Избрание президента Ирана Хасана Роухани на второй срок совпало с турне Дональда Трампа по Ближнему Востоку и попыткой Вашингтона создать единый арабо-израильский фронт против Тегерана. Президент США открыто называет Иран террористическим государством и спонсором мирового терроризма. Каким будет ответ президента Роухани на такой враждебный выпад Вашингтона? Может ли Трамп смягчить свою позицию по Ирану и начать диалог с этой страной? Или он будет усиливать санкции с целью задушить иранскую экономику?
Ускорит ли враждебность США по отношению к Ирану создание геополитической оси Москва—Тегеран? Почему до сих пор отношения России и Ирана не перешли в стадию стратегического партнерства? Будет ли Роухани, поддерживая дружбу с Москвой, одновременно заигрывать с Евросоюзом, стремясь получить доступ к современным технологиям? Все эти вопросы в программе "Диалоги" обсудили обозреватели "Правды.Ру" Айдын Мехтиев и Саид Гафуров.
— Действующий президент Хасан Роухани победил на выборах с большим отрывом. Что нас ждет? Что он будет делать во внешней политике?
— Здесь все совершенно очевидно. Иранцы проголосовали за экономическую политику Роухани. Это фантастический успех. У них в марте закончился финансовый год; банк Ирана подвел итоги, говорит, что рост ВВП составляет 12% за год. Идут огромные потоки инвестиций, безработица есть, но и она уменьшается. А вот места в бюджетных гостиницах Тегерана найти очень тяжело...
— Зато говорят, что там еда дешевая, изобилие.
— Да, самый дешевый туризм сейчас в Иране. При том, что Тегеран принципиально отличается от всего остального Ирана в худшую сторону. Это неинтересный город, неприятный и тяжелый, там плохая экология. Хотя сам Иран исключительно красивая и разнообразная страна.
В Тегеране сейчас много иностранцев, они приезжают, ведут переговоры. Роухани уже был вынужден официально заявить, что им нужны не какие попало инвестиции, а только те, которые они сами одобрят.
Там фантастический рост экономики, конечно, поэтому народ и проголосовал за Роухани. Тем более что Ахмадинежаду даже не дали выставить свою кандидатуру.
— Наблюдательный совет не дал?
— Я думаю, там все-таки было консенсусное решение. Полтора года назад, когда санкции были сняты, со сторонниками Ахмадинежада стали расправляться. Были переговоры, аресты, смертные казни. Но он все равно почему-то пользуется очень широкой поддержкой. Поэтому наверху решили не рисковать. Очевидно, что Ахмадинежаду дали какие-то гарантии, что его не будут трогать, что будут амнистировать его сторонников и так далее.
— В Иране хорошо развито сельское хозяйство. Почему Россия закупает так мало иранских продуктов? Почему у нас не развивается сотрудничество в этой сфере?
— Потому что турки захватили рынок. А ведь в Иране действительно удалось создать хорошую структуру агропромышленного комплекса. Но еще важнее — финансирование, кредитование, субсидирование. Все это в Иране есть. И хотя страна была под санкциями, сейчас ситуация там налаживается. В Иране, например, очень крупная и самая вкусная в мире черешня, которая к нам поступала только от турецких перекупщиков. Они покупали ее в Иране, у себя упаковывали и поставляли.
Государственная поддержка экспорта очень важна, и она в Иране сейчас есть. Поэтому, я думаю, что и к нам скоро придут лучшие иранские продукты.
— За счет чего Роухани добился успеха в экономике? Иран является аграрной страной или уже промышленной?
— Иран уже давно не аграрная страна, а индустриальная. При всем том, что там очень хорошо развито сельское хозяйство, идет интенсивная переработка плодоовощной продукции.
Все три крупнейшие статьи импорта Ирана очень забавные. На первом месте идут нефтепродукты, на втором и третьем — рис и кукуруза. Для нас это плохо, потому что если бы пшеницы не хватало, тогда мы бы легко закрыли эту позицию; рис у нас не растет, а кукуруза на свои нужды идет.
— А по каким направлениям можно развивать российско-иранские отношения? Конечно, была история с С-300, когда во главе страны стоял Дмитрий Медведев. Но он отменил сделку. А потом санкции сняли, и в прошлом году мы поставили первую партию С-300. Однако партнерство все-таки не отлажено. Сейчас, после выпадов Трампа, может быть прорыв в наших отношениях?
— Я очень надеюсь на прорыв, но не верю в него. Россия слишком плохо себя там зарекомендовала. Мы необязательные, не выполняем соглашения, не можем решить вопрос с финансированием. Россия не была обязана принимать участие в финансовых санкциях против Ирана.
— В Иране тоже многие на Америку и Европу с надеждой поглядывают… Их интересуют, конечно, технологии. Но мы необязательные, а Запад коварен.
— Совершенно верно, там одно коварство.