Россия стала крупнейшим в мире продавцом пшеницы, обогнав Канаду и США. Экспортные поставки составили 25 миллионов тонн. А в этом году ожидается рекордный урожай. Надо ли радоваться этим успехам, и не приведет ли наращивание экспорта к подорожанию хлеба внутри страны? Является ли экспорт пшеницы "мягкой силой России"? Об этом в прямом эфире видеостудии Pravda.Ru рассказал президент Российского зернового союза Аркадий Злочевский.
— Россия обогнала главных экспортеров — США и Канаду — на мировом рынке пшеницы, превысив экспортный показатель Советского Союза. И мы продолжаем увеличивать производство и экспорт зерна. С чем связаны такие успехи?
— В растениеводстве производственный год считается с 1 июля по 31 июня. За прошлый — недавно завершившийся — сельскохозяйственный сезон мы продали больше 25 миллионов тонн пшеницы на мировом рынке, это факт, вышли на первое место. Но мы не считаем это успехом. Это, скорее, закономерность, природные ресурсы. Мы всего лишь начинаем повышать использование потенциала, который дан стране.
Еще в 1993 году на международной конференции, когда мы вели беседу о поставках американского зерна, я впервые сказал: забудьте об этих поставках, перспектив в этом нет, через десять лет мы будем экспортировать. Американцы крутили пальцами у виска, говорили, что я российский фантазер и что-то недопонимаю в этой жизни. На самом деле, я ошибся на один год, — мы через девять лет стали экспортерами.
— Так вы — провидец!
— Я — не провидец, я просто четко видел закономерности, это неизбежно должно было реализоваться. Это был только вопрос времени.
— Но ведь всегда считалось, что Россия — северная страна, мы находимся в зоне рискованного земледелия…
— Это своего рода мифы — про зоны рискованного земледелия. Просто защищаться от погодных рисков можно и нужно только с помощью технологий. Их у нас не было, мы не могли защищаться, потому что технологии не развивались и не было инструментов по защите от погодных рисков. А в Америке все это развивалось, и они успешно защищались.
У нас до сих пор показатель очень сильно отстает от среднемировых тенденций. Это заметно сказывалось на результатах. Засуха 2010 года унесла у нас больше 30 процентов урожая от того, что планировалось, а в Америке засуха 2013 года, не менее жесткая, чем у нас, — всего 10 процентов урожая. Вот цена вопроса.
— А какие сейчас меры защиты существуют?
— Аграрные технологии имеют, с одной стороны, очень консервативную платформу, с другой стороны, очень продвинутый уровень. Это сейчас крайне технологически развитая сфера. Вы знаете, какие технологии играют сегодня первую скрипку в сельском хозяйстве? Я думаю, мало кто об этом даже подозревает. Это — информационные технологии.
— Почему информационные?
— Это первая скрипка аграрного производства в мире. Информационные технологии рулят сейчас аграрным производством все больше и больше, и внедряются со страшной силой. От этого зависит результативность, в том числе защита от погодных рисков. Очень важны спутниковый мониторинг, JPS-системы, навигация, система точечного земледелия.
Это когда все рассчитано по миллиметрам, не только в длину и ширину, но еще и в глубину, когда вы закладываете вместе с семенем определенный режим защиты прорастания растения в период вегетации, оно сеется автоматом, не как встарь разбрасывали веером. А сейчас это очень точная техника. Конечно, она дорогая, но оправдывает себя.
— То есть она все просчитывает с учетом долгосрочного климатического прогноза?
— Совершенно верно. Все это делается с учетом анализа состояния почв, агроклиматики данного конкретного региона, севооборотов и так далее. Там крайне сложные вещи, и просчитывается все до мелочей. И достаточно активно развиваются современные технологии, но наши хозяйства в основной массе пока отстают. Отдельные предприятия — вполне уже на мировом уровне, но большинство еще не перешло на эти современные технологии, не хватает денег. Это очень дорого стоит.
— Кто сейчас главный сельхозпроизводитель в России?
— Фермеры имеют значительную долю, причем она растет, но это по большей части связано с выгодностью статуса, а не с масштабом производства. Там производится более 25 процентов, более четверти всего зерна, и продолжает расти эта доля, потому что хозяйства преобразуются в юридический статус фермерства. Но в основном зерно производится также в хозяйствах. Это акционерные общества, нормальная юридическая формула.
Государственного производства не осталось. Все частное. В основном предприятия принадлежат одному или нескольким людям. Есть коллективная собственность, но немного, и в основном при коллективном владении все равно существует мажоритарий, который все равно управляет процессом. Элеваторы — тоже все частные.
- Это правильный подход?
— В принципе, правильный, потому что эффективностью в управлении этими предприятиями государство не страдало, в частных руках они более эффективно управляются.
— Какой урожай ожидается в этом году?
— Урожай ожидается рекордный. Об этом говорят все прогнозы, диапазон сейчас оценок колеблется — от 112 до 118 миллионов тонн. В постсоветское время столько не производилось никогда. Но это не абсолютный рекорд Российской Федерации по производству зерна, то есть мы сделали абсолютный рекорд в историческом разрезе по экспорту — это факт. Мы стали куда более рационально использовать те ресурсы, которые производим. А вот производственный рекорд состоялся в 1978 году, он составил 127-128,8 миллионов тонн собранного зерна на российской территории, то есть не в Советском Союзе, а на территории Российской Федерации. Так что, как видите, до него нам надо еще некоторое время пройти до этих показателей.
Наш потенциал — гораздо выше. Надо научиться его правильно использовать. Ведь хлеб, а точнее зерно, — всему голова. Зерно является фундаментом всего сельского хозяйства и всей пищи, которую потребляет человечество. Не будет зерна, из пищи останутся только добываемые природные ресурсы — рыба в открытых водоемах, в мировом океане. Ее добыча уже стоит на пороге предела использования, больше добывать нельзя — начнется истощение ресурсов. Еще — грибы с ягодами, но ими сыт не будешь, и на всех не хватит. Поэтому без зерна мы деться никуда не можем.
Другой вопрос, что наше зерновое производство в постсоветский период никогда не развивалось, благодаря аграрной политике. Оно всегда развивалось вопреки. Были только короткие периоды времени, когда правительство не вмешивалось в наш сектор, и это позволяло делать какие-то рывки. То есть нам не надо помогать! Нам надо не мешать развиваться — вот все, что требуется!
А вот животноводство у нас развивается исключительно благодаря аграрной политике — национальному проекту, трансформировавшемся в государственную программу. Если бы не было принято этих политических решений, не было бы сегодняшнего животноводства с такими успехами, темпами развития и т. д. Очень по-разному выглядят разные направления аграрного производства, но зерно — это фундамент.
— То есть для зернового хозяйства не нужна какая-то государственная политика?
— Нужна, но в меру, в разумных пределах. Правительство это тоже понимает, и понимает, что здесь главная движущая сила — экономика и конкурентоспособность, в отличие от животноводства, где наша конкурентоспособность пока еще не очень высока. Здесь мы имеем фундаментальную конкурентоспособность, мы бьем наших конкурентов на мировых рынках.
Подготовил Юрий Кондратьев
Беседовала