Великобритания находится в процессе выхода из Евросоюза. В США с приходом Дональда Трампа меняется и политика, и стратегия. На этом фоне бросается в глаза активность, с которой новый премьер Великобритании Тереза Мэй взялась за работу. О роли королевства после Брексита рассказал Pravda.Ru старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Фасих Бадерхан.
— Почти сразу после решения о Брексите и окончании формирования нового правительства Тереза Мэй посетила Ближний Восток, где приняла участие в заседании глав государств Совета сотрудничества арабских стран Персидского залива наравне со всеми кровлями, эмирами и принцами. Выступив там, госпожа Мэй заверила арабские государства Залива в том, что Британия намерена вернуться в этот регион, который она покинула относительно недавно, в 1970-х. Затем Тереза Мэй стала первым политиком, который лично встречался с Трампом в Вашингтоне.
Из Вашингтона Мэй сразу же направилась в Анкару, где провела переговоры с президентом Турции Эрдоганом. Внешнеполитическая активность новой администрации Лондона буквально зашкаливает. Все это заставляет думать, что действия Мэй отнюдь не хаотичны, что у Британии, у Лондона совершенно четко продуманная стратегия поведения после Брексита. И, на мой взгляд, речь идет о том, что Британия занимается восстановлением инфраструктуры своего влияния в мире, то есть имперской инфраструктуры, которой она владела вплоть до середины ХХ века. Как бы вы прокомментировали активность Британии? Как можно оценить результаты предыдущего периода, британского имперского периода для Ближнего Востока, и нынешние перспективы?
— Действительно, сейчас Соединенное королевство Великобритания очень активизировалось. Это происходит в связи с теми тектоническими событиями, которые происходят в геополитическом плане. Речь идет о частичном провале политики, которая проводилась за последние несколько лет, особенно той, которая связана с событиями в арабо-мусульманском мире.
Сейчас идет процесс размежевания двух мировых стратегий. Одна стратегия была нацелена на разрушение национальных государств в пользу этнических, религиозных и так далее. А другая стратегия как раз нацелена на сохранение национальных государств.
Великобритания очень активно принимала участие как раз в той стратегии, которая была нацелена на разрушение. Это началось еще с Югославии. И Великобритания всегда была свободнее других. Даже когда она была членом Европейского союза, в еврозону она не входила, а входила в другие институты этого союза. А сейчас они решили окончательно освободиться от всех обязательств, которые были связаны с Европейским союзом, решили возвращаться к консервативным истокам внешней политики Великобритании.
— О чем идет речь?
— Известно, что на территории евразийского пространства существовало два крупнейших геополитических проекта — англосаксонский и русский. Между ними шла серьезнейшая конкуренция. Существовал еще и франко-германский геополитический проект, а поскольку в Европейском союзе Франция и Германия всегда играли первую скрипку, Англия не хотела быть соучастником франко-германского геополитического проекта, и начала давать ход назад. Вот этот ход как раз идет в русле восстановления традиционной консервативной политики Англии. Насколько ей удастся вернуться туда и восстановить былое могущество империи, — это будет судить только история, но я думаю, что Англия не может проводить ту политику в полном смысле.
Тут есть два фактора. Первый фактор: Великобритания уже не столь экономически и в военном отношении сильна, как это было раньше. Второй фактор: инструменты, которые она использовала в своей политике на Ближнем Востоке, потеряли свое значение.
Инструментов было два. Первый — это элитарная игра, у англосаксов всегда была очень серьезная элитарная игра, они могли управлять процессами через элиту. А когда уже начали разрушаться вместе с другими западными структурами национальные государства, они использовали другой очень интересный и удачный инструмент — исламизм.
Известно, что в начале ХХ века в мусульманском мире, особенно в Египте, сложились два направления в исламе. Одно направление очень светское, возглавлял его Мухаммад Абдул, великий мусульманский реформатор. А другое направление возглавлял Хасан Аль-Банна. Оба они вышли из одного суфийского ордена, но разошлись в понимании процесса развития мусульманского мира.
