В каком ключе могут развиваться российско-турецкие экономические отношения после уничтожения российского самолета "Су-24" над территорией Сирии? Будет ли продолжаться сотрудничество по крупным энергетическим проектам? Об этом Pravda.Ru поговорила с директором Центра перспективного анализа и стратегических исследований Евгением Гниломедовым.
— Cкажите, пожалуйста, что из себя сейчас представляет экономика Турции? Насколько можно понять, некоторое время назад Турция провела ряд экономических реформ. И на фоне европейской стагнации турецкая экономика показывает рост.
— Действительно, если говорить в общем, экономика Турции показывает в последнее время довольно серьезный рост. Многие, особенно в нашей стране, думают, что туризм играет ведущую роль в экономике Турции. Это не так. В ВВП Турции, если я не ошибаюсь, около 8 процентов всего лишь туристический рынок, а остальное — это достаточно серьезно развитая промышленность, сфера услуг, аграрная промышленность.
Если говорить о Турции, то это продукция легкой промышленности, это аграрный сектор. Благодаря своему географическому положению Турция этот урожай может снимать несколько раз в год, в отличие от нас. И как раз на них была очень большая надежда в связи с продуктовыми санкциями в ответ на санкции ЕС и ряда других стран после событий на Украине, и на том этапе мы думали, что Турция сможет "прикрыть" нас с этой точки зрения.
— Что сейчас будет с "Турецким потоком"? Будет свернуто сотрудничество или нет? И какие интересы у России и Турции были в "Турецком потоке"?
— Интересы с нашей стороны очень большие. С точки зрения России, Турция должна была стать существенным хабом для транспортировки газа из России в Европу. Ну и плюс Турция является потребителем всего нашего газа после Германии. Около 60 процентов газа, который потребляется в стране, - это газ российского происхождения. Остальное — это, прежде всего, Иран и Азербайджан, и плюс сжиженный природный газ, который идет из Катара и Алжира.
Отношения России и Турции выстраивались по кирпичику последние 10 лет, начиная с открытия "Голубого потока" в 2005 году. Это было расширение поставок, потому что когда-то, в 1987 году, был запущен "Трансбалканский газопровод". Это было начало нашего взаимодействия с Турцией в энергетической сфере.
Взаимодействие шло очень серьезное: мы строили электростанции, наши энергетические компании присутствуют на рынке, такие как "Лукойл", у которого одна из самых крупных заправочных сетей в Турции, у "Газпрома" через аффилированные структуры есть электростанция в Турции.
Также мы собирались строить один из самых крупных, наравне с "Силой Сибири", "Алтаем", газопровод "Турецкий поток". Интерес Турции был в том, что мы предлагаем все это построить за свои деньги. Если я не ошибаюсь, за турецкие деньги — только маленький сухопутный кусок до границ с Грецией. Несравнима технология сухопутной прокладки труб и морской.
Если говорить еще об одном крупнейшем проекте, то атомная электростанция "Аккую" — тоже очень интересный проект с точки зрения продвижения наших технологий, с точки зрения проработки.
— У турецкой стороны такая же была заинтересованность в этих проектах?
- У Турции принят стратегический план по развитию на своей территории транспортной системы, которая соединяла бы Европу с основными добывающими государствами. То есть они должны были стать центральным узлом по передаче энергоресурсов из Каспия, с Ближнего Востока, из Северной Африки в Европу. При этом они обеспечивали бы полностью себя, свои потребности: экономика растет, промышленность растет, старые станции, угольные, переводятся на газ, потому что это более экологически чистое топливо и это действительно дешево. Мы предлагали хорошие условия. И, на мой взгляд, это притормаживалось все потому, что турки любят торговаться.
В принципе, сотрудничество обоюдовыгодное, и для Турции тем более, потому что Турция стоит сейчас перед выбором. Я думаю еще, что у них есть проблема замещения нашего газа. Они все пытались диверсифицировать эти поставки, но никак. Сейчас, по крайней мере, в ближайшие несколько лет, не получится. 60 процентов газа используемого — это достаточно серьезные объемы! Даже при том, что в последние дни, буквально на этой неделе, Турция кинулась сразу решать этот вопрос: Давутоглу уже и в Катар слетал, и в Азербайджан. Они уже поговорили, но для этого всего нужна инфраструктура.
