Скоро в Санкт-Петербурге пройдет Международный политэкономический конгресс. Чем и как занимаются политэкономы? Почему у них разные взгляды? Прав ли был И. В. Сталин, когда утверждал, что политэкономия всегда носит классовый характер? Зачем либеральная оппозиция проводит либертарианские чтения по изучению Адама Смита?
Как связана политэкономия с реальной политикой и обычной жизнью? На эти и многие другие вопросы "Правде.Ру" ответила ведущий научный сотрудник Института экономики РАН, координатор Конгресса работников образования, науки и культуры Наталья Яковлева.
Читайте начало интервью: Как использовать политэкономию в личных целях?
— Наталья Геннадьевна, все-таки может ли политическая экономия быть объективной, нейтральной? Или все-таки был прав Иосиф Виссарионович, который сказал, что политэкономия всегда носит классовый характер?
— Как политэкономия может быть нейтральной, если она реально показывает те противоречия, в том числе и классовые, которые есть в обществе?! Как же она при этом может быть нейтральной?… Если это истинная, честная наука, она ни в коем случае не может быть нейтральной.
— Но тогда получается, что все политэкономы — и либертарианцы, и марксисты, хоть наши, хоть мировые, — предвзяты? Все они выступают только со своих позиций. И кто-то из них обязательно лжет?…
— "Лжет или не лжет" — здесь не совсем применимо. Они интегрированы, но политическая экономия — это целая глыба, включающая в себя всю нашу действительность со всем ее разнообразием. У нее есть несколько направлений, ответвлений. Если мы говорим о веточке классической марксистской политической экономии, то это изучение классового общества, по-другому быть не может.
— А Адам Смит, а Рикардо?…
— Адам Смит — это фундамент и марксистской политической экономии, и неоклассической теории. Если мы говорим о классовом обществе, этим больше занимается марксистская политическая экономия, но эта веточка, как и другие, пошла от Адама Смита.
— Вообще в мире политэкономии кто преобладает — марксистские политэкономы или уже немарксистские?
— К сожалению, сейчас немарксистские. Если говорить о западной политической экономии, то вообще этому нужно отдельную беседу посвятить, потому что одно это — тоже целое пространство. Там тоже не все так гладко, хотя там политэкономию никто специально не хоронил, но все равно глобальные процессы влияют на процесс развития наук.
Поэтому там тоже есть раскол и различные веточки. Например, Political Economics — это уже не совсем политическая экономия, а уже нечто другое, что изучает политические процессы, хотя политэкономия и пошла оттуда и с экономическим уклоном. Но теперь это уже, скорее, такая мозаика разнообразная, разноцветная.
Но самое главное для меня и для нашего сообщества политэкономов в России сейчас — держать этот огонек, раздувать его. Чтобы наша молодежь интересовалась этой наукой, этой методологией. Потому что политэкономия вскрывает настоящие и очень важные проблемы общества. В различных форумах сейчас участвуют представители всех направлений. И это очень хорошо и ценно.
— Вы одновременно играете очень важную роль (это очень редко встречается) в академической среде и в мире реальной политики. Это очень тяжело, приходится делать огромный объем работы. Вы сейчас организовываете в Санкт-Петербурге Российский социальный форум и одновременно экономический форум…
— Международный политэкономический конгресс пройдет в мае.
— Каждое из этих мероприятий сопровождается большим количеством сопутствующих мероприятий, так?
— Да, их очень много. Скажем, левые политэкономы во время Санкт-Петербургского политэкономического форума будут проводить свои мероприятия в Доме Плеханова. В библиотеке очень много всего будет проходить. Огромный объем работы будет и у них, и у всех остальных.
— А как реально политэкономия связана с реальной политикой?
— В самую точку попали. Дело в том, что быть политэкономом и не быть в гуще событий нельзя. Сидеть за столом и писать статьи, читать, даже выходить на студенческую аудиторию — это еще не значит быть политэкономом. Если человек считает себя политэкономом, он должен заниматься общественной жизнью, знать общественные проблемы.
Он должен быть в это погружен. Если этого нет, то со временем этот человек отдаляется от реальных противоречий общественной жизни. Политэкономия — это живая наука, и ее нельзя превращать в какой-то талмуд, который будет лежать на столе и ты им будешь любоваться. Этим надо жить.
Этим политэкономия близка и к политике, и к обществу, и к самой обычной жизни. Да, это тяжело, да, порой ты постоянно, особенно сейчас, в гонке за эффективностью, когда тебе надо как научному сотруднику показывать статьи и т. д., а с другой стороны — тебе надо заниматься общественной организационной работой. Вы сами знаете, сколько это сил и времени забирает. А по-другому нельзя, по-другому просто нельзя. Политэкономия — это живая наука.