Мухаммад Абдул сказал: "Давайте мы возьмем ценности модерна, которые подходят мусульманскому обществу, потому что эти ценности сделали из Европы образец для развития Запада, и мы готовы принимать эти ценности, которые подходят нашему мусульманскому обществу". А Хасан Аль-Банна сказал: "Нет, эти ценности нам не подходят, разум ограничен, он требует, чтобы высший разум им управлял". Вот с этого времени начинается расхождение между двумя ветвями мусульманской цивилизации, мусульманской религии. И в это время в Египте находился Кромер, английский генеральный консул в Каире. Он сдружился с Хасаном Аль-Банна, потому что видел в этом направлении как раз инструмент, который может остановить развитие мусульманского мира, потому что, если этот мир будет просвещенным, будет идти по пути прогресса, как Европа, у англичан и других западных структур останется мало возможностей повлиять на общественно-политические и экономические процессы в этом регионе. И Хасан Аль-Банна создал организацию "Братья-мусульмане" с удивительной быстротой. Явно ему помогали.
Что касается элитарной игры, то элита утратила доверие не только в Англии и определенных элитарных кругах на Западе, особенно после начала арабо-мусульманских событий. Многие элитарные круги в арабо-мусульманском мире, в том числе и в Персидском заливе, поняли, что организация "Братьев-мусульман" является большой опасностью для их существования. Поэтому лидеры в Арабских Эмиратах, Саудовской Аравии и во многих других странах арабо-мусульманского мира запрещают существование такой организации. То есть Великобритания теряет два инструмента влияния на развитие ситуации в арабо-мусульманском мире.
— А каковы цели у Британии на Ближнем Востоке?
— Вы посмотрите, в Персидском заливе они уже создали три военных базы и продолжают наращивать свое присутствие, обещая чуть ли не абсолютные гарантии безопасности арабам Залива перед лицом Ирана. Британия якобы готова взять на себя бремя защиты, если Америка выйдет оттуда. Обратите внимание, не успела Тереза Мэй прийти к власти, как была реанимирована идея межкипрских переговоров. А Кипр ведь до раскола, до 1970-х годов, был британской колонией, и Британия до сих пор считается и является страной-гарантом стабильности переговорного процесса и всего, что с этим связано.
В этой связи, как это ни тривиально звучит, нам опять надо смотреть в корень, то есть под землю, в недра, на нефть и газ. Персидский залив как был, так и остается бензоколонкой для всего мира, но ведь и Кипр расположен на шельфе восточного Средиземноморья, где по всем, теперь уже и официальным, и рассекреченным данным, есть гигантские месторождения углеводородов, в частности газа. Но при этом шельф восточного Средиземноморья не разграничен, там нет по земле международно признанных границ, и по воде, по шельфу тоже нет. И там назревает проблема добычи — кто получит этот жирный кусок.
То, что Великобритания сейчас возвращается в этот регион, может быть, как раз говорит о том, что именно британцы хотят застолбить за собой эти месторождения, которые им, наверняка, известны еще с XIX или с начала XX века. То есть премьер-министр Великобритании приехала к Эрдогану, потому что она прекрасно понимает, что, не договариваясь с Турцией, не сможет реализовать свое полное влияние на Кипр.
Но поскольку политическая обстановка в мире и для Турции, и для арабо-мусульманского мира изменяется в пользу России или частично в пользу России (как вы знаете, недавно прошел форум российско-арабского сотрудничества), есть некоторые сведения на сегодня, что намечается на различных направлениях сотрудничество с арабо-мусульманским миром.
Арабы относятся к России с большим доверием, нежели Великобритания, Соединенные Штаты или Запад. Это сложилось по многим причинам, в частности потому, что никогда между Россией и арабами не было войн. Образованные люди арабо-мусульманского мира, конечно, понимают, что взаимодействие их стран с Западом, с Британией — это была система не сотрудничества, а колониальная система. Я знаю, что очень много людей в арабо-мусульманском мире полагаются сейчас на Россию, потому что Россия действует как самый настоящий геополитический игрок, как это было во время Советского Союза и до Советского Союза, в российский царский период. Поэтому я не думаю, что Великобритания может вернуть свое могущество, а что касается Кипра, у меня до сих пор сомнения, что они могут уговорить Эрдогана. Дело в том, что Эрдоган — это первый исламист после Мурси, это "Братья-мусульмане" светского типа. И сейчас, после попытки военного переворота, главный исламист мира начинает понимать, что он был лишь инструментом англосаксонской геополитики. Поэтому, я думаю, в этом исламизме будет происходить на идеологической почве очень много изменений.