Moody's понизило рейтинг российских гособлигаций до "предмусорного" уровня. Возможно, скоро "мусорный" рейтинг присвоит России агентство Standard & Poor's. Как это отразится на финансовом секторе и простых россиянах? Об этом в эфире Pravda. Ru рассказал директор аналитического департамента инвестиционной группы "Норд-Капитал" Владимир Рожанковский.
— Владимир Юрьевич, агентство Moody's понизило рейтинг российских гособлигаций до "предмусорного". Дальше будет только хуже, как пообещал российский министр экономразвития Алекей Улюкаев. Могут ли России присвоить "мусорный рейтинг"? И чем это грозит?
— Подоплека этого понижения заключается в опасении рейтинговых агентств относительно того, сможет ли обслуживать Россия свой суверенный долг плюс корпоративные долги. Не секрет, что у нас суверенный долг — очень маленький. По отношению к ВВП — это менее 10 процентов. Всем бы такой долг иметь. Что касается корпоративного, то тут, надо признаться, перебрали. Активно заимствовали, в том числе и госкомпании наши замечательные, — тот же "Газпром", "Роснефть", "Газпромнефть" и многие другие. В общей сложности действительно объем совокупных заимствований тянет на остаток наших золотовалютных резервов.
Это основная аргументация, которую используют рейтинговые агентства, когда говорят: посмотрите, у страны неустойчивое финансовое положение! Здесь есть определенное лукавство. Проблемы с выплатой корпоративного долга возникли бы только в том случае, если бы завтра весь этот долг предъявили к выплате. Но это невозможно, поскольку кредиты облигаций имеют различный срок погашения.
Да, у нас в феврале будет существенная сумма к погашению, но опять же — не критическая. В течение года будут еще несколько пиковых месяцев, когда будет необходимо погашать облигации. Кредитов сейчас уже практически нет, поскольку они были реструктурированы внутри страны. В основном в этом принимали участие "Сбербанк", ВТБ, крупные наши банки.
Речь идет в основном об облигациях. В мотивации, в объяснении рейтинговыми агентствами своих действий есть не совсем честное изложение фактического материала. Как говорится, своя рука — владыка. Рейтинговые агентства на то и существуют, чтобы повышать или понижать рейтинги, и мы ничего не можем с этим сделать.
Другое дело — насколько это действие действительно враждебно и ущербно для существования российских эмитентов. Поскольку у России суверенный долг достаточно низкий, то это понижение не представляет больших проблем. Мы можем вообще этот долг просто выкупить и обнулить его.
— Какой сейчас у нас суверенный долг?
— Порядка 10 миллиардов долларов всего, может немного больше. Было пробное размещение, которое сделал еще Кудрин. Это было практически последнее его крупное действие до того, как он был отправлен в отставку. Все, больше там таких размещений не было. У нас основная нагрузка на облигации федерального займа — это внутреннее размещение. Сейчас хотят восстановить институт государственных облигаций — ГКО. Было высказано предложение минфином, что институт неплохой, он рассчитан на рублевую зону, на людей и корпоративных эмитентов, которые находятся внутри России.
Могут и нерезиденты участвовать в покупке такого рода облигаций на их страх и риск. И ведь они будут участвовать, потому что у России совершенно прекрасная доходность по бумагам. Такой доходности в мире надо еще поискать. И все-таки это Россия, поэтому — гораздо менее существенный риск по сравнению с инвестированием в бумаги африканских стран, по которым могут возникнуть большие доходности. У нас крупных дефолтов не было в последнее время, и они вряд ли будут.
В плане выплаты корпоративного долга доходит до смешного. В результате санкций, которые наложила Западная Европа на Россию, эти самые эмитенты лишились возможности рефинансироваться, брать кредиты у западноевропейских банков, и это действительно большая проблема. Многие кредиты финансировались дешевыми западными деньгами, эти проекты были рассчитаны под низкую доходность.
Если сейчас их рефинансировать под рублевый долг при ставке рефинансирования 17 процентов, летит все — все расчеты, сроки окупаемости, внутренняя ставка доходности… Все это нужно будет пересчитывать. Поэтому, конечно, они очень сильно страдают. Но в то же самое время они, сугубо по-пионерски, честно исполняют все свои обязательства, невзирая на то, что санкции — это не что иное как запреты властей, а запреты властей — это часто форс-мажор классический. В каждом кредитном договоре форс-мажор прописан.
