Переговоры в Дохе о заморозке добычи нефти закончились безрезультатно. Новая веха — саммит ОПЕК, который должен состоятся в июне. Почему инициатива о заморозке нефти встретила такое сопротивление? Кто сейчас делает погоду на мировом рынке "черного золота"? Каковы прогнозы по цене на нефть? На эти вопросы Pravda.Ru отвечает директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин.
- Какое значение имели переговоры в Дохе? К ним достаточно долго готовились, но есть ли хоть какой-то результат?
- Действительно, игра под названием "заморозка" шла очень интересная на протяжении последних двух месяцев. В начале года цена нефти очень сильно опустилась ниже 30 долларов, доходила до 27 долларов за баррель. Это была очень низкая величина для бюджетов всех государств-экспортеров, не только для России, но и для стран Персидского залива.
- То есть — всем экспортерам нефти такая цена невыгодна?
- Всем невыгодно. Средняя цена по январю оказалась около тридцати долларов, и вообще ситуация в сфере нефтедобычи называлась критической. Возникали разговоры о том, что давайте уже в апреле соберем экстренный саммит ОПЕК, чтобы как-то отреагировать на такие низкие цены и попробовать принять меры для их подъема.
В феврале на переговорах в России Венесуэла и Саудовская Аравия предложили инициативу организовать встречу всех основных экспортеров, чтобы зафиксировать объем добычи нефти на январском уровне.
Тогда в России как раз был максимальный объем добычи. Поэтому нам это было бы очень выгодно. Первые встречи с представителями Саудовской Аравии и Венесуэлы показали, что идея интересная, она действительно может позволить стабилизировать рынок, по крайней мере, не позволит расти предложению, как оно росло до этого. Потому что большинство других стран-добытчиков нефти вышли на свои исторические максимумы добычи либо были близки к этим величинам.
Исключением является, в первую очередь, Иран, с которого в январе только сняли санкции. Следовательно, Иран имеет техническую возможность увеличивать добычу нефти. Ирак также потенциально может увеличивать добычу. У них есть определенные резервы для увеличения.
Новость о том, что страны готовы встречаться и обсуждать широкой коалицией фиксацию добычи, заморозку уже повлияла очень плодотворно на рынок. Цена начала расти, сначала мы увидели уровень 35 долларов за баррель, потом дошли до 40 и приблизилось к 43. Рассуждения уже сработали положительно. Все нефтеэкспортеры уже получили от этого реальную выгоду.
- Значит, это была явно хорошая идея?
- Рынком это воспринималось хорошо, хотя я думаю, что рынок так уж до конца реалистично просчитать, наверное, никто не пытался. Были заявления уже известных аналитических компаний и международных агентств, которые говорили, что на самом деле вся эта игра с фиксацией добычи ничего не стоит, потому что в любом случае Иран обещал, что будет увеличивать добычу, причем серьезно. И он уже увеличивает добычу.
В том году он добывал примерно 2,8 миллиона баррелей, а в этом году заявленная цель — 4 миллиона баррелей. Только при установлении такой квоты иранцы готовы встречаться и обсуждать заморозку.
Иран теперь продает нефть в те регионы, где раньше эта нефть не могла продаваться из-за санкций. По Ираку тоже виден рост добычи. Но уже сам факт того, что такие переговоры будут, очень серьезно повлиял на ценовой уровень.
А игрой я это называю, потому что на самом деле оказалось, что не все страны Персидского залива одинаково понимают слово заморозка для себя. Изначально все говорили, что это — фиксация добычи на уровне января. Дальше появилась идея, что это может быть и февраль. И были проведены предварительные согласования со всеми государствами, которые принимали участие во встрече в Дохе.
Но оказалось, что даже эти предварительные переговоры ничего не стоят, если у страны поменялась позиция, причем поменялась во многом не по экономическим причинам, а скорее по политическим. Хотя, конечно, 40 долларов — это уже хороший, комфортный текущий уровень цен.
