Собор Парижской Богоматери получил всемирную известность благодаря одноименному роману Виктора Гюго. Чем, кроме истории любви, воспетой гениальным писателем, известен этот величественный храм? Как он строился, какие опасности ему грозили и зачем его украсили знаменитые "богомерзкие" химеры?
Конечно, этот собор занял достойное место в истории не только благодаря истории горбуна Квазимодо и прекрасной Эсмеральды, освещенной в многочисленных фильмах, спектаклях и мюзиклах. 850 лет назад, в 1163 году в его основание был заложен первый камень. Но даже древние хроники расходятся во мнении, кто этот камень заложил — епископ Морис де Сюлли или папа Александр III во времена правления тогдашнего короля Людовика VII.
А строилось здание почти 200 лет и было закончено лишь в 1345 году, когда Франция вовсю была охвачена Столетней Войной, всего за два года до вспышки эпидемии чумы, выкосившей треть Европы.
Читайте также: Капуцины: ораторы под острыми капюшонами
Прослеживается определенная мистическая параллель между этими двумя событиями. Конечно, не в том смысле, что Францию постигла небесная кара за постройку величественного храма. Просто, несмотря на бездну человеческих трагедий, упомянутая эпидемия привела к главному — освобождению посевных площадей, урожая с которых ранее еле-еле хватало только на еду для перенаселенной Европы. Что, в свою очередь, сделало возможным интенсификацию производства, великие географические открытия и т. д. А это привело сначала к расцвету эпохи Возрождения, а затем — и к смене Средневековья буржуазной эпохой Нового времени.
Смена эпох прослеживается и в архитектуре Собора. В нем присутствуют черты раннего романского стиля с его тяжеловесностью, намеком на двойное назначение мощных храмов-крепостей. Но гораздо больше там легкой готики, высоких шпилей, стрельчатых окон, цветных витражей.
Русский религиозный философ князь Евгений Трубецкой не зря обращал внимание на различия в церковной архитектуре Западной Европы, Византии и Руси. Так, шатровые купола византийских храмов, по мысли автора, свидетельствуют об определенной удовлетворенности верующих их уровнем духовного развития. Что, разумеется, не означает их "теплохладности" — но все-таки не способствует особенно мощным порывам ввысь. Купола-"луковицы" русских храмов — это, по мысли Трубецкого, символ жертвенной любви к Богу и ближним.
А вот высокие, стремящиеся в небо шпили готических храмов свидетельствуют о таком же стремлении в своих духовных поисках. "Дух Фауста", вечно ищущий истину, не всегда двигался в правильном направлении, однако именно ему современная западная цивилизация обязана своими достижениями, в первую очередь — техническими.
Интересная деталь: собор Парижской Богоматери формально не был главным храмом королевства. Королей традиционно короновал в Реймсе тамошний архиепископ, в силу этого почитавшийся почти как архиепископ Кентерберийский в Англии. Но точкой отсчета для всех расстояний на путевых табличках страны служит именно описываемый собор. Тем самым он признается не только духовным сердцем, но и географическим центром Франции.
С началом Великой французской революции с храмом произошла трагикомическая ситуация. Пришедший к власти Робеспьер потребовал у парижан отступные за то, чтобы "твердыня мракобесия" не была снесена, как чуть раньше — Бастилия. Причем официальным назначением суммы было заявлено финансирование "экспорта революции" в другие страны. Горожане, несмотря на свои революционные настроения, предпочли развязать кошельки — только бы не наблюдать за разрушением любимой святыни.
Диктатор удовлетворился тем, что переименовал дом Божий в "храм Разума" (культ которому усиленно насаждался новой властью вместо "устаревшего" христианства). А заодно приказал поотбивать головы находящимся там статуям французских королей, видимо, желая распространить на скульптуры свой любимый опыт решения всех проблем с помощью гильотины. А спустя несколько месяцев то же орудие казни поставило точку в жизни самого Робеспьера.
Собор вернули Церкви только в 1802 году вскоре после того, как Наполеон, которому надоели революционные игры, короновался в качестве императора и помирился с Римом. А в середине XIX века здание подвергли реконструкции. Среди прочего, на его фронтоне появились знаменитые химеры, до сих пор вызывающие удивленные вопросы неискушенных посетителей: дескать, какое отношение имеют фигуры демонических созданий к христианскому храму? Ответ прост — они призваны напоминать верующим о существовании не только Царства Небесного, но и преисподней с ее неприятными обитателями. Тем не менее, древним строителям Собора в XIII веке изобразить химер почему-то в голову не пришло. А вот их далекие потомки, видимо решившие, что они умнее своих предков, адские скульптуры таки разместили. Между тем, критикуют за это первых создателей величественного храма, ставших "без вины виноватыми".
Читайте также: Непростая судьба Храма Христа Спасителя
Еще в здании находится самый большой в мире орган, состоящий из 8 с лишним тысяч воздушных трубок. В разные годы на нем играли великие музыканты — например, всемирно известные композиторы Сезар Франк и Камиль Сен-Санс.
Конечно, о самом известном храме Франции (да, пожалуй, и всего католического мира тоже) можно рассказывать еще долго. Но вообще, по Библии, "Бог обитает не в рукотворных храмах" (Деян. 7:48). Настоящим домом Божьим они становятся лишь при условии, что в них собираются по-настоящему верующие люди, чья общность и является Церковью, "телом Христовым". А без этого и самом прекрасном Соборе может появиться "мерзость запустения на святом месте" (Дан.11:31) Что, увы, очень вероятно в современной Европе, которая с каждым годом дальше отходит от своих христианских корней в угождении "духу века сего" — глобализации.
Источник фото: weatlas.com