Когда все хорошо в экономике, мы можем быть хорошими, вежливыми людьми, есть возможность соблюдать все договоренности. Другая ситуация, когда в экономике начинается стрессовый сценарий. Мы уже видим, что правительство пытается ввести какие-то новые налоги на имущество, которые могут затронуть не только работающих людей, но и пенсионеров. Как с этим быть — никто не знает.
Просто пытаются какие-то дополнительные источники прибыли изыскать. То есть видно, что бюджет имеет колоссальнейшее давление. Цены на нефть вряд ли упадут ниже, но будут оставаться на нынешнем низком уровне. Возместить эти выпадающие доходы при помощи увеличения налогообложения или увеличения тарифов на транспорт и жилищно-коммунальные услуги у людей среднего класса и малоимущих не получится. Это — кроха, капля в море.
Корпоративный долг — это существенный пряник, о котором нужно говорить не в том ключе, что мы отказываемся от наших обязательств. Наверное, это было бы действительно очень плохо, и тогда можно было бы доиграться до того, что рейтинговые агентства понизят до уровня С наш рейтинг, а это уже — дефолт. Но можно выйти немножечко нестандартно, потому что сама по себе ситуация — нестандартная, требует креатива, нестандартного мышления. Можно сказать в том ключе, что мы не отказываемся от обязательств, но мы эти обязательства пролонгируем.
Между прочим, Греция так делала, она реструктурировала два раза свой долг. И ничего, все свыклись с этим. А здесь — гораздо более серьезная ситуация. Это будет мотивировать наших западных партнеров, чтобы все-таки вопрос санкций решать более радикально. То есть — не пускать его на самотек. Эмитенты говорят, что ввиду форс-мажорных обстоятельств мы вынуждены временно прекратить обслуживание наших долгов, но это не значит, что мы от них отказываемся.
— Это мы рассматриваем как вариант дальнейших действий?
— Да. А по мере снижения санкций и доступа к мировому капиталу мы эти долги обязуемся погасить. Получается, что в российской системе эти 300-500 миллиардов долларов сохраняются в очень важный момент, когда цена валютного ресурса очень высока. И, значит, можно получить очень большое плечо на инвестиции. Нужно иметь в каждой компании экспертную комиссию, которая будет отбирать проекты с наибольшей нормой рентабельности и инвестировать в эти проекты. Таким образом, по истечении срока санкций эти компании получат дополнительный сashflow — свой капитал.
Они смогут проинвестировать проекты, которые нельзя заморозить. Таких проектов сейчас более чем достаточно. В конце концов по истечении этого странного санкционного периода они смогут просто вернуть капитал и при этом еще иметь свои проекты в хорошем состоянии. Здесь просто получается, что мы всех зайцев убиваем. Об этом почему-то мало кто говорит, потому что есть определенная опаска, как бы чего не вышло, но ситуация действительно сейчас — пиковая, и нельзя сделать хорошую мину при плохой игре.
— А наш глава правительства уже сделал хорошую мину при плохой игре — на Гайдаровском форуме заявил, что мы будем продолжать полностью выплачивать долги…
— Я не согласен с этой позицией категорически. Если бы у нас были большие запасы, стабильный рубль, резервы находились в фиксированном состоянии и ничто не угрожало бы их обмельчанию, можно было бы поиграть и в джентльменство. Но оставаться вежливыми во время голода, я думаю, не совсем правильная позиция. От чего-то надо отказываться, где-то какие-то дополнительные источники нужно изыскивать. Многих настораживает, что эти источники пытаются изыскивать среди простых людей. Это — не очень большие цифры. Тем более, что возможности людей при 50-процентной девальвации рубля стали очень ограниченными.