И главная проблема в том, что эти источники ненадежные. Что касаемо Азербайджана, во-первых, это мало по сравнению с "Турецким потоком". 63 миллиарда кубометров газа в год и 16 миллиардов кубометров — это новый газопровод, который договорились сдать раньше 2018 года, но будет он сдан или нет — это вопрос. И плюс ко всему нужна разработка нового месторождения, это "Шах-Дениз-2".
Вопрос с сжиженным природным газом тоже остается, не хватает инфраструктуры. В Турции два завода СПГ всего. Они собираются строить новые, но опять же турецкая сторона мечтает строить все за чужой счет.
— Как вы полагаете, турецкая сторона не будет спешить отказываться от совместных с Россией проектов в сфере ТЭК?
— Риторика, которая сейчас в целом идет со стороны Турции, говорит о том, что турки готовы идти на контакт. Я думаю, что если говорить о мерах, которые турки могут предпринять, то, наверное, это, прежде всего, проход через проливы. Я не думаю о закрытии проходов с точки зрения юридического международного права, так как с точки зрения права это невозможно. Но сбивать самолеты тоже невозможно с точки зрения международного права. Поэтому мало ли что.
Но сейчас геополитическая ситуация и ситуация в регионе сложная, напряженная, поэтому у турок основной вопрос заключается даже не в том, у кого взять газ, а в том, как его получить. Во-первых, это проблема с инфраструктурой, во-вторых, это проблемы геополитического, военного характера, которые постоянно возникают в регионе.
Начнем с азербайджанского газа и нефти. У них есть нефтепровод "Баку-Тбилиси-Джейхан", есть газопровод, который сейчас собираются расширять для "Южного", для Европы, но он идет через Тбилиси! Началось все с Тбилиси, когда начались военные действия с Россией. А потом на Ближнем Востоке одна за другой эти революции! Они тоже повлияли на деятельность Турции, в том числе и на топливно-энергетическую сферу.
Есть арабский газопровод, который идет из Египта как раз через территорию Сирии. Хотели продвигать этот газопровод, продлить до территории Турции, тогда бы этот газ шел через Турцию в Европу. Но Асад отказался его строить. Потом Асад начал договариваться с Ираном о том, что "а давайте, у нас самый короткий путь в Европу, вы нам перекачиваете газ, и мы его посылаем в Европу в обход Турции, которая лишь усилится".
А Турция и Иран — противоположные стороны. Опять же есть договор у Асада, "Исламский газопровод" называется, Иран-Ирак и Сирия. Также есть еще один нефтепровод, который идет из Ирака. Есть "Киркук-Джейхан" — это нефтепровод, который идет в Турцию, а есть "Киркук-Баянис", который идет в Сирию, и по нему как раз хотели увеличить эти поставки. А после этого начались события со свержением власти, и Турция активно участвовала в этом, как она участвовала, к примеру, в Египте.
— Видимо, все-таки экономика стоит за всеми этими событиями?
— Конечно, центральную роль в этом регионе играет энергетика, и плюс, разыгрывается карта геополитического влияния и влияния в регионе. Тут мы затронули те страны, в которых идут реальные боевые действия, либо проходили свержения власти, или еще что-то. Но мы же не взяли Катар и Саудовскую Аравию, которые в принципе кукловоды тоже, вот они пытаются своими деньгами развивать, тот же самый ИГИЛ поддерживать, причем достаточно активно проповедуют, и в мечетях говорят об этом.
— Российский премьер-министр Дмитрий Медведев поставил задачу, чтобы санкции против Турции были максимально чувствительными для экономики Турции и минимально болезненными для нас. Выполняется пока эта пропорция?
- Как раз появилась информация о том, что турки начали задерживать суда. В основном у нас там нефть и зерно, они не портятся. Это единственное, что они могут, в отличие, кстати, от их фруктов и овощей, которые стоят на границе с Грузией.
В моем понимании серьезного ущерба они нанести нам не могут. Но при этом надо, конечно, пытаться вынести из этой ситуации максимум, пока турки чувствуют свою вину какую-то, а она есть. Я не говорю о том, чтобы турки стали нашими друзьями. Это, наверное, мало возможно или невозможно вообще, но можно сделать, по крайней мере, чтобы они стали нашими хорошими экономическими партнерами, и прилагать к этому максимум усилий.
Подготовила к публикации Мария Сныткова
Читайте статью на английской версии Pravda.Ru
Беседовала