Саудовская Аравия даже заявила, что вообще "нас цена нефти-то не волнует, мы в будущем собираемся жить без нефти, мы будем вкладывать ресурсы в другие сферы промышленности и в сферу услуг, будем развивать другие отрасли".
— О чем, собственно, и мы мечтаем.
— Да, и они тоже об этом мечтают, говорят о диверсификации своей экономики. Понятно, что эти заявления были неслучайны. Они отказались подписывать соглашение, если к нему не присоединяться все страны ОПЕК. А Иран и Ирак уже заявили, что не собираются ничего фиксировать, и будут дальше наращивать добычу. По сути, Саудовская Аравия поставила ситуацию в безвыходное положение, и ничего не было подписано по итогам встречи.
Хотя перед этим они говорили, что мы согласились с Россией не смотреть на Иран, а независимо от этого что-то сделаем. Но ситуация поменялась. В общем-то вполне понятно и вполне обосновано их опасение, что Иран сильно развернется, укрепит свое экономическое положение, будет больше добывать и продавать, и в итоге займет какие-то доли рынка, потеснив в том числе и Саудовскую Аравию.
— Следующая встреча членов ОПЕК ожидается в июне. Даст ли она результат, повлияет ли на рынок?
— Я думаю, что июньская встреча никакого результата не даст. Ожидания по апрелю еще были положительные, но они не оправдались. Практика показывает, что ОПЕК не может ни о чем договориться внутри себя. Это мы видели в декабре, и я думаю, увидим в июне.
— На этом основании некоторые эксперты даже считают, что ОПЕК фактически уже мертв. Его члены и в лучшее время не соблюдали квоты, а уж теперь и подавно.
— Фактически ОПЕК трансформировался из организации, которая раньше регулировала рынок с помощью квот, разных инструментов, в экспертную аналитическую организацию. Теперь они не сильно отличаются от какого-то международного аналитического агентства. Они также выпускают отчеты, собираются, обсуждают на своих конференциях, что происходит на рынке, сверяют часы, но не более того.
— Что будет дальше с ценами на нефть?
- Про безрезультатные переговоры скоро все забудут. Зато есть позитивная новость для рынка нефти. Началась забастовка в Кувейте, и он сразу резко снизил объем добычи — на 60 процентов. Это — 1,6-1,8 миллионов баррелей в сутки, что как раз соответствует избытку предложения в мире.
Если забастовка продлится, это будет очень положительно влиять на нефтяные цены, а самое главное, что и запасы нефти тоже начнут сокращаться или, по крайней мере, не будут расти.
Параллельно идет движение от товарищей из США, которые добывают сланцевую нефть. Объемы добычи с каждой неделей потихонечку сокращаются, новое бурение крайне медленно идет, часть скважин консервируется, финансовое положение компаний только ухудшается, многие уже находятся на грани банкротства либо на уровне того, что никто кредиты не дает. Такой фон не позволяет нефти сильно провалиться. Думаю, она так и будет держаться в районе сорока долларов за баррель. Хотя после провала переговоров в Дохе многие этого ожидали.
— То есть — паниковать не надо?
— Паники никакой нет, большинство экспертов говорили о том, что это даже положительное решение. Среднесрочно нефть нацелена на рост, потому что сократились инвестиции и часть проектов не пройдет. Но очень важно, чтобы она не росла быстро. Потому что тогда существует опасность быстрого падения. То есть — чем резче будет рост, тем быстрее будет откат вниз. Поэтому тут важно плавное поступательное движение.
Я все-таки придерживаюсь точки зрения, что в диапазоне сорок-пятьдесят долларов будет вполне комфортно для российского бюджета. Сейчас бюджет этого и следующего года планируется, исходя из сорока долларов за баррель. Конечно, продавцам хотелось бы больше, хотелось бы даже и сто. Но любое резкое движение приводит опять-таки к дисбалансу на рынке. Снова вылезут новые производители и зальют нефтью рынок в еще большем объеме, чем сейчас. Поэтому здесь важны поступательность и баланс.
Подготовил к публикации Юрий Кондратьев
Беседовала