Всемирный глобальный проект терпит крах и уходит в прошлое. Что придет ему на смену? Об этом в прямом эфире видеостудии Pravda.Ru рассказал Александр Собянин, руководитель службы стратегического планирования Ассоциации приграничного сотрудничества и член экспертного совета Центра стратегической конъюнктуры.
— Кризис евразийской интеграции в последнее время проявился в неподписании нового таможенного кодекса. Белоруссия отказалась участвовать в общем собрании по этому вопросу. Президент Киргизии Атамбаев заявил, что для его страны в ЕАЭС негатив превалирует. Товарооборот между странами Евразийского союза у всех упал почти на четверть. Почему это происходит? Это общемировой кризис интеграционных процессов, связанный с деглобализацией экономик и попытками защитить собственный рынок, или проседает только ЕАЭС? Почему проект тормозится?
— Уберем в сторону глобальные процессы, потому что общая мировая тенденция — деглобализация и новая регионализация — очевидны. Реальные новые интеграционные проекты как раз развиваются, постепенно идет сборка иной Европы вокруг Германии вместо Евросоюза. Кризисы терпят те проекты, которые курировались Соединенными Штатами Америки — тот же Евросоюз, Транстихоокеанское партнерство и пр. А общемировой тенденцией является новая регионализация и деглобализация.
В Евразийском союзе речь идет не о кризисе, а о том, что прежний подход подошел к своему логическом завершению, но это не тупик. Как представляли инициаторы Евразийских объединений: сначала одно объединение в 2003 году (ОДКБ было еще в 1990 годы), потом единое экономическое пространство, и сейчас ЕАЭС. Каждый из них решил свою задачу, и по завершении они не могут развиваться, потому что это развитие не предполагается в самом подходе. Именно проект ЕАЭС дальше не будет развиваться, он будет жить своей жизнью, как СНГ и другие проекты, но из него не получится нового большого государства. Это не заложено в нем изначально.
Более того, Евразийская комиссия за три года тоже подошла к некому логическому тупику развития. Она не может перейти в наднациональное государство. Это не евразийское правительство, оно не предусмотрено никем. Нашими союзниками категорически отвергается политическая интеграция, что опять-таки немыслимо.
Мы не можем запускать огромные проекты на 20-50 лет, если эти проекты обусловливаются только текущей экономической выгодой. Должны быть политические, военные и прочие гарантии.
Поэтому можно сказать, что завершение развития Евразийского экономического союза — это естественный кризис. Он продолжит оставаться в таком виде, в котором уже существует. Будет договариваться о регламентах и таможенных условиях между странами и на внешних таможенных границах, согласовать какие-то отдельные положения, но ни в коем случае Евразийский союз не может использоваться для крупных экономических проектов.
— Евразийский союз разве замысливался как шаг к созданию единого государства?
— Кто как понимал — многие понимали это как некое движение, в конце которого будет единый Евразийский союз. Но на самом деле в том виде, как он замысливался, это невозможно.
— Да, это уже всем ясно. Какие вокруг него сейчас ведутся политические игры? Почему были такие высказывания Лукашенко и Атамбаева?
— Правда. Ру писала о том, что были и крайне оскорбительные высказывания со стороны генерал-лейтенанта Решетникова. А он все-таки директор главного президентского мозгового центра. То есть это президентская структура, и в России она главная. Когда на таком уровне говорится, что белорусы — это не народ, это всего лишь часть русского народа, а белорусский язык искусственно придуман, и надо быстрее вернуть все назад, это воспринимается всерьез.
Возможно, белорусы бы смогли отделаться только нотой МИДа 19 декабря, но ведь последовало и продолжение этой позиции, то есть это уже была намеренная, можно сказать, позиция части президентских сил России.
Верно отмечено про недовольство президента Киргизии Атамбаева. Но есть также и большое недовольство, прямо выражаемое президентом Казахстана Назарбаевым, и российской стороной, практически всеми, за исключением Армении, которая предпочитает обсуждать конфликтные вопросы тихо и спокойно.
