30 октября между ЕС и Канадой заключено соглашение о Зоне свободной торговли (СЕТА). В то же время договор о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве (TTIP) между ЕС и США откладывается на неопределенное время. Чем прельстила европейцев Канада, а канадцев Европа? Почему протестовала бельгийская Валлония? Как ее удалось уговорить? Соглашение позволит устранить 98 процентов всех тарифов на товары, обращающихся между Канадой и 28 странами-членами ЕС.
Считается, что для Европы это выгодно, а для Канады? И почему их не устраивает ВТО? Что это, новая форма глобализации? Некоторые канадские СМИ пишут, что провинции Канады, возможно, не утвердят договор. Зона реально нужна Канаде, или это пробивание дорожки для США? Об этом в прямом эфире видеостудии Pravda.Ru рассказала Людмила Немова, заведующая сектором экономики института США и Канады.
— Чем прельстила европейцев Канада?
— На самом деле, такой договор в первый раз подписали еще в 2014 году, второй раз его подписали в феврале 2016 года, и я сама прихожу в изумление, когда вижу в СМИ, что снова подписан этот же договор. Что еще там подписано, надо разбираться, это целая интрига.
На переговорах между Канадой и Европейским Союзом о "свободной торговле" интересные детали начались еще в 2008 году, когда был глобальный финансовый экономический кризис. Стало быть, они уже длятся девять лет — до сих пор. И теперь уже третий раз говорят: вот он подписан…
— Так что же тогда было подписано на этот раз, почему так долго договаривались? И что этот договор дает Канаде, Евросоюзу, странам Европы?
— Еще раз стало понятно, что продолжается глобальный финансово-экономический кризис, рост глобальной экономики вообще затормозился. Принципы, правила и механизмы, которые были заложены в ВТО, работают не так, как предполагалось. Во время кризиса и замедления роста все страны, и особенно, между прочим, развитые рыночные, стараются защищать свой собственный рынок и прорываться всеми способами на другие рынки, расширять там свое присутствие даже с нарушением правил ВТО.
В результате получилось, что протекционизм очень распространился. Первыми в этом были как раз те, кто больше всего говорит о свободе вообще и свободе торговли в частности. Администрация Соединенных Штатов активно вводит самые различные протекционистские меры, типа "buy American" — покупай американское, заказывай только у американских производителей товары, услуги и прочее.
То есть, получилось, что когда стало трудно и плохо, все себя защищают, но все хотят свободы доступа на другие рынки. И тогда вместо этого всеобщего соглашения ВТО потребовались сепаратные, эксклюзивные, двусторонние и многосторонние соглашения.
Говорят, что из таких многосторонних соглашений (это более правильное название) первым было соглашение о Зоне свободной торговли между Канадой и США. Но по сути это не так. Это было на самом деле всеобъемлющее торгово-инвестиционное соглашение между Канадой и Европейским Союзом.
Считается, что Всемирная торговая организация — это только о торговле. На самом деле она глобальная. Речь идет прежде всего о новых принципах, положениях и механизмах ВТО, но больше всего — о свободе инвестиций, о свободе крупнейших корпораций приходить в любую страну на равных условиях с местными производителями.
Это главный принцип ВТО, который в периоды кризиса нарушался, потому что так или иначе правительства развитых рыночных стран защищали свои национальные экономические интересы. По крайней мере они стремились, насколько это возможно, не попадая под арбитражные суды, защищать свои рынки.
Так вот, это новое всеобъемлющее торгово-экономическое соглашение называли очень пафосно "соглашение нового типа", "золотой стандарт соглашения XXI века" и "образец для всех будущих соглашений". И на самом деле по содержанию это абсолютная правда.
Между развитыми рыночными странами в рамках предыдущих переговоров — еще до ВТО и при ВТО — тарифные барьеры для торговли были уже снижены. Еще до начала переговоров по соглашению СЕТА они между ЕС и Канадой были снижены на 94 процента основных категорий товаров, участвующих во взаимных обменах.
Главное не это. СЕТА — это, по сути, главный новый раунд создания условий для массированного беспрепятственного проникновения иностранных компаний на рынки других стран на равных правах с национальными производителями.
— За счет унификации регламентов.
— Абсолютно точно. За счет унификации. Эти принципы прописаны в ВТО, но фактически после 1995 года они выполнялись не полностью, с массой ограничений. Но при прочих равных условиях проникнуть на другой рынок проще транснациональному гиганту, нежели компании средней величины. Именно им это было выгодно.
— Глобализация ограничивается или выходит на какой-то другой уровень? ВТО перестала выполнять функцию глобализации?
— Она не перестала, она не смогла. Поэтому требуются новые обязывающие документы.
— Но это все-таки определенный риск, в том числе даже политический риск.
— Есть политический риск.
— Как вы полагаете, все же у ВТО есть будущее, или этот проект постепенно заглохнет? И как все эти процессы отражаются на России?
— ВТО не заглохла. А статистика Международного валютного фонда говорит о том, что с 2014 года несколько развивающихся рынков — Китай, Индия, Бразилия, Россия, ЮАР, Мексика, Индонезия — стали догонять, а к 2015 году обогнали группу семи развитых рыночных стран по объему ВВП.
Если соглашение о СЕТА действительно станет золотым стандартом, значит, мы должны будем жить, исходя из этого.
— Под них подстраиваться?
— Да, мы будем вынуждены, и весь мир будет вынужден жить по этим правилам и судиться в двухсторонних комиссиях.
Беседовала Любовь Люлько
Подготовил к публикации Юрий Кондратьев