитил ее выразительностью, фантазией, позолотой, грандиозными размерами, иконами.
Среди ста двенадцати его икон были "и весьма древние". В третьем местном ярусе налево от царских врат находились иконы ХVI-ХVII веков "Богоматерь Тихвинская" (60×80), "Успение" (144×180), "Богоматерь Камень Нерукосечной горы" (91×127). Из этого же яруса "Архангел Михаил" (101×240) и "Архангел Гавриил" (93×240). Икона "Символ веры" (140×156) из того же собора. К счастью, эти шесть икон сохранились. В то же время в дневнике Е. Силина и Н. Померанцева записано, что во время пожара (1923), у Преображенского собора сгорела кровля с пятью куполами, и все его имущество погибло. Уцелела только одна икона "Зосима и Савватий Соловецкие" с 56 житийными клеймами (ХVI век) из местного ряда иконостаса. С 1939 года она находится в Историческом музее.
Все дорогие иконы, уцелевшие "после расхищения" в 1922 и после пожара в 1923 москвичи отобрали и увезли. Вряд ли они тогда полагали, какую славу и гордость составят те иконы, ставшие памятниками русского искусства! По их воспоминаниям, наиболее ценные иконы они переносили в монастырскую гостиницу, где остановились. Померанцев складывал доски в своем номере, считая его самым надежным местом. Но непредвиденный пожар чуть было не погубил их, повезло, что огонь вовремя заметили и потушили.
Художественные вещи, иконы грузили на баржу. "Некоторые доски были большими, в рост человека, и очень тяжелыми. Их приходилось таскать на себе, притом, не десяток, даже не несколько десятков, а более пятисот штук. Дней пять занимались их переноской". Одна из них "Богоматерь Боголюбская с житиями Зосимы и Савватия" (1545) состояла из пяти сосновых досок, скрепленных шпонками, и размер имела внушительный (214×137). По признанию Померанцева, он еле дотащил ее до повозки. В архиве Оружейной палаты сохранился акт ее приемки: "изъята в целях охраны из часовни Чудо Просфоры Соловецкого монастыря в августе 1923 представителями Отдела музеев Наркомпроса Померанцевым и Силиным". Икона настолько значительна, что была удостоена (1971) роскошного издания.
В музеях Кремля находятся еще две большие иконы с житиями Зосимы и Савватия из числа выдающихся, также увезенных "в целях охраны". Барановский отобрал в монастыре и вывез более двухсот икон, на основе которых (1924) был создан музей-заповедник "Коломенское". По дополнительным сведениям, в 1939 году туда из далекого северного Соловецкого монастыря было привезено более ста икон. Спустя 30 лет музей стал единственным обладателем 23 отреставрированных (за три года) соловецких икон. Они (и ранее раскрытая "Богоматерь Тихвинская") составили выставку "Древнерусская живопись Соловецкого монастыря". В их числе: "Преподобный Савватий", "Преподобный Зосима", "Благовещение", "Рождество Христово", "Апостол Павел", "Пророк Илья", 6 упомянутых выше из третьего яруса и другие. Все они были покрыты толстым слоем потемневшей олифы и загрязнены, композиции не просматривались, их нельзя было датировать.
У большинства живопись прекрасно сохранилась под олифой, но после ее удаления обнаружились записи масляными красками, грубые заделки твердым серым веществом, напоминающим цемент. Не всегда известно, в каких храмах они находились, как и невозможно установить все музеи, куда их отдавали. В самые известные московские: Кремль, Исторический, Третьяковскую галерею, древнерусского искусства им. Рублева. Ленинградские: Русский, истории религии в Казанском соборе. И в музеи других городов, например, в Калужском есть икона ХVII века. В экспозиции Архангельского музея ИЗО — соловецкая икона довольно редкого сюжета (1689) "Плоды страданий Христовых". В каталоге "Северные письма" (1999) собрания 250 икон упоминаются четыре соловецких. В т. ч. из ризницы: "Прокопий и Иоанн Устюжские" (31×27) и "Антоний Римлянин" (31×27), обе ХVII века. Из Преображенского собора складень "Седмица…". Икона ХVIII века "Зосима и Савватий…" (134×83).
Есть случаи поступления соловецких икон в ИЗО: от частного лица (1971), через закупочную комиссию (1992). Происхождение многих икон, среди которых могут быть и соловецкие, неизвестно. Собрание икон монастыря было разобщено, а потому остается не изученным как целостное собрание. Сотрудникам Соловецкого музея-заповедника предстоит немало потрудиться, чтобы описать, проанализировать, изучить весь состав существовавшей коллекции древнерусской живописи. Создание музея на Соловках началось в августе 1923 г. с открытия профессиональной музейной экспозиции, инициатором и организатором которой выступил Померанцев. Большая часть "движимых памятников" была увезена из монастыря, но оставалось еще [не одна, как он вспоминал, а] много икон из Преображенского собора и Савватьевского, Филипповского, Анзерского скитов и часовен, [по его же оценке] около двух тысяч. По постановлению президиума ВЦИК в то время имущество бывшего монастыря через НКВД было передано Управлению Северными лагерями. Оставшиеся ценности оказались в распоряжении созданного в рамках лагеря Соловецкого отделения Архангельского общества краеведения, после реорганизации (1926) — Соловецкого общества краеведения. Талантливые историки, узники лагеря, члены общества Н. Виноградов и В. Никольский составили подробные списки "важнейших художественных" ценностей и опубликовали ряд статей, посвященных иконописи.
