Четвёртого апреля исполнилось бы 90 лет одному из самых выдающихся режиссёров не только России, но, наверное, и всего мира — Андрею Тарковскому. Недавно в издательстве "Выргород" вышла книга известного писателя, драматурга и культуролога Льва Наумова под названием "Итальянские маршруты Андрея Тарковского". Впрочем, она не столько о жизни и творчестве режиссёра, сколько о местах, людях и даже произведениях искусства, связанных с именем маэстро.
Всего Тарковский приезжал в Италию семь раз, и седьмая поездка стала последней — из неё режиссёр так и не вернулся. При этом его семья оставалась в Москве. Он оказался оторван не только от родины, но и от близких, что, конечно же, не могло не наложить отпечаток на его судьбу и творчество.
Традиция жить в Италии существовала в российской культуре ещё задолго до советской эпохи. Туда стремились поэты, писатели, художники, музыканты. Поэт-символист Вячеслав Ива́нов писал: "Любовь к Италии — показатель высоты просвещения. По тому, как любят Италию и что в ней любят, можно судить о характере эпохи…".
"Италия играет особую роль, — считает Наумов, — это — страна-первоисточник, хранящий беспрецедентное количество "памяти человечества”, выраженной в архитектуре, шедеврах искусства, многовековых монастырях или традиционных производствах хлеба и вина…"
Наумов начинает свой рассказ об итальянских маршрутах Тарковского с августа 1962 года, когда режиссёр прибыл сюда на XXIII Венецианский кинофестиваль, в конкурсную программу которого вошла картина "Иваново детство". Именно во время этой первой поездки в страну у Тарковского возник замысел "Андрея Рублёва".
Потом были ещё поездки — Помпеи, Рим, Неаполь, Сорренто, остров Капри… Как правило, Тарковский посещал эти места вместе с группой советских кинематографистов по случаю различных международных мероприятий. На страницах книги Наумов рассказывает не только об этом, но и об истории этих мест, о людях, которые там жили. Понятно, что Тарковский всё это впитывал, и это не могло на него не повлиять.
Правда, очередной вояж в Италию со съёмочной группой "Соляриса" в 1974 году сложился не совсем удачно. Донатас Банионис вспоминал:
"Премьера фильма должна была состояться в Милане. До премьеры нас отвезли на несколько дней отдохнуть на остров Капри… Через несколько дней мы должны были с Капри отправиться в Неаполь, а оттуда лететь в Милан. Но вот Андрею кто-то сказал, что прокатчик его фильм укоротил, кое-что вырезав. Тарковский возмутился: "Раз так, я там, в Милане, устрою скандал. Прессу позову. Организую пресс-конференцию. Так нельзя!"
В итоге в Милан советская делегация так и не попала.
Рассказы о встречах Тарковского со знаменитыми итальянцами, такими, как Федерико Феллини, Микеланджело Антониони и Тонино Гуэрра, переплетаются с историями его итальянских путешествий и с подробностями съёмок его картин, причём не всегда имеющих очевидную связь с Италией. Но связь все-таки имелась: Италия — это был мощный пласт культуры, который режиссёр пропускал через себя, препарировал и возрождал, нередко уже на российской почве.
Впрочем, самые известные его фильмы нельзя назвать ни советскими, ни российскими, ни итальянскими. Они вообще не имеют какой-либо национальной категории, и это уникальный почерк Тарковского.
Не все сцены книги, связанные с Италией, выглядят идиллически. Возникают ощущения контраста между величием этой древней земли и прагматизмом наших современников: ведь даже великие режиссёры вынуждены думать о коммерческом успехе своих картин и оглядываться на продюсеров.
Последняя командировка Тарковского в Италию в 1982 году была связана со съёмками фильма "Ностальгия". После окончания съёмок он должен был вернуться в СССР, но попросил разрешения у Госкино на три года остаться в Италии вместе с семьёй. Разрешение не было получено, и Тарковский принял решение об эмиграции, после чего его имя попало в Советском Союзе под запрет, его фильмы перестали идти в кинотеатрах…
Только с перестройкой многие советские зрители, кто заново, а кто и впервые, открыли для себя "Зеркало" и "Сталкера", смогли посмотреть наконец "Ностальгию" и "Жертвоприношение".
В свете нынешней западной "культуры отмены" всего российского книга Наумова о Тарковском — это лишнее напоминание о том, что творчество, искусство — это гораздо больше, чем страны, континенты и даже национальные идеи. И есть вещи, над которыми стоит задумываться во все времена.