12 октября 2012 года на 93-м году жизни скончался Патриарх Иерусалимский Армянской Апостольской Церкви (ААЦ) Торгом II (Аветис Манукян). Многие ошибаются в понимании положения, которое занимает Армянская церковь в христианском мире: кто-то считает ее православной, а кто-то — католической. Однако эта древнейшая Апостольская церковь — не первое и не второе.
Всего патриархатов в Армянской апостольской церкви насчитывается четыре — Эчмиадзинский католикосат, находящийся собственно в Армении и обладающий верховной духовной властью над всеми армянами-верующими (всего их около 9 миллионов человек) — а также Киликийский католикосат, Константинопольский и Иерусалимский патриархаты. Хотя, разумеется, отдельные епархии ААЦ находятся по всему миру — просто "приписаны" они к юрисдикции того или иного древнего патриархата.
Вообще, многие не слишком искушенные в богословских вопросах православные ошибаются в понимании положения, которое занимает Армянская церковь в христианском мире. Одни считают ее одной из Поместных православных церквей, другие, введенные в заблуждение титулом первоиерарха ААЦ ("Католикос"), полагают ее частью Римско-католической церкви. На самом деле, оба эти мнения неправильны — армянские христиане стоят особняком и от православного, и от католического мира. Хотя с эпитетом "Апостольская" не спорят даже их оппоненты. Ведь Армения действительно стала первым в мире христианским государством — еще в начале IV века нашей эры, крещенная святым равноапостольным Григорием.
Однако после этого наступили сложности. На пространствах погибающей Римской и набирающей силу Византийской империй разгорались ожесточенные богословские споры. И если решения первых трех Вселенских соборов были положительно восприняты в Армянской Церкви — то с четвертым вышла осечка. Между тем, вопросы на нем обсуждались важнейшие.
Накануне его с подачи настоятеля одного из константинопольских монастырей архимандрита Евтихия возникла ересь монофизитства (от сочетания слов "монос" — один, и "физис" — природа.) Она учила, что человеческая природа в Иисусе Христе была "поглощена Божественной, как горсть земли поглощается безбрежным океаном".
Последствия такого утверждения выходили далеко за рамки чисто богословских дискуссий. Ведь Тело Христово в мистическом плане — это вся Церковь, все сообщество верующих, надеющихся на спасение путем "обожения". То есть, сообщения себе в Вечной Жизни по милости Божьей таких божественных свойств, как вечное блаженство, бессмертие и т. д. А предшествовать всему этому должно Воскресение — где души умерших соединятся со своими теперь уже нетленными, телами. То есть, телесности, материи христианство изначально придавало огромное значение. И тут вдруг эту телесность низводят на "третьестепенные" роли, объявляя ее фактически уничтоженной путем поглощения в Божестве!
Однако на тот момент все большее влияние в христианстве приобретало монашество, уход от мира. И далеко не все подвижники помнили, что весь их аскетизм, умерщвление плоти и прочие подвиги — не самоцель, а лишь средство, подобное самоограничению воинов для лучшей подготовки к будущим битвам. Между тем, в среде отшельников значительную популярность приобретало выражение: "Тело — это осел, который должен довезти подвижника до Небесного Иерусалима". После чего, по логике фразы, этому "ослу" можно было "дать пинок под зад", чтобы не путался под ногами освобожденной от уз плоти души.
Но от таких воззрений рукой подать до чистого спиритуализма, рафинированной духовности, рассматривающей материальный мир как однозначное зло — а не благое творение Божье, после грехопадения нуждающееся в Спасении. Подобно воззрениям восточных религий, дуализму, манихейству и другим абсолютно чуждым Православию течениям.
Не удивительно, что попытки внедрить такие взгляды в качестве догматической основы веры были с негодованием восприняты православным большинством Византии и Рима. А вот Египет, где традиции спиритуализма были сильны еще со времен древних фараонов и жрецов, выступил на защиту монофизитства. Первоначально александрийскому патриарху-еретику Диоскору даже удалось взять верх над православными — на созванном "разбойничьем" лже-соборе, где, помимо прочего, фанатичные египетские монахи насмерть затоптали ногами константинопольского патриарха, мученика Флавиана.
Но затем на собравшемся в 451 году 4-м Вселенском Соборе в Халкидоне близ Константинополя православные епископы Византии, Антиохии, Иерусалима и Рима однозначно осудили монофизитство как ересь. И утвердили на все последующие времена положение о том, что во Христе "неслитно и неразлучно" соединились в рамках одной божественной Личности, Второго Лица Святой Троицы, две самостоятельных и ценных для Творца природы, Божественная и человеческая.
