Российская экономика, которая десятилетиями строилась на экспорте сырья, меняет свой курс. О намерении поддерживать несырьевой экспорт было заявлено в минэкономразвития. Какие задачи стоят перед чиновниками и в чем основные "проколы" нынешней экономполитики, в интервью Pravda.Ru рассказал глава ЗАО "Новое Содружество", бизнесмен Константин Бабкин.
— В минувший четверг в минэкономразвития прошло совещание, на котором обсуждались меры по поддержке российского экспорта. Что, на ваш взгляд, мешает успешному продвижению наших товаров за рубежом? Почему российский экспорт (если не говорить о нефтегазовом секторе и металлургии) непопулярен на мировом рынке?
— Главное, в чем мы проигрываем при экспорте, — в том, что в России дорогие деньги. Если мы хотим дать кредит на покупку комбайна и опираемся на российские финансы, то это будет десять процентов годовых. Американца и немцы продают с отсрочкой платежа в полпроцента годовых, три процента годовых максимум. Если мы умножаем это на семь-десять лет, то мы видим, что наш комбайн, изначально имея цену такую же, как немецкий, и такое же качество, через семь лет становится в два раза дороже. Поэтому наш экспорт зачастую проигрывает. Кроме того, перед нашим экспортом стоят политические барьеры, никакой маркетинговой поддержки государство не оказывает и куча других проблем. Это было сказано на совещании и участники это поддержали, озвучили примерно такие же проблемы. Не знаю, насколько это выльется в реальные решения. Но сам факт того, что начали обсуждать, — это уже позитивно.
— После совещания в СМИ прошла информация, что к 1 ноября в России будет создан единый центр кредитно-страховой поддержки несырьевого экспорта. Как вы оцениваете эту инициативу?
— Это было бы важно, потому что в каждой развитой стране существует такой механизм. В Германии это банк Hermes, который и кредитует, и страхует риски, в Америке — это Exim Bank, в Канаде — агентство EDC (Export Development Canada), в Белоруссии — ООО "Промагролизинг", которое поддерживает экспорт. У нас такой системы поддержки нет.
— Говоря об экспорте, нельзя не упомянуть и сельскохозяйственную продукцию, ведь Россия на протяжении всей своей истории была аграрной страной, одним из главных поставщиков, например, зерна. Сегодня мы разучились использовать потенциал наших земель. И если в годы СССР опорой сельского хозяйства были колхозы и совхозы, то каким должен быть облик отрасли сейчас?
— Сегодня государство делает ставку, и это официальная позиция, на создание агрохолдингов и их поддержку. В первую очередь льготные кредиты, финансирование, субсидии достаются крупным хозяйствам, которые объединяют до 300 тысяч гектаров. На самом деле это противоречит практике развитых стран. Например, в США, где сельское хозяйство развито гораздо лучше, чем у нас, средний размер хозяйства составляет 107 гектаров. В штате может быть одно хозяйство в 300 тысяч гектаров, но это будет какое-то уникальное крупнейшее хозяйство. А у нас вырастили монстров. И сегодня получается так, что фермер с теми же самыми небольшими 107 гектарами или меньше вообще не может получить поддержку. Хозяйства размером с колхоз иногда получают государственную помощь, но основной ее объем достается "монстрам". Это вредит социальной обстановке на селе, снижает эффективность сельского хозяйства. А между тем, в России есть все условия для того, чтобы производить в три раза больше продукции, чем сегодня. Не хватает только разумной аграрной экономической политики.
— Какой курс должно проводить министерство сельского хозяйства? Какие первоочередные шаги должны быть сделаны уже сегодня?
— Главная наша претензия состоит в том, что минсельхоз проводит непрозрачную систему распределения субсидий. В госпрограмме написано, что выделяется 150 миллиардов. Механизм распределения денег, как правило, выглядит так: министр какими-то своими, только ему известными пропорциям распределяет деньги между губернаторами. Губернаторы или их заместители по известным только им пропорциям распределяют деньги между хозяйствами. В итоге, например, я, как инвестор в сельское хозяйство, буду вкладывать деньги и усилия не в то, чтобы создать эффективное хозяйство, а в отношения с чиновниками, с региональными и федеральными министрами, чтобы получить больше дотаций. Такая система плодит коррупцию и не стимулирует производство и улучшение жизни на селе.
— Некоторые крестьяне предлагают создать ассоциации фермеров для распределения средств, а не передавать эти функции региональным властям. Тогда якобы деньги будут идти по назначению. Как вы оцениваете эту инициативу?
— Не думаю, что будет лучше доверить распределение дотаций ассоциациям фермеров. Мне кажется, это может быть опять же почвой для коррупции и фермеры будут сильно отвлекаться от основной работы. Это не их задача. Лучше всего четко прописать механизмы распределения денег. Например, поголовное субсидирование. Например, вырастил тонну зерна, а кто-то вырастил десять тонн, на каждую тонну продукции должна быть дотация. И цена на сельхозпродукцию — важнейший механизм. Сегодня часто деятельность минсельхоза направлена на то, чтобы сбить цену на сельхозпродукцию. На самом деле, это неправильно. Надо гарантировать всем аграриям минимальный уровень цен на их продукцию. В этом случае они будут инвестировать.
— Одной из проблем отрасли называют слабое инвестирование. Как сделать сельское хозяйство привлекательным для инвесторов?
— У нас супердорогие кредиты, которые очень важны для сельского хозяйства. При этом у нас не снижаются кредитные ставки, а повышаются. Из-за этого большая закредитованность отрасли. Решать эту проблему надо через повышение инвестиционной привлекательности. Если будет выгодно вкладывать в сельское хозяйство, то проблема закредитованности уйдет. Сельскому хозяйству нужны длинные кредиты. Когда и крестьяне, и банкиры будут знать, что цена на продукцию гарантирована, что государство о крестьянах беспокоится, что будет рентабельность сельского хозяйства в целом, тогда будут давать и длинные кредиты. А сейчас они не знают, что будет в следующем году, поэтому длинных денег не дают. Все надо делать для того, чтобы честный работник мог заработать деньги и завтра, и через пять-десять лет. Если все эти вопросы решить, то финансовая проблема и другие уйдут.
Читайте также:
Как не сдать российский рынок европейцам
Новая глобализация: капитал против труда
Как перекроить экономику и уйти от давления?