Надо ли рассказывать о Фрице Хабере? Думаем, что надо. Тем более, что это будет рассказ об ответственности учёного перед человечеством, о крахе его личных устремлений, о трагедии его народа. ХХ век дал множество примеров тому, как выдающиеся учёные отдавали свой талант, свою энергию молоху разрушения и уничтожения. Но Хабер в этой плеяде был первым.
"На Западе ничего нового,” — изо дня в день сообщают военные сводки. Фраза, благодаря переводчикам Ремарка, привычно зазвучит по-русски: "На Западном фронте без перемен”. Затяжной весной 1915 года германскому командованию никак не удается добиться перелома на Западном фронте, и угар национального подъема, охвативший население в первые месяцы войны, сменяется тоской утраченных надежд.
22 апреля 1915 года мрачными чернилами впишет в книгу мировой истории бельгийский городок Ипр, до той поры известный, кажется, лишь тем, что еще в ХII веке здесь выделывали отличное сукно. В этот день, 22 апреля, под Ипром немцы впервые применили в военных целях отравляющее вещество — хлор. Ветер несет газ к французским позициям. Хлор плотно накрывает окопы и траншеи, люди задыхаются, корчась от боли, харкают кровью. Тысячи солдат погибают на месте; тех, кому повезло выжить, ожидают годы мучений…
Незадолго до первого применения отравляющих веществ (ОВ) на немецкой передовой появляется энергичный человек в мундире офицера высшего ранга. Он объясняет фронтовикам, как использовать химическое оружие, горячо убеждает в его неоспоримых преимуществах, раздает в частях противогазы и учит дышать в них, если ветер повернет в твою сторону. Тем, кто видит его, запомнится его бесстрашие: на передовой, натянув на лицо уродливую газовую маску, он, не кланяясь пулям, движется под обстрелом.
Человека зовут Фриц Хабер.
Имя одного из основателей современной химии упоминается рядом с именами Макса Планка и Альберта Эйнштейна. С первым его связывает неомраченная взаимная приязнь, со вторым — многолетняя близкая дружба. В отличие от своих великих современников Фриц Хабер, со свойственной ему энергией и талантом руководителя, в равной степени увлеченно отдается собственным теоретическим и лабораторным исследованиям и поискам практического применения открытий, наведению мостов между наукой и индустрией. Он неустанно реализует рожденное в ту пору изречение:
"Величайшее изобретение XIX столетия есть изобретение метода изобретений”.
Заказы быстро развивающейся промышленности требуют совершенствовать технологию, и Фриц Хабер охотно откликается на эти требования. В 1909 году он открывает промышленный метод получения аммиака из азота и водорода — это открытие выводит его в передовую когорту мировой науки. Два года спустя он — руководитель основанного им в Берлине института физической химии и электрохимии. Значительнейшая часть получаемого аммиака идет на изготовление искусственных удобрений. Это помогает обеспечить Германии большую часть потребности в хлебе.
Еврей по рождению, Фриц Хабер с младых ногтей немецкий патриот. Он появился на свет в 1868 году, за три года до объединения Германии, воздух его детства разогрет всеобщим восторгом, вызванным немецким могуществом и немецким единством. Одна из первых детских фотографий изображает его с игрушечным ружьем в руке. В юности он охотно прерывает образование, чтобы пройти военную службу. Уже ступив на научную стезю, принимает протестантизм. Им руководят не карьерные соображения — это соответствует его внутреннему ощущению своего положения в отечестве. Пока не начинается война, пламенный патриотизм большинства немецких ученых, все более отдававший примитивным национализмом, остается "домашним” делом: обмен опытом, без которого немыслимо развитие науки, сам собой удерживает представителей научного мира в рамках интернациональных отношений. С началом войны ученых разных стран разделяют боевые рубежи, их деятельность оказывается противоположно направленной.
Фриц Хабер горячо берется за выполнение военных заказов, ищет для Германии любую возможность выстоять и победить. Расширяется и укрепляется его научное учреждение. Вместо пяти работников, с которыми он начинал, у него теперь 150 научных сотрудников при общем штате в 1500 человек. Военная индустрия вкладывает огромные средства в его исследования. Он получает высокий чин, вращается в высших правительственных и армейских кругах. Это удовлетворяет его честолюбие, но еще более отвечает его настроениям и потребности в работе самого широкого масштаба. Он приходит к идее химической войны и ставит этим под сомнение славу великого ученого. "гений и злодейство — две вещи несовместимые”. Поля, на которых благодаря искусственным удобрениям можно было получать невиданный прежде урожай хлеба, изрыты окопами и воронками, в которых солдаты чернеют лицом и мучительно умирают.
Позже Фрица Хабера внесут в список военных преступников, и он станет говорить в оправдание, что лишь опередил союзников, также готовивших газовую войну, что применение ОВ должно было побудить воюющие стороны к скорейшему заключению мира, что направленное использование газа все же "гуманнее” бессмысленных массовых артобстрелов. Но оправдать злодейство не под силу и гению. Через неделю после первой газовой атаки жена Хабера Клара, одаренная женщина, тоже химик, человек очень тонкой душевной организации, убивает себя из служебного револьвера мужа.
Нетрудно представить себе Фрица Хабера злодеем, беспощадным догматиком, убийцей по убеждению. Вовсе нет. Современники вспоминают его добрым, надежным другом, склонным к раздумьям, самоанализу, подчас к депрессии, топившим в энергии деятельности томительные противоречия личности. Эйнштейн, во многом с ним расходившийся, выбиравший на перекрестках истории совсем иные пути, пишет, как бы подводя итоги многолетней дружбе: духовный мир и труды Фрица Хабера — одно из значительнейших явлений, дарованных ему в жизни; ну и то еще, прибавляет шутливо, что Хабер любил выпить с ним чашку кофе. Это тоже дьявольская особенность явления, которое раньше обозначалось простеньким термином "оборонка”: многие лучшие люди нашего времени, одарившие мир, а подчас и напрямую кого-то из нас, светлыми идеями, вызывавшие сердечную доверительность при общении с ними, попросту добрые приятели, с которыми мы в тайных заговорах на знаменитых "кухнях” слово в слово сходились в оценке режима, — но в своих "ящиках” они работали на войну, искали надежные средства защиты режима и уничтожения себе подобных.
В 1918 году Фрицу Хаберу была присуждена Нобелевская премия по химии. В Веймарской республике он в почетном кругу знаменитостей от науки, желанный гость на всякого рода торжествах, приемах, встречах. Его общественная энергия, пожалуй, поубавилась, его труды испытывают большее тяготение к науке, нежели к промышленному производству, он отдает много времени подготовке молодых ученых, наследников.
Приход к власти национал-социалистов резко и окончательно меняет его судьбу. Научный гений Фрица Хабера новые власти не интересует, он остается всего лишь евреем, которому в Третьем рейхе нет места.
Фриц Хабер эмигрирует. Макс Планк пишет ему:
"Единственное, что дарит мне некоторое облегчение в этом состоянии подавленности, это мысль, что мы живем во времена катастрофы, которую приносит с собой любая революция, и что мы многое, что происходит, должны воспринимать как явление природы”.
Жить Фрицу Хаберу остается несколько месяцев. Он умирает за рубежами возлюбленного отечества в январе 1934 года. К войне германская "оборонка” начинает готовиться уже без фрицев хаберов.
На полях сражений Второй мировой химическое оружие применено не было. Оно нашло употребление в газовых камерах Освенцима и других лагерях смерти.