Если люди будут большие обязательные платежи осуществлять, соответственно, их доходы резко снизятся. Более того, у обычных потребителей та же самая проблема, что и у корпоративного сектора. Во время бума, при хорошей жизни перебрали кредитов, и сейчас это — большая проблема для банков. И если у людей еще доходы подрезать, то начнет сыпаться банковская система. Значит, тогда придется банковскую систему еще раз спасать, докапитализировать. Опять же — за счет чего? Получается, что мы маленькое одеяло постоянно пытаемся тянуть то в одну сторону, то в другую. Решить проблему санкций, проблему ликвидности в банковской системе путем повышения нормативных платежей с населения не получится. Там этой арифметики нету даже близко.
Как базовый механизм необходимо все-таки рассмотреть график платежей по корпоративному долгу, кредитам и облигациям, понять, какие есть возможности, и попытаться все-таки прозондировать почву по поводу того, что объявить партнерам про временную заморозку. Она не связана с кредитоспособностью эмитентов. Эмитент — кредитоспособен. Она связана с санкциями. Если нет встречного потока, то не будет и возвратного потока. Это, может быть, немножечко грубо и мало практикуется, но у нас вообще сейчас экспериментальная ситуация. Поэтому в экспериментальных условиях экономики действовать стандартными, классическими методами, на мой взгляд, слишком расточительно. В экспериментальной экономике нужно предлагать экспериментальные решения.
— Негативная реакция может последовать, если мы будем пересматривать время выплаты долгов?
— Безусловно, реакция определенная будет, возможно, даже будут какие-то изменения по рейтингу. Но опять же, если бы компании сейчас активно выходили на рынок заимствований, нам нужно было бы беречь наш рейтинг как зеницу ока. Потому что это — дешевые деньги, дешевые ресурсы, все-таки в Европе практически нулевая ставка, а у нас — 17 процентов.
Разница — колоссальная. Но в такой ситуации мы получаем право на вождение автомобиля, при этом нас лишили права управления автомобилем по состоянию здоровья. А мы из последних сил пытаемся получить это право, понимая, что все равно нам никогда не сесть в этот автомобиль. Это — просто комично.
В конце концов ситуация изменится, цены на нефть развернутся, рейтинговые агентства начнут в любом случае пересматривать эти рейтинги. Сейчас они нам не очень нужны, поскольку у нас доступ капитала ограничен не по причине рейтингов, а по совсем другой и более существенной причине. Сейчас дуть на воду — просто тратить время. А у нас его не так много, на самом деле. Надо сконцентрироваться на главном — на обсуждении взаимных обязательств. Нужно дать понять, что в принципе есть альтернативные возможности. По крайней мере, кинуть пробную удочку и попытаться посмотреть, прозондировать реакцию.
Не надо быть лучше других. Надо быть такими же, как другие. И учитывать, что все-таки санкции — это форс-мажор, и на период действия санкций возможна ситуация по реструктуризации долгов. То есть — даже не отказ от их обслуживания, как называлось в случае Греции. Вы же нам все-таки "Мистрали", например, не поставили, и не считаете нужным даже объяснять, почему это произошло. Ну и мы можем объяснить, а можем и не объяснить. Тем более, что вы сами все прекрасно понимаете, возможно, даже не будете вопросы задавать.
Тогда дальше уже переговоры пойдут в четкой прагматической и практической плоскости. Значит, западные корпоративные институты становятся все менее и менее заинтересованными в продолжении санкций. И это будет дополнительное давление на политический истеблишмент в Германии и в других странах, чтобы отменить эти санкции.
— А антикризисные меры нужно принимать?
— Антикризисные меры совершенно необходимы. И они тоже должны быть креативные. Они не должны быть почерпнуты из учебников. Я понимаю, что очень многие кичатся своими знаниями, приобретенными за рубежом, и так далее. Но нужно понимать, что знания — это одно, а жизненные реалии — это другое. Эти знания помогают выработать решение, быть ответственным за свои действия, за предложения.
Но мир настолько сильно изменился, ситуация настолько сильно отличается от той, которую мы видели в конце 1990-х годов и первой половине нулевых, что надо делать очень серьезную корректировку, а не поступать по учебникам. Мы сейчас можем и должны делать нестандартные ходы.
Беседовала Мария Сныткова
Читайте также:
Елена Пенухина: Большие затраты по антикризисному плану позволят быстрее выплыть на берег
Мария Иванова: Цены растут не только из-за курса, но и из-за слабой конкуренции
У российской экономики появились "тенденции стабилизации", сообщил Улюкаев