Несмотря на рекордную скупку золота Центробанком, 80 процентов в структуре золотовалютных резервов России — это доллары и евро. Не опасно ли держать наши запасы в активах стран, которые наложили на нас санкции? О диверсификации золотовалютных резервов в эфире Pravda.Ru рассуждал вице-президент компании "Золотой монетный дом" Алексей Вязовский.
— Все россияне знают в общих чертах, что у России, как у любой страны, есть золотовалютные резервы. Расскажите, каковы структура и назначение национальных золотовалютных резервов?
— Основных назначения два. Первое — это финансирование платежного баланса государства. И у экономических агентов есть обязательства по платежам в валютах. Это касается импортеров, экспортеров, тех, кто брал займы в валюте, и т. д. Собственно, вот эта страховка, неприкосновенный запас, используется в целях балансировки платежного баланса. Это первое назначение.
Второе назначение — это поддержка национальной валюты путем интервенции. Структура резервов, в общем, известна. И меняется она достаточно медленно. Примерно 44 процента всех наших резервов — это активы, номинированные в долларах. В основном это казначейские облигации правительства США. Их у нас сейчас примерно на 90 миллиардов долларов. Всего у нас золотовалютный резерв на сегодняшний день порядка 350 миллиардов долларов. Еще 41 процент — это евровые активы. Это, в первую очередь, облигации Бундесбанка (Bundesbank), то есть правительства Германии. Несколько процентов — у нас позиция в специальных правах заимствования МВФ. По одному-двум процентам — активы Канады, Австралии, и примерно девять процентов вложено в Великобританию. То есть это английские фунты. И это все, что связано с валютами. У нас еще есть монетарное золото в резервах, его примерно 12 процентов, или 1235 тонн.
— А в принципе стратегия управления золотовалютными резервами одинаковая во всех странах?
— Это достаточно консервативная сфера, устоявшаяся. Есть только различия между резервами развитых и развивающихся стран. В развитых странах доля золота в резервах значительно более велика, чем в развивающихся странах. Например, у США порядка 70 процентов ЗВР в золоте. Это около 8000 тысяч тонн, у Германии — 3000 тонн, у Китая — 5000 тонн. То есть мы, со своими 12 процентами, в тоннах это 1230 с лишним золота, выглядим достаточно бледно на этом фоне. Международный стандарт считается примерно 55 процентов. То есть половину резервов Центральные банки в среднем хранят в золоте. У нас только 12 процентов. В общем, мы только встали на этот длинный путь, и нам по нему еще идти и идти.
— Такая структура золотовалютных резервов, из четырех составляющих, исторически существует в мире сколько десятилетий?
— С 1970-х годов, с момента появления системы плавающих курсов и отказа от золотого стандарта.
— Можно ли в чрезвычайном режиме использовать золотовалютные резервы? Скажем, для покрытия бюджетного дефицита или для инвестиций в какие-то инфраструктурные проекты?
— Это огромный дискуссионный вопрос среди экономистов. Существуют два лагеря — монетаристы, которые считают, что ЗВР существуют для балансировки, трогать их нельзя. И есть приверженцы кейнсианской теории, которые говорят, что в ситуации кризиса, особенно когда экономика снижается, Центральный банк может использовать резервы различными специфическими способами, например, в качестве инфраструктурных облигаций. Но, судя по нашему Центральному банку, у него нет рублевых активов на балансе. Активы — это то, что я перечислил: доллары, фунты, облигации, золото. Либо это доллар, либо это евро, в основном. То есть там 80 процентов — это две валюты.
Может ли Центральный банк напечатать рублей больше, чем обеспечено резервами, и в какой степени он может это сделать — это большой дискуссионный вопрос, который очень тесно касается жизни людей. Потому что ЦБ отвечает не только за инфляцию в стране, но и за экономический рост. Сторонники увеличения рублевых активов говорят, что у нас в стране регулярно происходят крупные инфраструктурные проекты - например, Олимпиада, высокоскоростные магистрали, все, что связано с космосом. Они имеют очень длинный горизонт и окупаемости, и планирования. И там, в общем, достаточно стабильная доходность, особенно по тем проектам, в которых участвует государство и государственно-частное партнерство. И такие проекты можно было бы финансировать напрямую из ЦБ.
— А то, что наши золотовалютные резервы находятся в активах стран, которые наложили на нас санкции, — насколько это значительный фактор риска и как тут можно диверсифицироваться? Правильным, наверное, и будет переход к золоту?