Так была определена стратегия христианской цивилизации на тысячи лет вперед. Пусть в отдельные периоды сторонники внимания исключительно к развитию духовности и преобладали — но на уровне доктрины никто не смел запретить и внимание к телесным человеческим нуждам. В итоге к XIX веку технологически развитый Запад однозначно превалировал над презирающим плоть Востоком, что мы наблюдаем и по сей день.
Но вернемся к Армянской церкви. С формальной точки зрения она чисто технически не могла высказать свое мнение на Халкидонском соборе из-за наступившего в стране военного лихолетья. А когда оно спустя три десятилетия немного утихло, оказалось, что тогдашний византийский император Зинон, испугавшись сопротивления египетских монофизитов, занял "страусиную" позицию "и нашим, и вашим". То есть, формально не отвергая постановлений 4-го Вселенского собора, приказал не спорить и с еретическими воззрениями.
Правда, в это же время Рим стоял на строго православных позициях — но армяне предпочли неопределенную расплывчатость с явным креном в пользу монофизитских мнений. А когда спустя еще несколько десятилетий и Византия отказалась от компромисса с еретиками, окончательно примкнули к "монофизитскому" лагерю.
Справедливости ради, надо сказать, что сама Армянская церковь считает себя не монофизитской, но "миафизисткой". Увы, разбор еще и этого положения потребовал бы слишком сложных и длинных объяснений на уровне старших курсов Духовной Академии. Достаточно сказать лишь то, что все богословы и Католической и Православной Церквей считают и армян, и египетских христиан-коптов еретиками-монофизитами без вариантов. Хотя и относятся с уважением к их древности и непрерванной апостольской преемственности. Так, их священнослужителей в случае перехода, скажем, в Русскую православную церковь, принимают в наличном сане, не рукополагая повторно — лишь через принесения покаяния.
Сами представители Армянской Церкви в настоящее время тоже не слишком упирают на свою чуждость вероучению традиционных церквей. Хотя в былые времена они нередко были в контрах с православными. Так, известное каждому чудо схождения Благодатного Огня в пещере Гроба Господня однажды проявило себя и довольно неожиданным образом. Когда в XVI веке армяне подкупили исламские власти Иерусалима, чтобы к месту великого Таинства были допущены лишь они? Огонь в привычном месте так и не сошел. Вместо этого Он, пройдя сквозь каменную стену храма, зажег свечу в руках православного Патриарха, как это и случалось многие века и до, и после этого случая.
Но теперь ААЦ чаще апеллирует к "христианскому единству" и солидарности. Оно и понятно — без поддержки извне Армении, ведущей вот уже почти четверть века войну за Нагорный Карабах со в три раза превосходящим ее по численности населения (и многократно — по уровню экономического развития) Азербайджаном, пришлось бы очень уж туго. Особенно, если с другой стороны находится Турция, с которой у Еревана "холодная война" после резни армян в 1915 году.
Однако абстрактное христианское единство срабатывает слабо. Во-первых, потому, что Запад по большому счету сам давно отошел от христианских ценностей. Так что защита прав угнетаемых христиан Армении стоит там по актуальности намного ниже, скажем, права "несчастного" гей-сообщества. А во-вторых, позиция Рима спустя века ничуть не изменилась — сначала Уния, признание его духовной власти — а уж потом и политическая поддержка.
Единственной крупной державой, издавна оказывающей Армении реальную помощь, является Россия. Но тут уж так сложилось исторически — вопреки мифу о своей "имперскости", именно Москва дала возможность хотя бы части армян свободно вздохнуть с начала XIX века, когда населенная ими территория была включена в состав России. И при этом ни император, ни Синод не стали предпринимать ни малейших попыток по обращению местных христиан в Православие. Хотя, скажем, армянская община в Западной Украине во времена Речи Посполитой была почти в полном составе приобщена к Католичеству.
Тем не менее, братская помощь в рамках приличествующей каждому верующему христианской любви не означает признания Армянской Апостольской Церкви со стороны РПЦ. Для конфессии, стоящей на позициях, несовместимых с православной верой, такое немыслимо. Собственно, это предполагают общие с армянами, до 3-го Вселенского Собора включительно, церковные каноны.
Поэтому, скажем, верующих ААЦ нельзя поминать в православных храмах, погребать по православному обряду, совершать над ними другие Таинства. Соответственно, и участие православного в армянском богослужении является поводом для его отлучения от Церкви — до принесения покаяния в содеянном грехе.
Впрочем, все эти строгости не означают запрета на личную молитву, которую можно приносить за человека любой веры. Ведь даже если последняя омрачена ересью или просто далека от христианства, это означает для ее носителя не автоматический "билет в ад", но надежду на неизреченное милосердие Божье.
Ну, а пока Армянская Апостольская Церковь продолжает дрейфовать в бурном море современного мира фактически в одиночку. Церковь, заблудившаяся в духовности…
Читайте также:
Древние верования китайцев живы до сих пор - в отличие...