У всех участников евразийского процесса накопились серьезные претензии друг к другу. Но надо понять, что мы не можем обеспечивать евразийскую интеграцию, оскорбив все существующие страны. Такой подход неприемлем. И здесь есть идеологическая разница.
В постсоветских странах под интеграцией часто понимают некое возвращение к Советскому Союзу. Это обсуждается, но это именно так. Кто-то боится, кто-то наоборот приветствует Советский Союз, а со стороны высших политиков России пока основная линия — это политическая линия на монархизм и белогвардейщину.
— У нас неолиберальное правительство у власти…
— Совершенно верно. Когда у нас было радикальное либеральное правительство при царе, он довел страну до ручки. В 1914-15 годах колоссально наживались олигархи, а фронт страдал от плохих снарядов, пушек и т. д. Противоречие в том, что это искусственная конструкция. Мы видели это со стороны бывшего главы администрации президента Сергея Иванова, видим это сейчас со стороны Российского института стратегических исследований, то есть на самом высоком уровне.
К счастью, Фрадков, Нарышкин все-таки в такой радикализм не уходят. А серьезная идеологическая ошибка в том, что царя свергали будущие белогвардейцы. Царя свергали проевропейские силы, либеральные силы, но не красные, которые в феврале-марте не играли серьезной роли.
И сейчас идеологическая ошибка. Мы говорим о Евразийском союзе, и звучит риторика, что у нас было советское прошлое, что у нас была замечательная дружба — давайте сейчас не ссориться! Но это никому не интересно. Это пустые слова для всех. В России во многом понимают союз как некую Российскую Империю, а в других странах — СССР. И то, и то прошлое.
Никто не рисует будущее, которое было бы приемлемым, интересным, которое стало бы единственным возможным для евразийских стран. Но ведь не может быть в XXI веке серьезного возврата к Российской Империи или к Советскому Союзу. Это невозможно. Советский Союз юридически был создан в 1922 году. Он состоялся именно потому, что дал большие возможности огромным массам людей, миллионам и миллионам, раскрепощенным народам. Для рабочих и крестьян это было привлекательно.
А то, что сейчас предлагается с российской стороны, не привлекательно. Есть некая текущая экономическая выгода, но ведь мы живем в мировом рынке. Если будем на это ориентироваться, то получается, что мы наше будущее ставим в зависимость от общемировой конъюнктуры. Текущая выгода определяется курсом доллара, курсом рубля к доллару, курсом тенге к доллару, сома к доллару. И это в чужих руках. Так не должно быть.
Только Россия, только российское научное аналитическое сообщество может нарисовать то будущее, которое будет отвечать русским геополитическим и геокультурным приоритетам. Они описаны Путиным, тут не надо выдумывать, надо просто системно подойти к вопросу, чтобы мы строили общее будущее, сотрудничали.
У нас самое глубокое отношение с Белоруссией, она в два раза меньше Казахстана по населению, но у нас с ней в 2,5 раза больше экономическое сотрудничество. Это единственная на сегодня евразийская страна, где уже во многих сферах мы перешли от сотрудничества к общей работе в общих технологических, неразрывных цепочках. Это касается и военных вопросов. Именно с белорусами мы первыми построили общую систему противовоздушной, противохимической обороны — общую, а не совместную.
Евразийская интеграция продолжится уже неизбежно на политическом уровне. Это боялись обсуждать, но это надо обсуждать, потому что не может быть серьезной военной безопасности в нынешних условиях и надежной экономической суверенности от мировых катаклизмов, если у нас не будет 300-350 миллионов человек в одном государстве.
Общее политическое пространство позволяет получить синергитический эффект, резонировать потенциал друг друга. Ведь Советский Союз настолько быстро развивался, намного быстрее Российской империи почему? Потому что энергия миллионов людей была вовлечена в общее развитие. Кто раньше жил просто своей жизнью, стали работать в одном русле, с одними целями и задачами.
Президент Путин хорошо обозначил, какая идеология лежит в основе его понимания государственного управления. Это справедливость. И очень приятно, что в последнем послании Федеральному Собранию Путин на первое место впервые поставил не экономические показатели, а оберегание людей. Это чрезвычайно важно. Если мы будем беречь людей, значит, они должны жить хорошо.