— Совершенно верно. Поэтому если до санкций у нас в те же казначейские облигации было вложено порядка 200, 250 даже миллиардов долларов, то сейчас около 90. У нас ведь есть пример Ирана, против которого были введены санкции и чьи авуары Центрального банка были арестованы, в том числе, кстати, и казначейские облигации. И этот риск в нашем Центральном банке понимают. Весь последний год они продавали казначейские облигации и покупали золото в резервы, с чем, собственно, связаны рекорды по покупке. Но дело в том, что быстро уйти с этого рынка невозможно. Потому что объемы вложенного настолько велики, что если это вложенное изъять и выйти на какой-то другой рынок, вы обрушите цены. Настолько мало в мире ликвидных рынков, куда можно было бы быстро переложить эти активы из США.
Китай, например, не продает облигации, номинированные в юанях. Он сам покупает казначейские облигации, он крупнейший покупатель в мире. Это проблема замкнутости финансово-кредитной мировой системы в целом. В первую очередь, замкнутость на долларах США.
— Стало известно, что представитель Ассоциации российских банков (АРБ) написал письмо в ЦБ с просьбой увеличить квоты и указал, что в противном случае золотодобывающие компании придется банкротить.
— Письма было два. И АРБ писала, и золотопромышленники писали с просьбой увеличить квоты. У нас в год добывается примерно 280 тонн золота. То есть у нас второе место в мире по добыче. На первом месте Китай с 400 тоннами ежегодных, а после нас Канада, США, Австралия. Наши золотодобывающие компании последний год ставят рекорд по добыче, она растет на пять процентов ежегодно. И они, в общем, в достаточно комфортной ситуации жили, цены на золото росли. При этом около четверти всего добываемого ежегодно золота уходило за границу. Сейчас из-за санкций западные банки не покупают российское золото. И как только эта четверть из 280 тонн выпала, золотодобытчики, конечно, пришли на поклон к государству, сказали: "Спасай отрасль, потому что у нас перепроизводство, у нас крупные инвестиционные проекты запущены".
А государству в этот момент самому захотелось покупать золото в силу необходимости диверсификации резервов. И оно действительно начало наращивать покупку, у нас сейчас примерно 170 тонн, то есть 60 процентов рынка покупает Центральный банк или госбанки. Но это также закладывает в подотрасль большую мину. Сейчас государство покупает золото в резервы, но резервы-то у нас падают. И если они упадут до какого-то уровня, встанет вопрос — поддержка национальной валюты, интервенции. На это будут нужны деньги, и золото может быть выкинуто на рынок. Что тогда произойдет с рынком? Очень интересный вопрос, на который золотодобытчики не торопятся отвечать.
— Это, наверное, в их интересах?
— В их интересах, на самом бы деле, действовать как раз в сторону Азии, диверсифицировать свои поставки. Даже если европейские и американские банки не покупают российское золото, но рядом с вами Китай, рядом с вами Индия, которые являются крупнейшими потребителями в мире золота — и ювелирного, и инвестиционного. Они покупают до тысячи тонн ежегодно! Кроме того, сейчас очень большую роль у нас начала играть Шанхайская биржа. Они начали напрямую закупать золото. И, возможно, нам стоило бы подумать о выходе на эту биржу и увеличении объема продаваемого золота именно в Шанхае.
— А какова ценность золота в нынешний момент, как инвестиционного инструмента? Во что выгоднее вкладываться — в золото, или, допустим, в недвижимость, или в произведения искусства?
— Когда вы принимаете решение об инвестициях, вы же не только доходность сравниваете, вы сравниваете риски. Существует ли риск того, что цены на золото упадут? Да, такой риск существует. Но по сравнению с другими инструментами финансовых рынков этот риск гораздо ниже. И значительно ниже, так скажем, инфраструктурный риск. Вот вы купили такую монетку, положили ее в сейф. Если вы купили акции, паи какие-то, вы на себя берете риск, связанный с инфраструктурой прохождения ценных бумаг. У нас были нередкие случаи, когда банкротились банки, банкротились брокерские компании, исчезали. И уж про рынок недвижимости вообще молчу. Там столько скандалов, связанных с недостроями и т.д. Здесь такого инфраструктурного риска нет. Купил, положил, оно дорожает. За последние 10 лет унция подорожала в три раза. Если мы говорим про рублевую доходность, то грамм золота у нас за прошлый год подорожал с 1200 рублей до 2000 рублей. То есть почти в два раза. Так что сама история дает ответ на ваш вопрос.
Читайте также:
10 самых интересных монет всех времен
ФРС и масонская ложа: найдите пять отличий
Сколько "желтого дьявола" в ФРС?
Вашингтон боится золотого стандарта
Горе Дяди Сэма: гегемония доллара терпит крах
Подготовила к публикации Мария Сныткова
Беседовала