В Спасо-Преображенском соборе и Благовещенской церкви для демонстрации произведений декоративно-прикладного искусства появились специальные экспозиции. В результате развернувшегося краеведческого движения при музее открылся отдел историко-археологический, библиотека. Краеведческое общество и музей организовали тематические кружки. Торжественное открытие музея (19 июля 1925) было в Благовещенской церкви и галерее вдоль западной стены Кремля. Первые экскурсии провели Н. Виноградов, В. Кривоч-Неманич, В. Приклонский. Посещение его заключенными сначала было свободным, но позднее — по специальному разрешению.
Другую информацию о создании музея дает В. С. Смирнова. "Множество исторически ценных культовых предметов", оставшихся от монахов было скрыто в сухом, доверху заполненном подвале (рухольной). Веками туда складывали иконы и книги, но стали известны случаи их хищения. Инициатором спасения стал историк Приклонский, придумавший создать музей под антирелигиозной вывеской. Администрация СЛОНа дала разрешение, выделив домовую церковь архимандрита и его палаты. Заведующим избрали бывшего монаха Иванова по прозвищу "антирелигиозная бацилла".
Утвердили штат постоянных работников, которым дали право "ревизии всех документов и предметов культа, признанных исторически ценными". Часть собранных ими коллекций была передана (1925) Архангельскому краеведческому музею. В спасении соловецкого наследия приняли участие многие заключенные. Иконы из рухольной тщательно исследовал старообрядец Щапов, проверив состав красок, грунтовки дерева, способ полировки. В. Никольский в 1927 году дал "Обозрение отдела христианских древностей музея". Им дано описание иконы "Символ веры" (140×156) из Преображенского собора, находящейся в экспозиции их музея. А. Евневич, П. Казаринов провели работы по учету, обследованию и описанию памятников искусства и культуры (1934). Осенью 1937 года музей был закрыт. Дальнейшая судьба экспонатов и коллекций неизвестна.
По другим сведениям, увезенное с Соловков по частям собрание икон в 1939 году и послевоенные годы попало в разные музеи страны, но некоторые безвозвратно погибли. В течение последующих 30 лет история, искусство или архитектура не интересовали хозяев Соловков. Музей был восстановлен 10 января 1967 года как филиал Архангельского областного краеведческого. Тогда же на Всесоюзном совещании по охране памятников Д. С. Лихачев предложил создать Соловецкий комитет, в состав которого вошли бы специалисты-консультанты, контролирующие направление работ. Но его предложение не нашло поддержки в управлении культуры Архоблисполкома. А через семь лет постановлением СМ РСФСР и ВЦСПС музей узаконен как Соловецкий Государственный историко-архитектурный и природный музей-заповедник.
Экспозиции находились в процессе формирования, пополняясь новыми экспонатами и тематическими выставками, демонстрирующими многократную деятельность монастыря, особенности его хозяйственной и культурной жизни. Значительное место отводилось истории и реставрации, и гораздо скромнее был отдел декоративно-прикладного искусства и живописи, что связано с массовым вывозом этих памятников в центральные музеи. Еще 30 лет назад трудной, но необходимой для музея задачей являлось возвращение в его фонды хотя бы части вывезенных сокровищ. Мечталось, что составленная из местных подлинников экспозиция в живой архитектурной среде повысит восприятие ансамбля, наполнит новой жизнью, которую он много лет ожидает. Сотрудники музея провели большую работу по выявлению и возвращению музею книг монастырской библиотеки.
В фонды музея и научную библиотеку переданы (1970) часть книжного собрания, входившая в состав обменного фонда библиотеки университета (?) и некоторые книги бывшей библиотеки Казанской духовной академии с экслибрисами и штампами личных библиотек Д. Корсакова, Н. Соловьева, А. Щапова. "К чести владельцев — не хранить у себя соловецкие памятники (рукописи, вещи), а передать их в музей", — призывала К. Гемп, считая, что для пополнения музея уже немало сделано. Проведенная научно-исследовательская работа значительно расширила в целом представления об имеющихся памятниках истории и культуры. Фонды музея насчитывают 16900 музейных предметов и 37135 единиц научно-вспомогательного (2001).
Основной спектр деятельности музейщиков отражается в выставках, экспозициях. Епископом Пантелеимоном после длительного перерыва в октябре 1989 года отслужен на Соловках молебен. Приехавшие с ним архангельские священники знакомились с монастырем, который знали только по церковным книгам. Спустя год (декабрь 1991) Архангельский областной совет упразднил на Соловках печально известную власть соловецкую. Статус архипелага определен, как уникальная заповедная территория с особым правовым режимом, во главе с советом администрации, где интересы церкви исполняет наместник Патриарха. Монастырю безвозмездно возвращены все уцелевшие сооружения и здания, предметы материальной культуры, которыми он владел до упразднения.
В августе 1992 года патриарх Алексий II благословил и возглавил торжественное перенесение мощей соловецких чудотворцев Зосимы и Савватия (в 1925 году они были вскрыты и увезены в Ленинград, находились в Казанском соборе и два последних года — в Александро-Невской лавре). Большая часть соловецких сокровищ утрачена навсегда, и след их потерян, но осевшим в столичных и провинциальных музеях иконам, книгам, древним рукописям, предметам искусства предстоит нелегкий путь домой. Бесценное наследие Соловецкого монастыря должно стать его достоянием…