Возрождение христианства и Православной Церкви несет огромную важность для восточной Европы. Россия из бывшей коммунистической и атеистической страны превратилась в единственную силу, по-настоящему защищающую веру и христианство пред лицом обезумевшего Запада, разрушенного потребительским отношением ко всему, а также духовной и политической трусостью. Не знаю, каким будет наше будущее, но хочу напомнить некоторые факты из прошлого.
XXI век или будет духовным, или не будет существовать вообще.
Андре Мальро
XIX век — это великая эпоха для России и Российской Империи, достигшей максимального расширения своих территорий при царствовании великого, но не слишком популярного царя Николая Первого (ах, если бы он только отвоевал Константинополь…). Численность населения достигла фантастических пределов — более 100 миллионов "душ", выражаясь словами Гоголя. К концу наполеоновских войн под царским стягом проживало 30 миллионов человек, в 1914 эта цифра составляет 160 миллионов — больше, чем сегодня!
Читайте также: Канонизация - традиция или потребность?
В те времена Россия более заселена, чем Франция, которая к концу XVIII столетия опережала в этом всю Европу! И улучшения этой nation enfant — "детской нации", как называл ее путешественник и писатель Адольф де Кюстин, происходят не только в количественном, но и в качественном измерении: во время царствования Николая вы обнаружите появление целого поколения гениев (Пушкин, Гоголь, Грибоедов, погибший в посольской миссии, Лермонтов), а вдобавок — и промышленный толчок, приведший Россию к превращению в силу мирового значения уже к 1900-му году.
К 1860-му году российские писатели на равнее с французскими с легкостью преобладают на литературном поприще Европы. А начиная с 1880-х годов русские композиторы, такие как Мусоргский, Римский-Корсаков, Бородин, ставят под сомнение превосходство германских композиторов.
Именно тогда Россия начинает внушать Европе страх (что продолжается и по сей день). В то же время Ницше предрекал, что Россия — этот престол воли к власти — в грядущих веках станет главным актером на политической и военной сцене Европы. Миссия России — пробудить Европу, вырвав ее из лап нигилистического будущего. Провокационный Ницше в труде "По ту сторону добра и зла" предвидит грядущее элит, состоящих из евреев и русских:
— Мыслитель, в душе у которого вопросы о будущем Европы, будет, касательно грядущих перспектив, рассчитывать на евреев точно так же, как будет рассчитывать и на русских — как на наиболее твердые и вероятные факторы в большой игре и битве великих сил.
Однако Достоевский видит вещи иначе — он видит как пророк и писатель, а также как человек верующий (практически, как старец). Конец XIX века предстает перед нами и как духовное и национальное возрождение, которые будет грубо выпачкано и искажено глобальными войнами следующего столетия. И Достоевский в своей гениальности, щедрости и душевной простоте так описывает будущее в своей знаменитой речи в память о Пушкине, составленной им незадолго до смерти в 1881 году (начинает он с метафизических вопросов, касающихся петровской реформы):
— Что означала для нас эта реформа?…Вникнем, как дело было, поглядим пристальнее.
И Достоевский дает ответ:
— Так точно и русский народ не из одного только утилитаризма принял реформу, а несомненно уже ощутив своим предчувствием почти тотчас же некоторую дальнейшую, несравненно более высшую цель, чем ближайший утилитаризм… И он надеется на будущее великое братское примирение европейских наций и человечества: мы разом устремились тогда к самому жизненному воссоединению, к единению всечеловеческому! Мы не враждебно (как, казалось, должно бы было случиться), а дружественно, с полною любовию приняли в душу нашу гении чужих наций, всех вместе, не делая преимущественных племенных различий, умея инстинктом, почти с самого первого шагу различать, снимать противоречия, извинять и примирять различия…
Достоевский полагает, что "стать настоящим русским — значит стать братом всех людей, всечеловеком, если хотите". И предвидя мрачное будущее мира, он пишет следующие необычные строки:
— Западничество наше есть одно только великое у нас недоразумение, хотя исторически и необходимое. Для настоящего русского Европа и удел всего великого арийского племени так же дороги, как и сама Россия, как и удел своей родной земли, потому что наш удел и есть всемирность, и не мечом приобретенная, а силой братства и братского стремления нашего к воссоединению людей.
Такой эпический напор является чуть ли не предвозвестником возгласа "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" и коммунистического идеала всеобщего братства, восхищавшего и привлекавшего на свою сторону миллионы людей (почти 2 миллиарда!) в прошлом столетии (и независимо от того, будем мы коммунистами или нет, не должны ли мы признать данные реалии?). В любом случае Достоевскому, который едва ли был коммунистом и атеистом, намерения русских являются проявлением добра, а реакции европейцев часто бывают ошибочными:
— Ибо, что делала Россия во все эти два века в своей политике, как не служила Европе, может быть, гораздо более, чем себе самой? Не думаю, чтоб от неумения лишь наших политиков это происходило. О, народы Европы и не знают, как они нам дороги!
И почти в диалектических выражениях Достоевский добавляет:
— Стать настоящим русским и будет именно значить: стремиться внести примирение в европейские противоречия уже окончательно, указать исход европейской тоске в своей русской душе, всечеловечной и всесоединяющей, вместить в нее с братскою любовию всех наших братьев, а в конце концов, может быть, и изречь окончательное слово великой, общей гармонии, братского окончательного согласия всех племен по Христову евангельскому закону!
Читайте также: Москва-Ватикан: диалог средней успешности
Тон такой речи может показаться идеалистическим, даже наивным. Но не забывайте, что гений прав, опережая иногда на 20, а то и на две сотни лет свое время! Несомненно, что Достоевский хотел бы увидеть Пушкина исполнившим и завершившим свою миссию:
— Если бы жил он дольше, может быть, явил бы бессмертные и великие образы души русской, уже понятные нашим европейским братьям, привлек бы их к нам гораздо более и ближе, чем теперь, может быть, успел бы им разъяснить всю правду стремлений наших…
Да, я знаю, Россия — от Пушкина до Путина — прошла через ад, пытаясь объяснить свои стремления… Но давайте подождем еще несколько лет.
Читайте самое интересное в рубрике "Религия"